Кембридже. Салли в колледж не поступала и предложила Лоре съездить на годик к сестре. О большем девушка и не мечтала и тут же приняла приглашение.
Салли с Лорой сняли квартиру в Соммервилле, недалеко от Гарварда. В том же городе они устроились на работу: Салли — консультантом в магазин одежды, Лора — официанткой в забегаловку под названием «Альпы». В ресторанчике подавали огромные порции жирной пищи, обильно залитой сыром и кетчупом. Один из посетителей привлек внимание Лоры — не внешностью (хотя он был определенно хорош собой), а приятным голосом и манерами. Он смотрел и — видел.
Когда тот парень зашел в первый раз, Лора обслуживала привередливую компанию из трех человек. То им еда не нравилась, то ждать слишком долго. Девушка выполнила заказ и, подойдя к очередному столику, поняла, что совершенно выбилась из сил. Она извинилась перед клиентом, а он сказал, кивая на тех троих: «Не волнуйтесь, я все понимаю. Видел, как они себя вели». Вечером, уже дома, Лора поймала себя на том, что никак не может забыть приятного молодого человека. На неделе он больше не появлялся, и она почувствовала некоторое разочарование. Дней через десять он пришел опять и сел за тот же самый столик. «Рад вас видеть», — сказал он. В этот вечер незнакомец впервые пригласил Лору чего-нибудь выпить после работы.
За кружкой пива в ближайшем баре он наконец представился. Звали приятного клиента Стивен Гейдж. Он вырос в Нэшвилле и теперь собирался поступать на юридический в Гарвард.
Послышался странный шорох. Мужчина отложил книгу, выключил фонарик и поглядел в зазор, оставшийся между досками, из которых сколотили детский домик на дереве. На улице, кажется, пусто. Желтый свет фонаря выхватывает из темноты колышущийся круг. Откуда же взялся тот шорох? Может, послышалось? Сюда он приходил каждую ночь, и каждую ночь он надеялся увидеть ее. Наверное, постоянное недосыпание сыграло-таки со слухом злую шутку.
Сколько времени? Без семи двенадцать — на его часах с подсветкой. Мужчине вспомнились другие часы, их он когда-то снял с тонкого женского запястья. Мысль о часах его успокоила.
Справедливо лишь время. В конце концов, справедливо лишь время.
Снова раздался шорох. Шорох, а затем скрип. Правда, звук шел не от ее окна, а от соседнего. Из-под приоткрывшейся фрамуги выглянула девочка — Анна. Что она делает?
Мужчина завороженно ждал, что будет дальше. Девочка исчезла, и окно вновь закрылось. Через несколько минут щелкнула входная дверь. Анна выскользнула на улицу и быстро перебежала на другую сторону.
Он вздрогнул. Она бежит к нему! Девочка стояла прямо под деревом, на котором затаился незнакомец. Затаился и ждал. Анна тоже ждала. Чего? Или кого?
Распахнулась другая дверь — в доме напротив. К Анне подбежал мальчик, Генри Крейтон. Дети зашептались, потом дружно повернулись и пошли по улице. Только сейчас на спине у Анны мужчина заметил плотно набитый рюкзачок. Она сбежала из дому! Вот оно что! Наблюдателя осенило. Да, он собирался убить Лору Сетон, но почему бы сначала не убить ее дитя?
Воскресенье — понедельник, 14–15 мая
Настольная лампа отбрасывала желтоватые тени на черно-белые страницы записной книжки. Келли писала — черной ручкой по белой бумаге. В ушах у нее звучал Вивальди. Плейер — идеальный выход. И самой спокойно, и другим музыка не мешает.
Ручка двигалась от строчки к строчке, все быстрее и быстрее. Келли писала о показаниях, основанных на увиденном. Она знала по меньшей мере два случая ошибочной идентификации по таким показаниям: психолога обвинили в изнасиловании (как впоследствии выяснилось, он был невиновен), еще как-то опознали покупателя билетов, к преступлению отношения не имеющего. Келли решила описать классические случаи, а уж потом привести собственное исследование.
Кассета кончилась. Она взглянула на часы. Надо же! Уже почти час ночи! Как время летит… Она сняла наушники. В доме царила полная тишина. Анна, наверное, десятый сон видит. Келли собрала разрозненные листки в одну стопку, еще раз просмотрела написанное и осталась вполне довольна. Да, поработала она сегодня на славу.
В ванной Келли умылась и почистила зубы. Мятная паста заглушила терпкий привкус кофе. Потом намазала лицо кремом, слегка массируя нежную кожу. Давненько она не разглядывала себя в зеркало. Между бровями пролегла новая морщинка. Она-то думала, что все в порядке… Увы, лицо выдавало скрытые переживания.
Келли закрутила кран и пошла в комнату дочери — проведать, укрыть непоседу одеялом.
Но нет, девочка спала на редкость спокойно, да и в одеяло закуталась с ног до головы. Келли наклонилась к дочери, хотела погладить по голове, но руки утонули в нагромождении подушек и плюшевых животных.
Не понимая еще, что случилось, Келли сдернула одеяло и с ужасом уставилась на пустую кровать. Выбежав из комнаты, она рванулась в ванную. Пусто.
Анны нет.
— Анна? Анна!
Может, она вниз пошла? Проснулась, захотела поесть… Женщина стремглав сбежала вниз.
— Анна?
В кухне тоже никого.
Келли обежала весь дом. Этого не может быть. Не может быть! Она вернулась в комнату дочери, пошарила в пустой постели, распахнула шкаф, заглянула под стол…
Думай. Думай!
Спустилась в подвал. Нет, ничего. Номер полицейского участка она наизусть не помнила, пришлось посмотреть в записной книжке.
На том конце трубку сняли после второго гудка:
— Полиция Меррита.
Келли почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось.
— Моя дочь… Моя дочь пропала.
Автобус до Бостона уходил в четыре утра, хорошо бы на него успеть. Когда родители обнаружат, что их нет, беглецы уже будут далеко.
— А что, если они позвонят на автобусную станцию? — спросила Анна.
Генри ответил, что все обойдется. В такое время нормальные люди, включая родителей, спят.
Надо добраться до автобуса. Они шли уже полчаса, и ноги у девочки начали побаливать.
— Долго еще? — поинтересовалась она.
— Мили две, — пожал плечами мальчик. Далековато. Странно идти по городу одним, да еще ночью. В центре Меррита им не встретилось ни одной машины. В окне книжного магазина спал большой полосатый кот. Его звали Себастьян.
— Прощай, Себастьян, — шепнула Анна тихо, чтобы Генри не услышал.
С собой девочка взяла две смены белья и все сбережения — пятьдесят семь долларов. У ее друга было немногим больше. На эти деньги они рассчитывали добраться до Бостона, есть и ходить в кино. Генри сказал, что в городе наверняка найдутся ночлежки для бездомных детей.
Она могла бы задать больше вопросов, но зачем? Анна не собиралась убегать насовсем. Ей только нужно, чтобы мама поняла, что ошибалась. С Генри все по-другому. Он дома жить не может, родители достали. Им только отметки хорошие подавай, а так — плевать, что ребенок делает. Девочка вздохнула. Вот ее маме не плевать, вернее, было не плевать до встречи с Риком.
Рик Эванс… Его Анна ненавидела всем сердцем. Раньше мама с ним хоть была счастлива, а теперь злая стала, на всех срывается. Сегодня вот опять ни за что наорала, хотела в Индианаполис отослать. Ну и ладно! Пожалуйста!
Девочке в ботинок попал камешек, и она запрыгала на одной ноге, вытряхивая его. В этот самый момент из-за угла вывернула машина.
