поют». Под ними аккуратным почерком написаны названия композиций. Накануне мы очень горячо обсуждали стоунер-рок, и Оуэн решил, что, возможно, мои знания музыки (цитирую) столь «малы и ограниченны», поскольку я просто никогда не слышала ничего хорошего. Вот он и решил заняться моим образованием: принес «учебник», состоящий из разных частей.
— Если что понравится, — продолжил Оуэн, — принесу еще. Когда ты будешь готова к чему-то более серьезному.
Я просмотрела остальные диски: кантри, британский рок, народные песни… Но на последнем диске было написано всего два слова: «Просто слушай».
Меня обуяли подозрения.
— Это что, техно?
— Нет, конечно, с чего ты взяла? — обиженно спросил Оуэн.
— Оуэн! Что это?
— Не техно!
Я молча на него посмотрела и покачала головой.
— Смотри: все остальные диски составлены тематически. Послушай их вначале как учебник. А потом, если поймешь, что готова, в самом деле готова, включи этот диск. Музыка на нем… не столь очевидна.
— Так, — сказала я, — ты меня пугаешь!
— Возможно, ты ее возненавидишь. Или наоборот. А может, она станет ответом на все твои важные жизненные вопросы. В этом-то ее прелесть, понимаешь?
Я снова взглянула на диск.
— «Просто слушай».
— Верно. Не думай, не суди. Просто слушай.
— А потом?
— А потом решишь, понравилась или нет. По-моему, это справедливо.
По-моему, тоже. Нельзя судить о человеке по первому впечатлению, о рассказе — по отрывку, а о песне — по нескольким куплетам.
— Хорошо. — Я убрала диск в самый низ стопки. — Договорились.
— Грейс. — Папа взглянул на часы. — Нам пора.
— Знаю, Эндрю, я почти готова. — Мама забегала по кухне, хватая сумочку и перекидывая ее через плечо. — Аннабель, вот деньги на пиццу на вечер, а завтра приготовьте что-нибудь. Я купила много еды.
Я кивнула. Папа переминался с ноги на ногу у открытой двери.
— Так, а где мои ключи? — сказала мама.
— Зачем они тебе? — поинтересовался папа. — Машину поведу я.
— Мне завтра весь день, да еще и понедельник до обеда сидеть одной в Чарлстоне, пока у тебя будут переговоры. — Мама сняла с плеча сумочку и начала в ней рыться. — Я же не могу не выходить из гостиницы!
Папа уже, по-моему, минут двадцать стоял у открытой двери, ведущей в гараж. Он громко вздохнул и облокотился о косяк. Было утро субботы. Родители собирались в Южную Каролину до вторника на какую-то серьезную конференцию по архитектуре и уехать должны были уже давным-давно.
— Возьмешь мои, — сказал папа, но мама не обратила на него внимания и стала вытряхивать на стойку кошелек, упаковку бумажных платочков, мобильный телефон… — Грейс, поехали. — Мама не отреагировала.
На мой взгляд, папино предложение поехать вместе с мамой в один из их любимых городов было просто замечательным. Пока папа будет на конференции, мама походит по магазинам, посмотрит достопримечательности. А вечером они пообедают в лучшем ресторане и прекрасно проведут время вдвоем. Но мама согласилась далеко не сразу. Она боялась оставлять нас с Уитни одних. Тем более что целую неделю Уитни пребывала в отвратительном настроении: ее, против ее желания, перевели в другую группу и к другому психиатру (по ее словам, к «полной дуре»).
— Перестань, Уитни, — сказала мама как-то за обедом, когда сестра в первый раз начала жаловаться. — Доктор Хэммонд считает, что лечение тебе поможет.
— Доктор Хэммонд — дебил, — ответила Уитни. Папа укоризненно на нее взглянул, но она не обратила внимания. — Я знаю тех, кто посещал занятия этой женщины. Она больная!
— Ну, это вряд ли, — сказал папа.
— Вовсе нет! Она даже не настоящий психиатр! Многие врачи считают, что ее давно пора уволить. У нее нетрадиционные методы.
— Например?
— А вот доктор Хэммонд считает, — вмешалась мама, а Уитни состроила гримасу, услышав его имя, — что Мойра Белл так удачно лечит пациентов как раз благодаря нестандартному подходу.
— Я так и не понял, что такого нестандартного в ее методах, — сказал папа.
— Она с пациентами очень много проходит на практике, а не просто сидит и разговаривает, — пояснила мама.
— Хочешь пример? — Уитни отложила вилку. — Помнишь Джанет, девочку, с которой я лежала в больнице? Так вот на занятиях у Мойры Белл она училась разводить огонь.
— Огонь? — удивилась мама.
— Да. Мойра дала ей две палки и велела тереть их друг о друга до тех пор, пока не получится огонь. И пока она не научится разводить его каждый раз.
— А в чем был смысл этого упражнения? — спросил папа.
Уитни пожала плечами и снова взялась за вилку:
— Вроде оно нужно было для повышения чувства самостоятельности. Но вообще Джанет сказала, что Мойра больная.
— Действительно нестандартный подход, — озабоченно заметила мама, видимо представляя себе, как Уитни сжигает весь дом.
— Просто мы зря потратим время, — сказала сестра.
— Давай ты все-таки попробуешь походить, а потом мы решим, что делать, — сказал папа.
Но, судя по тому, как прошел остаток вечера, Уитни уже приняла решение: дулась и еще громче, чем обычно, хлопала дверью и вздыхала. На следующий день она вернулась с занятия в отвратительном настроении. Затем посетила еще два, и дом до сих пор не спалила, но мама все равно волновалась. Да и я тоже. Это ж меня с ней оставляли на целых два дня.
Но папа решил, что пора начать больше доверять Уитни. А то она никогда не станет самостоятельной, если мама и дальше будет с ней так возиться. К тому же поездка продлится недолго. Папа даже посоветовался с доктором Хэммондом, и тот полностью его поддержал. Но маму они все равно до конца не убедили, поэтому она никак не могла уйти, все рылась и рылась в своей сумочке, распахнув ее пошире.
— Не понимаю, куда они делись. Вчера были на месте!
Тут хлопнула входная дверь, и на кухню зашла Уитни. В брюках для занятий йогой, футболке и кедах, с собранными в хвостик волосами. В одной руке она держала сумку из магазина домоводства «Хоум энд гарден», а в другой мамины ключи.
— Так, загадка решена. — Папа подошел к маме и сложил все вещи со стойки обратно в сумочку. — А теперь поехали, пока еще что-нибудь не потерялось.
Они наконец-то сели в машину. Когда уже выезжали на дорогу, мама обернулась. Затем они скрылись из виду.
Я встала и повернулась к Уитни. Она, нахмурившись, изучала содержимое сумки.
— Ну вот, мы и остались вдвоем.
— Что? — спросила Уитни, не поднимая глаз.
В доме было непривычно пусто и тихо. Да, долгими будут выходные…
— Да нет, ничего. Забудь.
