Ему предложили подобрать разбросанные бумажки, он упирается и говорит: *А я ни бу'ду пъдбира'ть. Я сари'тель тако'й* - А я не буду подбирать. Я соритель такой. *Падбра'ть* - подобрать.
(3, 10).
Вера спрашивает, когда я получу командировочные деньги. Я говорю: Там, в Москве. Он (тоном сомнения): *Та'м в Маскве' есьть што'ль шко'лы?* (Там в Москве есть что ли (= разве).
школы?).
Очевидно, думает, что деньги можно получить только в школе. Потом принес листок и говорит: *Пълучи'л листо'к де'нiк* (Получил листок денег).
Я: Где? Он: *Вон та'м есьть нидълико' шко'лъчька* (Вон там есть недалеко школочка).
(3, 10, 16).
Показывает мне исписанный им листок, говоря: *Эт я нъписа'л, штъп ты скаре'й прие'хъл. Ты и прие'хъл* - Это я написал, чтобы ты скорее приехал. Ты и приехал. Оказывается, он очень ждал меня и писал мне письмо. Пристает, чтобы ему купили пароход на колесах, какой он видел в окне магазина. Я вместо того обещаю сделать ему пароход из вагона. Он: *Ра'зи мо'жнъ ваго'н зьде'лъть пърахо'дъм?* - Разве можно вагон сделать пароходом? Показывает язык и говорит: *У миня' йизы'к-тъ кра'снъй. Йизы'к-тъ мя'съ. И я мя'съ, и ты мя'съ - фсе' мя'сы* - У меня язык-то красный. Язык-то - мясо. И я мясо, и ты мясо - все мясы. Приносит полено с сучком и говорит: *Сучя'въй - Суча'вый* Указывает на сучок: *Ма'лiнькъй су'чь* - Маленький суч (сучок).
(3, 10, 18).
Неожиданно говорит: *Мы ра'ньшъ Ле'ны ку'пим ле'тъм щiвиля. В адин жъ день, толькъ мы ра'ньшъ* - Мы раньше Лены купим летом щавеля. В один же день, только мы раньше. Вспоминает самостоятельно: в прошлом году и Шахи, и мы покупали щавель. Вспомнил, что Лена обещала прийти, а не идет. Вера говорит, что она придет позже. Он: *Я йийо' шьчя'с зва'л, а ана' бо'знът када' придёт. Сафсе'м ни придёт. А мне' ску'шн ыгра'ть* - Я ее сейчас звал, а она 'богзнает' когда придет. Совсем не придет. А мне скучно играть. 'Бо'знът' в таком именно произношении иногда (редко).
употребляет Вера. При с прогулки на разлившуюся реку, говорит, оживленно: *Мы хади'ли сматре'ть во'ду на' реку, там бабра'ми* (= баграми).
*па'лки выта'скъют. Бальшыи бабры'* (багры).
Редкий теперь случай замены одного слова другим, фонетически близким.
(3, 10, 19).
Он просит пить. Его предлагает напоить Татьяна Северьяновна. Но он упирается и говорит, что хочет, чтобы папа. Приказываем попросить у бабушки прощение. Он обещает, но с условием, что тогда ему ласт пить папа. Действительно, сейчас же попросил прощения. Но в это время Татьяна Северьяновна сама приносит воду. Он (резко недовольно): *Я' ба'бушкину во'ду ни люблю*. Вера: 'А я тебя не люблю'. Он: *А я' вот тибя' кру'шкъй па за'дницъ нахло'пъю*. Бежит и выливает принесенную воду в умывальник. *То'лькъ я хачю' па'пину во'ду, а ба'бушкину ни хачю'. Я ба'бушкину-тъ вы'лил*. Случаи такого своеволия не часто, но встречаются. Он ест рис. Я подхожу. Он: 'Я набиваю погреб'. Я: 'Где же погреб?' Он: 'В роту'' - во рту. Просит, улегшись спать, что-нибудь ему рассказать. Я отнекиваюсь. Он: *Ръскажы'. А бiз раска'зъф ни засну' во'фси* - Расскажи. А без рассказов не засну вовсе. В последнее время бесконечное число раз говорит о том, кто раньше родился. В его глазах 'раньше родиться' огромное преимущество. Поэтому он с неизменным удовольствием повторяет, что родился раньше Олечки и Леночки. С этим связаны и рассуждения о росте, мечта вырасти 'до потолка', быть 'выше всех', радость, если он случайно оказывается выше других (например, когда сидят, а он стоит на кровати; когда я высоко поднял его на руках и т.д.).
Он постоянно перебирает всех, кто ниже его ростом (Володя, Олечка); строит предположения, когда он догонит в росте других.
(3, 10, 22).
Просит поймать птичку. Ему говорят, что ее не поймаешь. Но на все объяснения он твердит одно - папа в прошлом году поймал грача (действительно, это было).
Желание иметь птицу у него чрезвычайно сильное: он подробно изображает, как он будет ее кормить, ухаживать за ней, как будет сажать на стол, на пол, как она будет 'на ногах' спать на этажерке. Самые оживленные разговоры о птичке продолжаются целое утро. И удовлетворительной ему кажется единственная отговорка, когда мы приходим из отлучек без птички - птичка не попалась (не встретилась).
(3, 10, 23).
Я пришел домой, и он спрашивает меня, принес ли я ему палку. Я: 'Да ты не говорил'. Я в самом деле не помню, чтобы он говорил о палке. Он (раздумывая): *Я ка'жъццъ гъвари'л* - Я кажется говорил. За обедом говорит: 'Если бы я ушел, было бы три людей'. Я: 'А теперь сколько?' Он: 'Четыре' (правильно).
Я говорю: 'А если бы еще была Люба?' Он: 'Пять'. Такой же вполне самостоятельный интерес к счету он обнаружил еще раз. 'Если бы у нас были Толя с Володей, то было бы три'. Когда я указывал ему на приходящих по одному детей и спрашивал, сколько будет, то ответы были только частью правильные. Считать же (раз, два...).
до пяти он безошибочно все не умеет. По-прежнему после трех часто идет восемь, пятнадцать.
(3, 10, 24).
Еще вчера, когда он проснулся около 11 часов и начинал капризничать, закашлявшись, Вера обещала утром купить вербу, если он перестанет. Он очень обрадовался и сразу затих. Утром без умолку говорил о вербе. Попытки капризничать или не слушаться сразу прекращались, когда ему напоминали, что в таком случае он может не получить вербы. Вера ушла надолго на базар, и он стал напряженно ждать. Сначала уселся на окно и спокойно спрашивал: *Кала' ма'мъ придёт? - Когда все купит. Он: *А вёрбушки уш ве'рнъ купи'ла*. Потом он играл и явно воздерживался от капризов. Затем он играл и явно воздерживался от капризов. Затем лег на мою кровать и, подняв ноги кверху, спрашивал меня: *Во'т та'к пло'хъ видёш? - Вот так плохо ведешь себя? Я: 'Нет'. Он начал бить ногами в постель и опять спрашивает: *А так?* Это не было озорство; делал он все вполне серьезно явно занимался опытами. Я сказал: - Да, так нельзя. Он: *Ну', я та'к бо'льшъ ни бу'ду*. Постепенно он терял самообладание и отчаивался. Услышав шум, побежал смотреть в окно, но там никого не было. Вернулся с горечью: *Бу'тть бы кто'-тъ стучя'лси, а не'т* (Будто кто-то стучался, а нет).
То же и в другой раз: *Бу'ттъ кто' пъвади'л пъ акну', а не'т* (Будто кто поводил по окну, а нет).
Особенно беспокойным стало его ожидание, когда он увидел проходившего с вербой жильца из нашего дома: *Па'п, када' ма'мъ придёт? И жди' фсё вре'мя, када' ма'мъ придёт. Дя'дя буре'лъфскъй пришо'л, а ма'мъ ни идёт* (Папа, когда мама придет? И жди все время, когда мама придет. Дядя буреловский пришел, а мама не идет).
Наконец (уже с раздражением): *Я адда'м е'й, и пу'сьть ана' апя'ть наза'т нисёт* (Я отдам ей, и пусть она опять назад несет).
Я: Почему? *Пътаму'штъ до'лгъ ни идёт* (Потому что долго не идет).
Радость, когда Вера принесла вербу, была очень велика. Показывает затянувшийся кожей обрезанный палец: *Сматри', как па'лiц зъраста'ит у миня'. Уш ф ко'жы* - Смотри, как палец зарастает у меня. Уж в коже.
(3, 10, 25).
Сделал из платка гнездо и говорит: *Ма'м, у миня' ку'риц акури'лъсь* - Мама, у меня курица окурилась (т.е. вывела цыплят).
Я: 'Как?' Он: *Ста'ли цыпля'тки, во'т и акури'лъсь*. Следовательно, вполне понимает этот свой неологизм. С увлечением играет вербой. Втыкает ветки в дырки сиденья венского стула. Что-то
