Разве легко с этим согласиться, если среди них нет Даттона?
— Вы, как всегда, правы, леди Далби, — сказала Луиза самым что ни на есть приторным голосом.
Блейксли усмехнулся и одарил ее насмешливым взглядом. За два года он слишком хорошо ее изучил. Ясно, что это не пойдет ей на пользу.
— Лорд Хоксуорт, — продолжала София, управляя мужчинами, переполнившими ее салон, с невероятной легкостью и даже наслаждением, — как вышло, что мы до сих пор не встречались? Вы кажетесь мне восхитительным человеком редких достоинств.
Хоксуорт, этот плохо воспитанный мальчик, покраснел.
Тень усмешки мелькнула на выразительном лице Блейксли, но он тут же взял себя в руки.
Руан не позволил себе улыбнуться, лишь блеснул зелеными глазами.
Сын Софии остался серьезен.
— Он мало бывает в обществе, леди Далби, — сказала Луиза, позволив себе легкий сарказм. — Мой кузен больше занимается своим здоровьем, и требующиеся ему часы сна очень точно распределены.
— Как это мудро с вашей стороны, лорд Хоксуорт, — одобрительно поддержала София, пропустив колкость Луизы. — Я тоже стараюсь проводить как можно больше времени в постели.
При этих словах лорд Пенрит издал какой-то звук, напоминающий сдавленный кашель. Понятно, чем он поперхнулся.
Подобные намеки могут иметь далеко идущие последствия.
В этой затруднительной ситуации приход миссис Энн Уоррен оказался неплохим вариантом. Но Луизу он не обрадовал, а скорее обеспокоил. Все шло совсем не так, как задумывалось, да и чего следовало ожидать? Вошедшая в гостиную Энн Уоррен была в особой чести у Софии Далби. Эта молодая женщина, вдова морского офицера, являлась чем-то вроде компаньонки при дочери леди Далби Кэролайн. Теперь, когда Кэролайн вышла замуж и жила отдельно, можно было бы ожидать отставки Энн Уоррен.
Однако этого не произошло.
Какими-то необъяснимыми путями она оказалась помолвленной с лордом Ставертоном. Недостатками виконта были старость и косоглазие, зато его большое состояние являлось неоспоримым достоинством. Он был аристократом и большим другом Софии. Знакомы они были столько же, сколько она жила в Лондоне. Разумеется, все понимали, и в особенности Луиза, что София устроила помолвку Энн Уоррен и Ставертона. Не секрет, что он являлся одним из ее многочисленных покровителей в былые дни. Вот только как ей это удалось?
Если София чего-то хотела, она умела добиться своего — таково было общее мнение.
Из всех ее невероятных умений именно это было самым необходимым. Какая удача, что София вдруг решила помочь Луизе вернуть жемчуга, находящиеся у Даттона. Отсюда следовало, что нужно быть пообходительнее с Энн Уоррен для того, чтобы угодить Софии.
По крайней мере, попытаться быть вежливой. Луизу выводило из равновесия все, что так или иначе было связано с Энн Уоррен. Она, не без покровительства Софии, также претендовала на внимание лорда Даттона. Это не прибавляло спокойствия духа.
Да, конечно, но придется потерпеть.
— О, Энн, как вы вовремя, — обратилась София к входящей в гостиную даме.
Мужчины, вставшие ей навстречу, были представлены. При этом маркиз Пенрит задержал на миссис Уоррен свой взгляд чуть дольше дозволенного, впрочем, как и кузен Хоксуорт, а также и лорд Руан. Индейцы заулыбались как-то уж слишком широко, а лорд Далби даже позволил себе поцеловать ее в щечку. Блейксли оказался единственным из мужчин, не упавшим в обморок при виде этой, по сути, обыкновеннейшей Энн Уоррен. Он смотрел на Энн с кривой усмешкой, в глазах светилось злое веселье.
— Вы даже не представляете, как вовремя вы вернулись. Было бы жаль упустить такой случай. Все самые интересные люди Лондона собрались у меня в гостиной.
Было абсолютно очевидно, что София собиралась произнести «мужчины Лондона», но, вспомнив о Луизе, в последний момент внесла некоторые поправки, чтобы немного поберечь ее чувства. Ровно на столько, чтобы эта невысказанность заблагоухала в Белой гостиной как рыба с душком.
Блейксли, по своему обыкновению, посмеивался над ней.
Луиза, по своему обыкновению, проигнорировала это. Практики было много, и в этом искусстве она преуспела.
Энн, банальная и раздражающе хорошенькая, сказала:
— Прошу прощения, надеюсь, что не помешала, леди Далби. Я попросила слугу отнести ткани ко мне в комнату, пока…
— Ну что вы, Энн, — ответила София. — Пусть ткани несут сюда. Думаю, что джентльменам будет приятно помочь нам выбрать образцы для этой гостиной. Видите ли, я собираюсь ее переделать, — сказала София, обращаясь к рассеянным по гостиной мужчинам, — и с удовольствием учту мнение джентльменов в таком важном деле, как выбор цвета для моей любимой комнаты.
Какая скука! Неужели не ясно, что в любом возрасте мужчины с готовностью наблюдают только затем, что подразумевает драку или пальбу? Не только Луиза, а любая девочка лет с шести полностью отдавала себе в этом отчет.
Но в данном случае предложение поступило от Софии Далби. Мужская часть общества, похоже, полностью одобрила представившуюся возможность. Разумеется, Блейксли составил исключение. Он не выразил восторга, оставаясь невозмутимым. Следует заметить, что бы ни происходило вокруг, Блейксли имел привычку сохранять полную безмятежность. Луиза, по правде говоря, считала это свойство весьма успокаивающим.
— А как же белый? — спросил граф Далби. — Эта гостиная на протяжении многих лет была белой.
— Ну, какое-то время это было интересно, однако все удовольствия когда-нибудь надоедают, — сказала София, глядя в упор на лорда Руана. — Я люблю менять декорации.
Маркиз Руан смело встретил ее взгляд, и откровенная улыбка коснулась его губ. Это так шло ему, что Луиза, несмотря на то что все ее мысли были поглощены лордом Даттоном, ощутила сладкий трепет, всего лишь наблюдая за тем, как он смотрит на Софию.
Каково это, ощутить призывный, полный интереса взгляд Руана, если ты находишься в комнате, полной свидетелей? К сожалению, Даттон ни разу не проявлял к ней подобного интереса. Она могла сравнить, так как всегда внимательно относилась ко всему, что он делал или не делал.
То, чего он не делал, преобладало.
— А какой цвет вас интересует, леди Далби? — спросил Руан, приближаясь к Софии, в то время как лакей внес охапку дорогих материй разнообразных оттенков. Комната зашевелилась, формируя небольшие группы.
Блейксли воспользовался возможностью подойти к Луизе, тогда как Хоксуорт, этот трусишка, предпочел отойти от нее и приблизиться к Энн Уоррен, чего та не заметила.
— Какой цвет вас интригует больше, лорд Руан? — ответила София вопросом на вопрос.
— Мне всегда нравился синий.
— Боюсь, мы по-разному смотрим на вещи, — сказала София.
— У меня достаточно вкуса, чтобы выбрать какой-нибудь другой оттенок, — сказал Руан.
— Очень мило с вашей стороны, — пролепетала София, проведя рукой по красивому малиновому бархату. — Вы всегда так любезны, можно только удивляться, где вы этому научились.
— Возможно, еще ребенком, играя на коленях у матери? — спросил Руан, приподняв темную бровь.
— Вот-вот, на коленях, — сказала София, позволив себе лишь нотку юмора.
Луиза была уверена, что стала свидетелем чего-то, на что стоило обратить внимание, но она точно не знала, что с этим делать.
— Что это здесь происходит? — шепотом спросил Блейксли, пытаясь отвлечь ее внимание от полной намеков и двусмысленностей беседы Софии и Руана.
— Выбираем ткань, — сказала Луиза. — А что вы здесь делаете? Как вы встретились с Хоксуортом? Я
