— Потому что из Элроны я увожу Потерявших Надежду, — пояснил за монстра старик. — А из Саадии — Узревших Иную Цель, кроме служения Смерти.
— Будь они навеки прокляты Йоттеем! — торжественно провозгласил веллиар. — Да сотрутся их имена из вечных списков доблести!
— Ну-ну, — улыбнулся Эйви-Эйви, прикладываясь к своей кружке, слегка подогретой на костре. — Укладывайтесь-ка вы спать, Темные-Светлые. Господин Хольмер, все теплые вещи — на себя. И своим элькассо укройтесь. Ближе к костру, господин Санди, замерзнете. А ты ложись вот здесь, самое теплое место, шкуру прогрей…
— Ничего, — заворчал, устраиваясь поудобнее, веллиар, — ночь потерплю, а там — свобода и Вечное Блаженство…
Король подозревал, что не сможет сомкнуть глаз в присутствии столь опасного врага, но стоило лечь, как сладостная дрема унесла его прочь от холода и снега, к родному дворцу, в объятия девушки, единственной на свете…
Наутро он подскочил, оглядываясь с прижившимся за время пути подозрением.
Санди, по обыкновению, дрых и поскуливал во сне. Ни проводника, ни веллиара в полузаваленной снегом пещерке не обнаружилось. На затухающем костре медленно, но верно остывала каша, и король поспешил вооружиться ложкой: дорога научила его отделять действительно важное от второстепенного. И в длинном списке жизненных проблем голодный желудок занимал лидирующую позицию. Насытившись и растолкав упирающегося шута, Денхольм высунул нос наружу.
За ночь намело порядочно: нырнув в узкий проем, король против воли принял снеговую ванну и завопил в голос, обжигаясь холодом. На его крик вылетел ошалевший со сна Санди, щуря заспанные глаза и тыча во все стороны акинаком. Увидев наконец «куманька», кувыркающегося в сугробе, шут уронил меч и зашелся от смеха, хватаясь то за живот, то за бока, Денхольм совершил достойный легенды подвиг, вырвавшись из ледяной ловушки, и, набрав побольше снега, напихал весельчаку за шиворот. Шут перестроился секунд через сорок, и стон хохота сменился воплями протеста. Теперь и король оценил весь юмор ситуации.
Оскорбленный в лучших чувствах друг детства кинул в него снежком, Денхэ ответил…
Светило солнце, плавя искристый лед, и было совсем не холодно. Ясное небо улыбалось и казалось немного ближе, чем обычно. Денхольм упивался той особой легкостью воздуха, что ощущалась на данной высоте, на душе было радостно, весь его восторг вылился в шутливой дружеской потасовке, хотелось смеяться без всякой причины, тянуло на разные хулиганства.
Поэтому, когда на порядком утоптанной тропе показались Эйви-Эйви и бредущий следом веллиар, странная парочка подверглась снежному обстрелу при горячей поддержке развеселившегося шута.
Эй-Эй ответил моментально. В доли секунды он лепил упругие комочки, бил прицельно, с поправкой на ветер. Увернуться от его бросков было неимоверно сложно, но Денхольм исхитрился, тут же этим возгордясь.
Веллиар с сомнением осмотрел свою заснеженную шкуру, перевел взгляд желтых глаз на людей и получил новый снежок, угодивший по сморщенному носу.
— Я должен понимать это, как нападение Светлых? — не особо дружелюбно поинтересовался он у вертевшегося рядом проводника.
— Ты должен понимать это, как игру! — отвлекшийся Эй-Эй моментально наглотался снега, пущенного щедрой шутовской рукой.
— Ну и игры у вас! — недовольно буркнул монстр, получая увесистым комком по крылу. — Больно, между прочим… Ну ладно! — завопил он, отплевываясь и кашляя. — Держитесь, Светлые твари!
Взмах черных крыльев поднял настоящий снежный буран, ослепивший, засыпавший воюющие стороны. Когда успокоились белые вихри, король обнаружил, что над снежной равниной из всего его тела торчит одна голова. Отчаянно выгребаясь из холоднющей ямы, он успел увидеть головы Санди и Эй- Эя.
А потом получил по носу на совесть слепленным снежком. Вслед за его проклятиями раздалась нецензурная брань шута. Потом обстрел прекратился, и Денхольм сумел продрать глаза.
Неподалеку самозабвенно закидывали друг друга снегом неизвестно как выбравшийся из ловушки проводник и ставший совершенно белым веллиар. Король заработал руками и ногами, выдираясь к теплу и солнцу, помог вылезти шуту.
— Опять все испортили, — вздохнул обиженный Санди, оставляя попытки вытряхнуть из-за шиворота горы снега. — Пойдем-ка греться, братец. Чайку заварим, вина на огонь поставим…
В пещерке шут быстро привел в чувство полуобморочный костер, они скинули обледеневшую одежду, развесили на воткнутых в рыхлую каменную породу мечах и кинжалах. Вскоре к ним присоединились заснеженные противники, крайне недовольные друг другом.
— А я говорю, ты должен был биться на моей стороне! — упрямо твердил Эйви-Эйви.
— Не стану я сражаться на стороне Идущего Дорогой Трусов! — с негодованием в голосе возражал веллиар. — Даже в игре вашей дурацкой!
— А я ему еще крыло лечил! — с неприкрытой иронией заметил Эй-Эй, скидывая драный плащ. — Вот она, Темная благодарность!
— Слушай, не гневи Саади! Мы договорились: ты меня лечишь, я помогаю проложить путь до седловины перевала. В чем дело?!
— Ладно, замяли, — отмахнулся проводник. — Я опять забыл, что у Темных отсутствует чувство юмора.
— Просто оно не столь извращенное, как у Светлых, — хмыкнул монстр, отряхивая крылья. — А вы все тратите без меры и на пустяки, даже смех.
— Мы сейчас обогреемся, просохнем и — в путь, — оборвал его Эйви-Эйви. — Пойдешь с нами или полетишь отсюда?
— Мне нужны свидетели, — с неожиданно застенчивой ноткой виновато пояснил веллиар. — За отсутствием Темных… В общем, если бы вы согласились… И потом сообщили при случае…
— Без проблем, — без тени сомнения уверил его проводник. — Не волнуйся, я сумею послать о тебе весточку.
— Хорошо, — улыбнулся монстр, если только жутковатый оскал влажных клыков можно было назвать улыбкой (лично король решился на это с большой натяжкой). — Я опять у тебя в долгу…
— Брось, какие между нами счеты, — махнул рукой Эй-Эй.
Через полчаса они действительно двинулись вверх по перевалу, стараясь не споткнуться в узком проходе и ступать в следы, оставленные проводником. Прошло совсем немного времени, и король увидел, как скидывает суму Эйви-Эйви, как устраивается отдыхать, словно после долгого перехода.
— Совсем обленился! — возмутился было тут, но осекся на полуслове.
А Денхольм тщетно пытался утихомирить отчаянно забившееся сердце.
Они достигли пика перевала и прямо под ногами лежал игрушечный Рорэдол. Король видел кукольные города, крошечные деревеньки, леса и поля, по которым тоненькими нитями протянулись желтые дороги, похожих на муравьев людей, по ним снующих. Напротив, словно глядя Форпосту глаза в глаза, стояли Сторожевые горы, вздымавшиеся к небу непреодолимой стеной. Он взобрался повыше и обернулся, чтобы увидеть миниатюрный Вилемонд: в прозрачном чистом воздухе проглядывался даже Эрингар, который они миновали целую Вечность назад. Сбылась мечта беззаботного детства! Горы приняли его в свои объятия, их снежные вершины были так близки, что, казалось, можно дотянуться рукой. Денхольм задыхался от счастья, хватая воздух судорожными глотками, и из всех букв алфавита в голове вертелась только «В»!
Величественные! Великолепные! Великие! Высокие! Восхитительные! Волшебные! Вечноснежные! Вечные! Веселые! Восторженные!
Восторг! Воздух! Вдох! Выдох! Вера! Верность! Враг…
Враг. Веллиар…
Король с усилием обернулся, с щемящей душу болью отводя взгляд от открывшихся ему просторов. Проводник и монстр стояли у самого обрыва, смотрели вниз и что-то обсуждали вполголоса. И Денхольма передернуло, когда эти двое по-дружески пожали на прощание руки. Веллиар покопался в своей сумке, выудил большой кусок ткани, похожий на крепко просмоленную парусину, и передал его Эйви-Эйви.
