Элли промолчала.
— Ну и как мне разместить ее в грузовике?
Элли открыла и закрыла рот.
— Я не знаю. — Она стиснула зубы, ей было ненавистно признаваться в том, что она действительно не знает как.
— Я думал, женщинам об этом положено знать.
Элли резко отреагировала на его замечание:
— Это самый женоненавистнический комментарий, который я когда-либо слышала. Кстати, вы не в первый раз заговариваете в такой манере. Не хочется вас разочаровывать, Вьятт, но я не обязана знать о потребностях ребенка только потому, что рождена женщиной.
— Все мои одноклассницы сидели с детьми.
— Я не была вашей одноклассницей.
Его лицо вытянулось, он выглядел удивленным.
— Извините. Я полагал, что все женщины хотят иметь детей. Я не хотел вас расстраивать.
Дело не в желании иметь детей. Ни одного ребенка Элли не жаждала, как своего собственного. Она быстро заморгала и отвернулась, открывая парадную дверь.
— Подождите здесь, я пригоню свой автомобиль, — ответила она, зная, что ее голос звучит совсем не дружелюбно. — Поедем на моей машине.
За руль уселся Вьятт. Сначала они решили заехать в дом Барбары. Если им не повезет, они вернутся назад, и Элли отправится в Калгари. Она сможет заехать в родительский дом, пока ее мама и папа на работе. Прежде она не могла заставить себя избавиться от вещей Уильяма, но сейчас подходящее для этого время. Они должны приносить кому-нибудь пользу.
Поездка в Ред-Дир прошла в молчании. Подъехав к маленькому бунгало, Вьятт испытал ужас. Во дворе не было автомобиля. Шторы на окнах оказались закрытыми. В отличие от соседних дворов, во дворе Барбары не было цветов.
Элли оставалась в автомобиле, пока Вьятт вышел и подошел к парадной двери. Он постучал в дверь, позвонил в звонок. Ответа не последовало. Он подергал дверную ручку. Дверь была заперта.
Вернувшись в автомобиль, он вздохнул, потом его губы сомкнулись в мрачную линию.
— Никого нет. И не думаю, что здесь вообще кто-то появлялся.
У Элли вытянулось лицо.
— А друзья, другие члены семьи?
Он покачал головой:
— Никого из них я не знаю. Я годами не общался с Барб.
Что ему теперь следует делать? Этот адрес был единственным ключом к разгадке. Он даже не знает, где искать Барбару. Обращаться к властям ему не хочется. Пусть он ничего не знает о детях, но чем дольше он смотрит на Дарси, тем больше верит в то, что она его племянница. Как он может обращаться к властям, если она — единственный его родственник?
— Вьятт, смотрите! — Элли показала на соседний дом, из которого выходила пожилая, немного сутулая женщина с тугими завитками седых волос. Она остановилась, увидев автомобиль, потом взяла лейку и подошла к крану для воды сбоку от дома.
— Стоит попробовать, — признался он, выбрался из машины и произнес: — Доброе утро!
Леди подняла глаза и закрыла кран с водой, когда Вьятт подошел.
— Доброе утро. — Она с любопытством его оглядела.
— Я ищу Барбару Паулсен. Она живет здесь, верно?
— А вы кто будете? — с подозрением спросила она и крепче сжала пальцами лейку.
Вьятт сглотнул:
— Родственник, но я не виделся с нею несколько лет. У меня имеется только этот адрес, но дома никого нет.
Ответ, казалось, успокоил женщину.
— Она живет здесь. Хотя мы редко ее видим. Она затворница. Мы едва видели того ребенка, которого она принесла домой. В прошлом году она насажала много петуний и ноготков, а в этом году ничего.
Вьятту стало не по себе от предчувствия.
— Вы не знаете, где она может быть?
— Увы. — Леди поставила лейку на землю. — Я видела, как вчера утром она уезжала, но с тех пор она не появлялась. Я могу ей передать, что вы заходили…
— Скажите ей, что приезжал Вьятт. Я хочу с ней переговорить. — Он улыбнулся женщине. Сейчас он был готов взять в союзники любого человека.
— Скажу.
Поблагодарив женщину, он вернулся в машину, закрыл дверцу и посмотрел на Дарси.
— Дарси все еще спит. Поехали домой.
Элли кивнула:
— А я поеду в Калгари и привезу необходимые для нее вещи.
Кивнув, он выехал на дорогу, а у Элли зазвонил мобильный телефон.
Пока она разговаривала, Вьятт следил за дорогой и размышлял о том, что встреча с Элли сегодня утром сделала его жизнь ярче. На краткий миг. Осознав, как глупо себя ведет, Вьятт отмахнулся от этой мысли. По правде говоря, он радовался тому, что она согласилась помочь. Влечение, которое он к ней испытывал, можно было легко побороть. У Элли множество проблем, а Вьятт бежал от проблем, как от чумы.
— Он здесь. — Голос Элли проник в его мысли. — О, понимаю. Мы скоро приедем.
Элли закрыла мобильный телефон.
— Вьятт, у меня хорошие и плохие новости.
Он посмотрел на нее, чувствуя неуверенность от обеспокоенного взгляда ее темно-голубых глаз. Она прикусила губу, когда он нахмурился, глядя на нее. Ее губы впились в мягкую розовую губу, и ему тут же захотелось ее поцеловать.
Он снова сосредоточился на дороге.
— Выкладывайте.
— Я знаю, где Барбара.
Волна облегчения быстро сменилась пониманием того, что это была хорошая новость, а плохую новость еще предстоит узнать.
— И?.. Где она?
— Ее только что доставили в больницу. — Элли положила телефон в сумочку и выпрямилась. — Звонила моя подруга, с которой я разговаривала вчера. Сначала она пыталась дозвониться до вас, ведь вы указаны как единственный ее родственник. Не дозвонившись до вас, она решила попробовать позвонить мне.
Тяжесть сковала сердце Вьятта. Больница? Она заболела? Барбара доверила ему ребенка потому, что больна? Что у нее за болезнь? В его голове проносились сценарии, ни один из них не был радужным. Он продолжал думать о ее письме и заявлении о том, что она не сможет растить ребенка.
— Она в порядке?
— Она помещена в психиатрическое отделение. Вьятт крутанул руль и едва не съехал с трассы.
— Что? — Дрожащими руками он вывел автомобиль на обочину и остановился.
Теперь он понимал смысл письма Барбары. Он вспомнил, как по городку ходили слухи о том, что мать Барбары умерла из-за сильного нервного срыва. В те годы Вьятт не придал значения этим сплетням.
— Как она? — с трудом произнес он, страшась ответа и думая о малышке на заднем сиденье.
— Вы имеете в виду физически?
Он кивнул, отмахиваясь от страшных образов, наводнивших его мозг.
Элли коснулась рукой его предплечья:
— Вьятт, что с вами? Вы бледны как полотно.
Под тяжестью ее пальцев Вьятт напрягся. Ему было нелегко признаться незнакомке в том, что у него есть единокровная сестра. Как ей объяснить, что он винит себя за то, что столько лет не общался с сестрой?
