можно найти? — Она нахмурилась. — Странно! Илай Смит тоже обмолвился: дескать, его там оставили нарочно. Но мне показалось, он имел в виду другое: труп оставили нарочно, чтобы досадить ему. Кто-то помнил о давнем преступлении и отчего-то затаил зло на Илая.
— Вы наводили справки? У Илая есть враги?
Его ровный тон и невозмутимое выражение лица начали раздражать Джесс.
— Мы еще раз допросим его… На первый взгляд кажется, что врагов у него нет. Я побеседовала с одной местной жительницей, Селиной Фоскотт. Когда на ферме «Сверчок» произошло двойное убийство, она была девочкой. Миссис Фоскотт назвала Смитов необщительными. По ее словам, они «варились в своем соку». Как-то не верится, чтобы кто-то специально убил молодую женщину только ради того, чтобы досадить Смиту. И потом, — продолжала Джесс, не обращая внимания на удивленное лицо Картера, — у нас есть еще один возможный подозреваемый.
— Водитель припаркованного «мерседеса»?
— Да, его видели еще раз, почти сразу после первой встречи. Точнее… Селина Фоскотт выезжала из конюшни на шоссе, когда мимо пронесся серебристый «мерседес». Ей лишь чудом удалось уйти от столкновения.
— Что мы предпринимаем для розыска застенчивого водителя «мерседеса»?
Джесс понравилось, что Картер сказал «мы», а не «вы».
— Фил Мортон обратился в транспортный отдел — на случай, если его засекли камеры видеонаблюдения. Кроме того, на стойке ворот при выезде с фермы обнаружено пятно краски серебристо- серого цвета. Похоже, водитель «мерседеса» в тот день действительно побывал там. Эксперты установят, с «мерседеса» ли краска. Он пока самый вероятный подозреваемый.
— Когда вскрытие? — вдруг спросил Картер.
Черт побери! Она и забыла! Джесс почувствовала, как краснеет.
— Сегодня в девять тридцать, сэр, так что… — Она посмотрела на часы. — Патологоанатом вот-вот приступит… В морг поехал сержант Мортон, он будет присутствовать при вскрытии. Я знаю, вы хотели собрать весь личный состав в десять, но Мортон уехал, двое в отпуске, один на больничном…
— Да бог с ним, с десятичасовым совещанием, — перебил ее Картер. — С личным составом — со всеми, кто сейчас в наличии, — познакомлюсь позже, когда Мортон вернется. Мне хочется осмотреть ферму «Сверчок» и коровник, где нашли труп. Вы отвезете меня туда?
— Как, сейчас? — растерялась Джесс.
— Да, сейчас. — Картер пожал плечами. — Или у вас есть другое, более срочное дело?
— Н-нет, — ответила Джесс, засовывая материалы об убийстве Смитов в рюкзачок, который она повсюду носила с собой вместо дамской сумки. — То есть… конечно, сэр, я отвезу вас на место преступления. Только надо найти ключи от дома. Насколько мне известно, они были у Фила Мортона. Должно быть, лежат в ящике его стола.
— Хорошо. А по пути заодно расскажете все, что мне следует знать.
Джесс побежала за ключами, ломая голову: что бы это значило?
Ферма «Сверчок» уже не выглядела такой заброшенной, в выходные она превратилась в поле бурной деятельности. Вход по-прежнему перегораживала сине-белая лента. Поскольку двор никем не охранялся, Джесс решила, что эксперты-криминалисты свою работу уже закончили. Зеваки, которых подобные места просто притягивают, нагрянут позже. Не так-то просто отыскать дорогу к уединенной ферме.
Джесс и Картер поднырнули под ленту и сразу направились в коровник, где был найден труп. На земляном полу до сих пор виднелись меловые очертания лежащей фигуры, правда, мел с тех пор уже немного затерли. В пятницу шел дождь, следующий дождь смоет последние следы мертвой девушки. Они исчезнут навсегда.
— Значит, вы понятия не имеете, кто она такая? — спросил Картер, разглядывая меловые линии на земле.
— Пока нет. Никто не обращался в полицию и не заявлял о пропаже девушки, которая совпадала бы с нашей по приметам. Сначала мне показалось, что она местная. От ближайшего городка далековато. С другой стороны, она была одета довольно дорого и явно на выход. Труп прикрыли женской розовой курткой — очевидно, убийца снял ее с жертвы и набросил сверху. Куртка, судя по всему, новая. В общем, у меня сложилось впечатление, что у нее здесь была с кем-то назначена встреча.
— С мужчиной? — Картер смерил ее пристальным взглядом. Джесс удивилась: в кабинете ей померещилось, что глаза у нового начальника светло-карие. Сейчас, на улице, оказалось, что они зеленые.
— Наверное, с мужчиной. А может, она собиралась с подружкой пойти по магазинам или в кино…
Они вышли во двор. Картер кивнул в сторону бывшего жилого дома:
— А там что?
— Не знаю, сэр, удалось ли им что-нибудь обнаружить. Сержант Мортон ничего не сказал насчет дома, правда, утром мы с ним мало общались — он почти сразу уехал в морг.
Картер хмыкнул:
— Что ж, позже проведем совещание. Ну а пока мы здесь, глупо не воспользоваться случаем… — Он развернулся и решительно зашагал к мрачному строению. Джесс, помявшись с секунду, последовала за ним.
Чем ближе они подходили, тем неприветливее казался Джесс бывший жилой дом Смитов. От парадной двери, когда-то выкрашенной в коричневый цвет, как и от двух окон первого этажа, отодрали доски. На тех местах, куда Илай Смит вколотил гвозди, чернели дыры. Окна второго этажа тоже оказались заколочены, но не так тщательно, как внизу.
Джесс оглядела связку ключей, найденную в столе у Мортона. К счастью, педантичный Фил снабдил каждый ярлычком: «Ферма „Сверчок“». Со второй попытки ей удалось подобрать нужный ключ. Дверь со скрипом открылась. Они вошли.
В ноздри Джесс сразу ударил тяжелый запах сырости, пыли и тлена. В Викторианскую эпоху такой всепоглощающий запах назвали бы «миазмами». Казалось, он липнет к коже, заражает волосы и одежду. Ей не удастся отделаться от запаха этого дома все утро, а может, и весь день. Скорее бы выбраться отсюда, а потом первым делом принять душ и переодеться. Но для этого придется ждать вечера.
Картер ничего не сказал, только закашлялся и прикрыл ладонью рот и нос.
Свет проникал в прихожую через распахнутую дверь. В прихожей царила гнетущая атмосфера, старые обои с коричневыми розами лишь усугубляли впечатление. Впрочем, такие обои, будь они даже новыми, не украсили бы обстановку. А теперь, свисая неопрятными лохмотьями с сырых стен, они напоминали кожу, облезшую после солнечного ожога. За обоями обнажилась штукатурка, вся в черных пятнах плесени.
Они заглянули в две маленькие комнатки по обе стороны от прихожей. В одной, выходящей во двор, окна оказались не заколоченными. Это была гостиная. Обивка старых диванов и кресел вытерлась, на полу лежал выцветший ковер со свежими пятнами грязи — ее оставили недавние незваные гости. Одно из кресел совсем просело, в нем образовалась дыра. Как будто кто-то рылся в набивке из конского волоса. Набивку вытащили, и она валялась вокруг, черная, блестящая, как кольца шпагата.
«Здесь, наверное, поселились крысы, — подумала Джесс, и ее передернуло. — Будем надеяться, они отсюда уже ушли!»
Покрытое густым слоем пыли зеркало над камином ничего не отражало. На каминной полке стояли две сплошь затянутые паутиной фарфоровые вазы — возможно, Эдвардианской эпохи. Между ними висели молчащие часы. Они напрасно ждали, пока кто-нибудь их заведет. Часы, как заметила Джесс, остановились в десять минут пятого — странное совпадение! Именно в десять минут пятого Селину Фоскотт едва не задел пронесшийся мимо «мерседес».
Вторая комнатка оказалась столовой. Вокруг квадратного дубового стола, покрытого вместо скатерти пылью, стояли четыре стула с высокими спинками. Еще два таких же стула притулились у стены, скорее всего, стол раскладной. В столовой обстановка того же периода, что и в гостиной, — начало двадцатого века, до Первой мировой войны. На стене две литографии, выцветшие и пожелтевшие. На ближней две женские фигуры, закутанные в материю, одна под вуалью. Они стоят на развилке дорог. Дама под вуалью
