пришлось пережить за эти три дня, мне кажется, лучше, если сегодня он увидится только со мной и не будет сильно волноваться. А завтра, разумеется, я охотно приму вас у себя дома. — Кэтрин коснулась плеча сиделки Брэнди, на этот раз чуть более властно. — Я хочу видеть Натана, — повторила она.
— Конечно.
Сиделка неуверенно взглянула напоследок на Джеймса и Марианну, а потом быстро повела Кэтрин по коридору. Кэтрин заметила: Гэньоны не собираются уходить. Она вспомнила, что в тот момент, когда речь зашла о заместителе доктора Рокко, в глазах Джеймса блеснул огонек.
Джеймс и Марианна никогда не сдавались без боя. Судя по всему, у Кэтрин осталось совсем мало времени.
Натан сидел на больничной кровати, за занавесками. Цвет лица у него улучшился, боль в животе прошла. Он по-прежнему казался таким крошечным, затерянным среди белых простыней и черных проводов. Трудно придумать что-то более несуразное, чем больничный халат на ребенке.
— Малыш, — прошептала Кэтрин.
Натан взглянул на нее своими серьезными синими глазами и спросил:
— А где Пруденс?
— Сегодня у нее выходной, — твердо ответила Кэтрин. — Я отвезу тебя домой. Хочешь?
Натан огляделся, взглянул на капельницу, на датчики.
— Мне лучше? — неуверенно спросил он.
— Да.
Он кивнул, на этот раз более решительно:
— Тогда поедем домой.
— Давай я тебя переодену.
Сиделка Брэнди извлекла иглу, отодвинула монитор.
— Где бумаги на выписку? — спросила Кэтрин, ее взгляд беспокойно блуждал по палате.
— Да, конечно.
Брэнди вышла в коридор. Кэтрин вымученно улыбнулась и снова обернулась к сыну:
— Я принесла твой любимый костюм, джинсы, сапоги и ковбойскую рубашку.
Она торопливо открыла сумку и выложила одежду на постель. Натан казался подавленным, но все- таки сбросил с себя больничный халатик.
— Мне приснилось? — спросил он.
Кэтрин поняла, что он имеет в виду.
— Нет, — сказала она.
— У папы был пистолет.
— Да.
— Его убили?
— Да.
Натан кивнул и начал одеваться. Едва он застегнул на себе рубашку, как в сопровождении человека в белом халате вошли Джеймс и Марианна.
— Натан! — воскликнул Джеймс. — Мой маленький ковбой! Уже не терпится в седло, а? Мы с бабушкой будем рады, если ты погостишь у нас в отеле «Леруа». Еду будут приносить прямо в номер, Натан. Сколько хочешь мороженого.
Натан взглянул на дедушку так, словно у Гэньона две головы. Джеймс редко уделял Натану столько внимания, и вдобавок от мороженого мальчику сразу становилось плохо.
Джеймс невозмутимо обернулся к Кэтрин, на его лице играла торжествующая улыбка.
— Кэтрин, это доктор Герритсен, глава педиатрического отделения. Полагаю, вам следует побеседовать. А мы пока побудем с Натаном.
Марианна уже шагнула вперед, протягивая руки к ребенку. На ее лице явственно проступила тоска. Она смотрела на внука и видела в нем то единственное, что осталось от Джимми. Или же, напротив, нечто вроде оружия, живого инструмента, с помощью которого можно причинить боль Кэтрин.
Доктор Герритсен жестом предложил Кэтрин выйти в коридор. Она отказалась. Оставь Джеймса и Марианну даже на полминуты, и Натан исчезнет. Обладание — девять десятых победы.
Доктор Герритсен наконец сдался, вошел в палату и занялся Натаном. В правой руке он держал температурный график.
— Ну и как мы себя чувствуем, молодой человек?
— Хорошо.
Натан нервно поглядывал на четверых взрослых.
— Судя по графику, все в порядке.
— Где доктор Тони? — спросил Натан.
— Сегодня доктор Рокко не смог приехать, я вместо него. Ты не против?
Мальчик пристально взглянул на доктора Герритсена. Он не любил врачей, особенно незнакомых, и в его глазах возникло подозрение.
— Ты хочешь домой? — спросил доктор Герритсен.
Сдержанный кивок.
— Мне тоже кажется, что это отличная мысль. Можешь подождать всего одну минутку, пока я поговорю с твоими родными? Брэнди, покажите Натану, как работает стетоскоп.
Натан прекрасно это знал. Он быстро перевел взгляд на Кэтрин; та поняла, что мальчик боится. Она собрала всю волю в кулак, чтобы ободряюще улыбнуться ему, хотя в ее душе уже начиналась точно такая же паника.
Сестра Брэнди присела на кровать. Доктор Герритсен, Джеймс, Марианна и Кэтрин вышли за занавески.
Доктор Герритсен не тратил времени даром.
— Судья Гэньон сказал, по вопросу об опеке над Натаном возбужден судебный процесс, — сказал он, пристально глядя на Кэтрин.
— Судья Гэньон и его жена изъявили желание заботиться о мальчике, — спокойно ответила Кэтрин. Она внимательно рассматривала главного врача, пытаясь наспех составить мнение об этом человеке. Немолодой. Обручальное кольцо на пальце. Состоит в счастливом браке? Или скучает и ищет развлечений — иными словами, может стать объектом внимания со стороны молодой красивой вдовы?
— Он беспокоится о безопасности мальчика, — сказал доктор Герритсен твердо и серьезно. Очень серьезно.
Кэтрин откинула все мысли о флирте. Вместо этого она предстала перед ним почтительной, заботливой и любящей невесткой. Она слегка склонилась к нему и сказала вполголоса, словно не желая расстраивать родню:
— Судья Гэньон и его жена недавно потеряли сына. Они очень любят внука, но… сейчас они вне себя от горя, доктор Герритсен. Конечно, вы понимаете, как им трудно.
— Мы все прекрасно понимаем, и ты это знаешь, — резко вмешался Джеймс. — И не держи нас за беспомощных идиотов!
Доктор Герритсен быстро взглянул на Джеймса и Марианну, потом снова на Кэтрин. Он явно был взволнован.
— Знаете ли, я не хочу оказаться втянутым в историю…
— Я и не думала об этом… — уверила его Кэтрин.
— Судя по записям доктора Рокко, Натан постоянно болел, — многозначительно заметил доктор Герритсен. — И без всякого на то повода.
— Доктор Рокко отлично о нем заботился.
Доктор Герритсен с сомнением посмотрел на нее. Он, судя по всему, знал о ее романе с Тони и не попался на удочку.
— Не думаю, что вам следует забирать мальчика, — сказал он, обращаясь к Джеймсу. — К сожалению, больше я ничего не могу вам сказать.
— Что? — Джеймс ясно был поражен.
— На данный момент она по-прежнему официальный опекун Натана. — Педиатр пожал плечами. —
