— Хорошо. — Оуэн взял айпод. — Пока.
Я кивнула и заставила себя уйти. У главного входа обернулась.
Оуэн сидел на своем месте и слушал музыку, опустив голову, как будто ничего не случилось. Когда я впервые увидела Оуэна, то решила, что он опасен. Теперь я знала, что это не так. Во всяком случае, не физически. Но все-таки Оуэн меня пугал: он всегда был честен и требовал того же от окружающих. А я до смерти боялась правды.
Уйдя от Оуэна, я почувствовала облегчение. Но только поначалу.
Позже я поняла, что уже давно ни с кем не говорила так искренне, как с Оуэном, хотя почти совсем его не знала. Рассказала ему, почему поссорилась с Софи, что Уитни больна, а я хочу бросить работу. Столько ему доверила, а подружиться побоялась! Окончательно я осознала свою ошибку, когда после седьмого урока встретила Кларк.
Она открывала свой шкафчик. В джинсах, черной рубашке, блестящих туфлях с ремешком и с двумя торчащими косичками. Кларк окликнула какая-то девчонка, и та, обернувшись, улыбнулась и поздоровалась. Ничем не примечательный эпизод обычного дня, но меня как молнией ударило: я вспомнила тот вечер у бассейна и все, что случилось до и после него. Снова я испугалась конфликта, побоялась быть честной, да что там, не решилась даже просто поговорить с Кларк! И потеряла лучшую подругу! Какой у меня никогда больше не было!
Поздно что-то менять. Но я могу измениться сама. И я решила найти Оуэна.
В нашей школе учится две тысячи человек. Тут и самой потеряться легко, а уж найти кого-то вообще невозможно. Но Оуэн сильно выделялся в толпе. Поэтому когда я не обнаружила ни его, ни «лэнд крузер», то решила, что Армстронг уже уехал. Села в машину и выехала на главную дорогу. И тут же его увидела. Оуэн, в наушниках и с рюкзаком за плечами, шел по разделительной полосе.
Я поравнялась с Оуэном и вдруг подумала, что, возможно, совершаю ошибку. Но жизнь ведь не так часто дает второй шанс! Почему бы им не воспользоваться? Если нельзя изменить прошлое, нужно хотя б изменить будущее! Я притормозила, опустила стекло и крикнула:
— Эй! — Молчание. — Оуэн! — По-прежнему нет ответа. Я нажала на гудок, и Оуэн наконец обернулся.
— Привет!
Сзади кто-то зло загудел и промчался мимо.
— Что с твоей машиной? — спросила я.
Оуэн остановился и вытащил из уха наушник.
— Эвакуировали.
«Ну же! Давай, не тяни!» — сказала я сама себе.
— Как я тебя понимаю! — Я распахнула пассажирскую дверь. — Залезай.
Глава восьмая
Первое, что сделал Оуэн, когда забрался в мою машину, это ударился головой — все-таки она довольно низкая, как я поняла в тот момент.
— Ой! — Оуэн потер лоб и стукнулся коленом о приборную панель. — Маленькая у тебя машинка.
— Вот уж никогда не замечала! А я ростом пять футов восемь дюймов.
— То есть высокая, что ли?
— Ну да, всегда считалась. — Я повернулась к Оуэну.
— Во мне шесть футов четыре дюйма. — Он попытался отодвинуть кресло подальше от приборной панели, но оно и так стояло на максимуме. Тогда решил положить руку на открытое окно, но не смог — она оказалась слишком большая. Прижал ее к груди, а затем просто расслабил. — Видимо, все относительно.
— Ну как, устроился?
— Ага, — невозмутимо отозвался Оуэн, как будто каждый день путешествовал в маленьких машинах. — Спасибо, кстати, что решила подвезти.
— Да не за что. Тебе куда?
— Домой. — Оуэн снова зашевелил рукой, видимо, все-таки надеялся уложить ее на сиденье. — Поезжай прямо. Поворот еще нескоро.
Некоторое время мы ехали молча. Я понимала, что нужно как-то с ним объясниться. Собралась с силами и сделала глубокий вдох.
— Как ты ее терпишь? — спросил Оуэн.
Я моргнула:
— Извини, терплю что?
— Тишину. И пустоту.
— Где?
— Тут. — Оуэн махнул рукой на машину. — Ты водишь в тишине. Без музыки.
— Честно говоря, даже не обратила внимания.
Оуэн откинулся на спинку и ударился о подголовник.
— А я вот сразу заметил. Тишина жутко громкая.
По-моему, получился оксюморон. Сочетание несочетаемого. Кажется, это так называется.
— Диски в бардачке в центре, если…
Но Оуэн уже распахнул бардачок, вытащил оттуда стопку дисков и начал их просматривать. Я неожиданно разволновалась:
— Здесь, правда, нет моих любимых. Просто лежит что попало.
— Угу, — ответил Оуэн, не отрываясь от дисков. Я снова сосредоточилась на дороге, краем уха слыша, как он стучит коробками. — Дрейк Пейтон… Дрейк Пейтон… Тебе что, нравится этот педик-хиппи?
— Вообще-то да. — Наверно, это не очень хорошо. — Я ходила на его концерт прошлым летом.
— Так, еще один альбом Дрейка Пейтона и… «Элэмэнс». Это альтернативное кантри?
— Да.
— Интересно, — сказал Оуэн. — Никогда б не подумал, что ты… Тайни? Это его последний альбом?
— Купила летом. — Я затормозила на светофоре.
— Значит, последний. Слушай, ты меня удивила! Никогда б не подумал, что ты любишь Тайни! И рэп вообще.
— Почему?
Оуэн пожал плечами:
— Сам не знаю. Так показалось, но я ошибся. А кто тебе записал этот диск?
Я взглянула на диск и тут же узнала наклонный почерк.
— Моя сестра Кирстен.
— Она любит классический рок.
— С девятого класса. У нее на стене много лет висел плакат с Джимми Пейджем.
— Ясно. — Оуэн прочел список песен. — А у твоей сестры хороший вкус. Здесь много «Лед Зеппелин», но нет «Лестницы на небеса». А вот «Благодарю» — моя любимая песня, — с уважением сказал он.
— Правда?
— Да. Довольно сентиментальная баллада. Ироничная, но в то же время правдивая. Можно включу?
— Конечно. Спасибо, что спросил, — сказала я.
— А как иначе? — Оуэн вставил диск. — Без спроса чужой магнитолой пользуются только хамы. Это дело серьезное.
Проигрыватель щелкнул, и чуть слышно заиграла музыка. Оуэн потянулся к кнопке звука и взглянул на меня. Я кивнула, и он прибавил громкость. Услышав вступление, я поняла, что скучаю по Кирстен. В
