Действительно,. он бегал взад и вперед из комнаты во двор, таская игрушки. Я все же закрываю дверь. Он: 'Я ще не кончил гулять'. Он просит сделать ему лук (для стрельбы).
Я спрашиваю: 'А что такой лук?' Он: 'Эт чем стреляют'. Я: 'А какой он?' Он: 'Палка и веревка'. Он упоминает в разговоре 'таган'. Я пользуюсь случаем и спрашиваю: 'А что такое таган?' Он: 'На чем в Сивини уху варили' - 'А какой он?' - 'Черный'. Я: 'А как сделан?' Он: 'Кругом как обруч, и ножки, ножки, ножки' - 'А сколько у него ножек?' Он указывает пальцем, приговаривая: 'Вот, вот...' (раз шесть).
Я: 'А ты сосчитай)' Он: 'Раз, два, три, семь, восемь'. Таган он видел только прошлым летом в Сивини, чаще при варке ухи. *Па'п, ку'ры эт пти'ца!* Говорит, глядя в окно на кур. Это уже не первый случай подведения вида под род по своему почину. Играл самодельным аэропланом и назвал его 'грачом'. Я: 'А что такое грач?' Он (выразительно): *Гра'чь эт пти'ца*. Вслед ха этим я спрашиваю его: 'Что такое лошадь?' Он: 'Лошадь эт лошадь'. И тотчас же спрашивает: 'А как лошадь пить зовут?' Я: 'Их зовут пре, пре. А что такое лошадь?' Он кричит, разделяя по слогам: 'Ло-шадь, ло-шадь' (Ло-шать, лошать!).
Явно он не хочет заниматься такими 'глупостями'.
(3, 11, 9).
Проходит один из квартирантов.
('Буреловский дядя'), и Вера говорит: 'Вон Буреловский дядя'. Я спрашиваю Женю: 'А что такое буреловский дядя?' Он: 'Не скажу'. И отвертывается, явно не желая поддерживать разговор. Потом заходит разговор, что сегодня облака, и я спрашиваю: 'А что такое облака?' Он: 'Облака - эт небо'. Ответ дает, совершенно не задумываясь, как и в других случаях. За обедом подают собайон. Я спрашиваю: 'Что такое собайон?' *Събайон - э'т со'въс* (соус).
- 'Какой?' *Иж жылткоф, изь билко'ф* - Из желтков, из белков.
(3, 11, 10)
Прижался ко мне утром в кровати и говорит: *Я катёнчик. Я прине'жилси к тебе*. Нарисовал какую-то фигуру и говорит: *Эт че'рп*. Я: 'Что?'. Он: *Ко'вш*. Очевидно 'черп' потому, что им черпают. Говорит: 'Помнишь, в Сивини куры заклевали цыпленка. Паршивые куры... Мы его ели руками'. Я: 'Где?' Он: 'В кухне на лавке'. Я: 'Кто?' Он: 'Я, Толя, Володя, а Олечка только растаскивала'. Это было совершенно так прошлым летом.
(3, 11, 11).
*Я капы'ты и се'нъ визу'* - Я копыта и сено везу. Везет в тележке корзинку и траву. Я: 'Что такое копыта?' Он (задумываясь): *Капы'ццы - ишь чиво' ло'шъди пью'т* - Копытца - из чего лошади пьют. Очевидно, такое понимание сложилось под влиянием сказки об Аленушке, где братец Иванушка пил из 'лошадиного копытца'. Он собирался идти гулять, а сегодня на дворе настоящая буря. Вера сказала, что пойдет с ним на луг к реке. Я возражал: там сильный ветер. Но Женя поддержал мать, объясняя, что там нет деревьев. На вопрос, почему же там нет ветра, он заявил: 'Где нет деревьев, там нет и ветра'. По- видимому, качание деревьев является для него главным признаком 'ветра'.
(3, 11, 13).
'Что такое угли?! *Угли - эт драва' гаре'лъи. Ме'лкии*. - Угли - это дрова горелые. Мелкие. 'Что такое лапти?' *Ла'пти - э'т таки'и ту'фли*. Оба вопроса были заданы, когда разговор касался 'углей' и 'лаптей'. 'Что такое железо?' *Жыле'зь эт жыле'зь* На повторный вопрос ответил так же.
(3, 11, 17).
*Есьли бъ я был де'рiвъм* (деревом), *на мне' бъ грачи' гне'зды ви'ли*. Говорит без всякой свзи. Спрашивает, валяясь на кровати: *Питте'хникум* (педтехникум).
- *эт шко'ла?* Потом сам с собой: *Цыли'ндр - эт ша'пка*. Это уже какая-то игра в определение родовых понятий.
(3, 11, 19).
'Что такое кресло?' *Кре'слъ - эт сту'л* Присоединяет: *Скажы', што' тако'йъ дом?* Я переадресовываю вопрос к нему: Он: *До'м эт ызба'* (изба).
*Скажы' типе'рь, што тако'йъ ло'тка?* Я снова переадресовываю вопрос, и он кричит, подчеркивая каждый слог: *Ло'т-ка*. Спрашиваю: 'Что такое птица?' Он: *Пти'цъ - эт варо'башак. А типе'рь скажы', што' тако'йъ га'лка*. Я в свою очередь спрашиваю его. Он: *Га'лка - пти'ца. Галчя'ткинъ ма'ма* (галчаткина мама).
Еще ответы на вопросы: 'Что такое ящик?' - 'Ящик. Ящик - это сундук'. - 'Что такое хдеб?' - 'Булка. Хлеб - эт булка'.
(3, 11, 21).
Женя спрашивает Веру: Когда ты вырастешь? - Я уже выросла, больше не вырасту. - Нет, когда старая будешь? Когда ты старая будешь, ты будешь похож на бабушку. - А ты какой тогда будешь? - Большой. - У тебя будут дети? - Будут. - Сколько? - Четыре. - А как ты их назовешь? - Женя. - А второго? - Володя. - А третьего? - Толя. - А четвертого? - Как захочу, так и назову. - А как? - (Подумав): Саша. Для них пять стульев надо. - А где они будут спать? - Кровати-то я куплю. А стулья я сам сделаю. Когда маленькие дети, сделаю кресло, а потом стулья. А сам буду на большой кровати спать.
(Потом, говоря сам с собой): 'А за каким столом я буду писать? (Смотрит на мой письменный стол).
- За этим же, ведь другого стола нет'. Этот разговор, рисующий представления о будущем, записан с самыми незначительными отступлениями от дословности. Спрашивает: Теперь небо высоко? - Да. - А когда низко? - Не знаю. - А зимой? А когда небо родилось? - Давно. - Раньше меня? - Да. Спрашивает: 'Где тогда делальшики жили, когда не было домов?' Перед этим он что-то говорил о постройке домов, но я, занимаясь, не обратил на это внимания. Мы пошли в лавку, и он увидел цветущую черемуху, которой очень обрадовался. На обратном пути спросил: 'Мы увидим большие белые черви?' - 'Что?' - 'Черемуха похожа на черви'.
(И, очевидно, думая, что я не понял): 'А ты не знаешь что ль, что такое черви?' - 'Да' - 'Черви это гличты'. Вполне расцветшие кисти черемухи, действительно походили на белых червей. В его глазах, по- видимому, это сравнение не носило оттенка порицания. До сих пор очень часто винительный падеж одушевленных сходен у него с именительным.
(3, 11, 22).
'У Олечьки-то позже была елка'. В самом деле у Олечки елка была позже, чем у нас. Показывает мне выдернутый им маленький кленок и говорит: *Ли'сьтьйи* (листья).
- *эт трава'? Када' нъ зимле'?* - Когда на земле? Сосал красный леденец; вынув его изо рта, увидел, что леденец стал прозрачным, и сказал: 'Она стала белая. Она была белая, а ее выкрасили. Теперь опять стала белая. Разве люди едят краски? Ведь не едят, а выкрасили зачем-то. Это озорники какие-то выкрасили'. А недавно мы проходили мимо сада с выбеленными стволами яблонь, и он засыпал вопросами. С явной тревогой спросил, не перевели ли на это всю краску; потом - где купили столько краски, как красили, из чего сделали кисть и т.д. 'Белый у него означает и 'прозрачный'.
(3, 11, 27).
Спрашивает Веру: 'Мама ты меня родила иль папа?' - 'Я' - 'А что же я папу больше люблю?' Он ходил сегодня в гости к Софии Исааковне. По возвращении его спросили, хочет ли он еще пойти, и, получив утвердительный ответ, спросили дополнительно: 'Когда же пойдешь?' Он: 'В пятницу' - 'Завтра пятница' - 'Тогда в другую'. Между прочим, он и Софье Исааковне тоже говорил, что придет к ней в 'пятницу'. Вообще он теперь постоянно спрашивает о днях недели и сам употребляет их названия. Например, н знает, что в
