кончить мыстье посуды).
Я раньше тебя начал. *Като'ръи я пълажы'л нъ маги'лу цвиты'-тъ, те' щi ве'тiр ни сьнёс* - Которые я положил на могилу цветы-то, те еще ветер не снес. Он вчера положил на могилу цветы. Смотрит на идущий дождь: *До'щ-тъ фчира' ни пашо'л, а сиво'дни. Ве'рнъ, он разду'мъл фчира'. Он ду'мъiт, ду'мъiт и разду'мъiт - и пашо'л сиво'дни дъжжичёк-тъ* - Дождь-то вчера не пошел, а сегодня. Верно, он раздумал вчера. Он думает, думает и раздумает - и пошел сегодня дождичок-то. Вчера ждали дождя, а его не было. 'Вчера' он еще путает с 'третьего дня'. Так, говорил, что был вчера в гостях, а это было третьего дня.
(4, 0, 14).
Видит на улице рыжего жеребенка около белой лошади. Впереди (не рядом).
другие лошади. Говорит: 'Это не от этой лошади жеребенок. У серой должен быть серый'. Он предлагает мне сказать: 'памятник'. Я говорю и спрашиваю, что такое памятник. Он сначала произносит это слово, а потом на повторный вопрос отвечает: 'Я не знаю. Это трудно сказать' - 'А где бывает памятник?' - 'У церкви' 'Какой он?' - 'Крест, а на нем памятник'. Потом кричит маму, чтобы она сказала, что такое памятник.
(4, 0, 16).
Начинает играть, изображая свинью, которуюя должен везти в город продавать. Между прочим, говорит: 'Свинья-то не дает молока. А в игру-то, может, дает'.
(4, 0, 18).
Утром я ему сказал, что мы собираемся ехать на юг. Он очень оживился и много говорил о пароходах и море. Точно я не мог записать, но некоторые подробности помню. Так, о пароходе он говорил, что его вытаскивают на землю, а потом что он близко к берегу не подходит (там мало воды).
и с него переходят на лодки, что он ходит без весел, что без людей он не пойдет, что он не подойдет под мост. Когда я сказал, что на море нет моста, он спросил: 'А как же переходят через море?' Он, лежа в постели с поднятыми кверху ногами, прикладывает одну ногу к другой (подошвой).
и говорит: 'Это я меряю, ноги одинаковые или нет'. Взял бумагу и карандаш и говорит, отходя от освещенного солнцем сундука: 'Я в тени хочу рисовать. Здесь очень солнышко'. *Об пупо'нчиках очень соскучилси*. Я (удивленно): А что это такое? Он: *Пирожки с вареньем*. Очевидно, он вспомнил 'пончики', которые были на елке у Симы. На прогулке в лесу он увидел беговую лошадь, запряженную в двухколесную повозку с колесами, как у велосипеда. С интересом рассмотривал ее, говоря: 'Телега как велосипед'. В конце прогулки та же лошадь, неожиданно показалась вдалеке, и он говорит: 'Смотри, такая же лошадь'. Потом: 'Это, наверное, та же самая'.
(4, 0, 23).
Он кладет свои ноги на меня, и я шутя говорю: - Это что за палки? Он: Это ноги человечьи. Я: А кто человек? Он: Ты, дядя Боря, Жан, портной... - перечисляет взрослых мужчин. Я: А мама? Он: Мама - тетя. - А ты? - Я детунчик. Вероятно, он назвал свои ноги 'человечьими', играя. Спросил: 'Кто животные?' - 'Волк' (*во'лък*), лиса, медведь, лошадь, жеребенок' - 'А еще?' - 'Больше нет' - 'А корова?' - 'И корова, теленок'. А вчера он говорил: 'Жеребенок - это лошадь'. 'Мама, если бы я не родился, то моих рождений не было бы'.
(4, 0, 24).
'Колет, колет, а где неизвестно', - повторяет несколько раз, сняв носок и осматривая ногу. Идет довольно сильный дождик. Женя сидит на окне и серьезно затыкает и оттыкает уши. Отокнув уши, говорит: 'Сильный дождик', а опять заткнув: 'А вот так тихий' и прибавляет: 'А вот в Сивини-то разве утихнет: все такой же'. Что это: выражение убеждения, что от затыкания ушей затихает поблизости дождь, или неудачная формулировка мысли об акустических переменах? Он просит еще каши. Я предлагаю ему кисель. Он: Это разве еда? - А что же? - Заедка. - А что такое еда? - Суп, каша. Жареное, хлеб. Ветчина. По- видимому, у него, действительно, 'заедка' является особым 'этапом' обеда, ужина, чая, так как он очень часто кончив есть, требует 'назаедку'.
(4, 0, 25).
Говорю ему о планах поездки на юг и упоминаю, что будем ловить рыбу в море. Он: 'Рыба в реке, а не в море. В море только золотая рыбка. Она, может быть, будет говорить, мы ее и выпустим'. Он слышал сказку о золотой рыбке.
(4, 0, 28).
Он льет воду из умывальника, и я говорю: 'Не лей, а то вода дорогая'. Он: 'Ты не покупаешь воду, а цедишь из водопровода. А когда мы все выльем из водопровода, из речки что ли будем брать воду?'
(4, 0, 29).
Еще со двора кричал, что летает аэроплан. Придя домой, говорит: 'А этот аэроплан не разбился. У этого счетчики были трезвые. Он все время летел. А у того счетчики (*щёччики*).
были пьяные'. Спрашиваю: 'А что такое трезвые?' Он: 'Это вот отрезают из глины. Это вот делают из глины' - 'А пьяные?' 'Пьяный человек'. Больше я ничего добиться не мог. Самый разговор, очевидно, возник потому, что в феврале разбился аэроплан, и тогда высказывалось предположение, что летчики были пьяны. Конечно, этот разговор велся не с ним.
(4, 0, 30).
Прибежал чрезвычайно довольный и рассказывает: 'Я сейчас (*шьчя'с*).
провожал маму, от угла один шел. Пора уже мне одному ходить. Ни с кем. Один всю дорогу. Один хоть шел, а не падал. Чего (*чио'*) мне мучиться с большими ходить, я б один скорей приходил'.
Он вообще стал страшным трусом и теперь совсем не выходит один со двора, тогда как в прошлое лето постоянно убегал играть на улицу. Боится теперь и гусей. Мы шли по улице, встретилась вторая партия гусей, он говорит: 'Пойдем по той стороне. На этой стороне все гусей держат, не знай для чего'. Потом начинает храбриться: 'Когда я большой вырасту, гуси-то до меня не дотянутся. Я их не подпущу к сестричке. А если они подойдут, я их ногой'. Вообще любит после испугов изображать себя храбрецом. Говорит неожиданно: 'Гоголевская улица - черта, Введенская улица - черта'. Я (не понимая): 'Как?' Он: 'Проведена полоска домами'. Отмечу по памяти кое-что из поездки в Туапсе. Дорогой туда он капризничал и просился домой на вокзале в Пензе и во время пересадок, но когда усаживался в вагон, сразу приходил в хорошее настроение. Почти не будет преувеличением сказать, что почти всю дорогу он провел у окна. По целым часам смотрел, не отрываясь. Между прочим, он систематически наблюдал и констатировал: 'Когда идет дым, поезд идет; когда нет, стоит'. С тревогой и недоумением отмечались им малейшие отступления от этого: когда во время хода поезда он не видел дыма или дым начинал идти уже на стоянке. Тогда он старался найти объяснения. Море, кажется, не произвело на него большого впечатления. Он его побаивался. Предпочитал возиться в песке. В воду идти упирался, особенно когда был прибой.
(4, 2, 3).
Пенза. Спрашивает (не в первый раз): 'Море до самого конца? Где небо кончается?' По-видимому, величина моря произвела большое впечатление. - У парохода труба больше, чем у паровоза? - Да. - Затем, чтоб на нее трудно было залезть? Неожиданно спрашивает: - Если б наш дом на горе стоял, то что ль (штоль).
было бы кривой?
(4, 2, 4).
Был разговор о представляющейся возможности найти квартиру около Марии Николаевны. В связи с этим он говорит: 'Когда переедем близко к бабушке Мане, тогда на Московскую будет близко ходить. А то что далеко-то ходить'. Он спрашивает меня, куда я иду. Я отвечаю: 'В отдел' (ГубОНО).
