— Да, — ответил Махоль, отдел которого подготовил данные об этих людях.
— А те трое, что бежали вместе с тобой, пригодны для подпольной работы? — спросил Шмидт.
— Надо подумать. Одного, видимо, придется убрать.
— Во время побега они ни о чем не догадались?
— Нет. Откуда же? Говорили, что, если б не я, погибли бы в этом лагере.
— Это хорошо.
— Но я еще не знаю цели задания.
— Мы как раз подошли к этому вопросу, — ответил Шмидт. — Здесь, в Белостоке, ты организуешь диверсионно-разведывательную группу. Это будет только начало, скажем, первая часть задания. Мы снабдим тебя пишущей машинкой, радиоприемником, бумагой и даже фальшивыми документами, если они кому-нибудь понадобятся, — размеренно говорил Шмидт. — Используешь тех троих или двоих, как сам решишь. Будешь привлекать к работе и новых людей...
— Ну да, но... — хотел сказать что-то агент.
— Я еще не закончил! — повысил голос Шмидт. — Не хочу тебя поучать, но действовать необходимо осторожно, тщательно соблюдать конспирацию. Ты будешь иметь дело с коммунистами, а это очень опытные и смелые противники.
— Я понимаю.
— Очень хорошо. У людей, которых ты привлечешь в свою группу, не должно возникнуть ни малейшего сомнения относительно подлинного характера твоей деятельности. Вместе с тем ты ничто не должен упускать из поля зрения. Я имею в виду вот что. Проводя операции со своей группой, создавая нелегальную сеть, вовлекая людей, налаживая всевозможные контакты, ты будешь искать только одного человека по кличке Сибиряк...
В тот же день Вырва договорился с Петром встретиться на окраине города. Конспиративную квартиру на Боярах Вырва покинул рано, сразу же по окончании комендантского часа. Смешавшись с толпой людей, спешивших на работу, он быстро направился к месту встречи. Еще издалека заметил, что на углу одной из улиц собравшиеся люди читают какое-то объявление. Вырва встал за спинами читающих. На большом листе бумаги с одноглавым плоскокрылым орлом и свастикой было написано:
«...За последнее время в Белостокском округе увеличилось число диверсионных актов, направленных против Германии...»
Вырва быстро пробежал глазами начало текста, осмотрелся вокруг и стал читать дальше:
«В целях достижения спокойствия в Белостокском округе предприняты следующие предупредительные меры. По подозрению в бандитизме расстреляны все жители села Шауличе. Село сожжено. Расстреляно 50 заложников из города Белосток, 25 заложников из окрестностей Белостока, 50 из населенного пункта Васильков, а также 1000 человек из Ломжинского уезда. Кроме того, во всех уездных городах арестовано и расстреляно по 19 человек заложников из числа врачей, адвокатов, учителей, служащих бывшей городской управы и их семей...»
Дальше Вырва читать не стал и посмотрел на нескольких женщин, которые вытирали слезы и быстро удалялись от этого кровавого объявления. К толпе людей приближался патруль жандармерии. Они шли медленно, вызывающе, сверкая касками и бляхами на груди, с карабинами за спиной.
Вырва сжал в кармане шероховатую рукоятку пистолета и положил палец на спусковой крючок. Спокойно прошел мимо. Оглянувшись, увидел, что жандармы остановились перед объявлением. Люди стали поспешно расходиться.
Вырва шел, не замечая людей, улиц и домов. Прочитанное объявление так взволновало его, что он решил изменить план действий на ближайшие дни.
На конспиративную квартиру Вырва вернулся поздно вечером. В комнате он застал Антона, который терпеливо выстукивал на машинке очередную листовку. Не говоря ни слова, Вырва вытащил из тайника карту, разложил ее на столе и, склонившись над нею, долго всматривался в линии железных и шоссейных дорог. Наконец, взглянув на Антона, спросил:
— До утра сделаешь мину?
— Сделаю.
— Гранаты есть?
— Да.
— Оставь эти листовки и делай мину. Их надо бить не бумагой, а гранатами, пулями!
— Что с тобой сегодня? — Антон внимательно посмотрел на друга.
— Что?.. — И Вырва пересказал содержание объявления белостокского гестапо. Антон спросил:
— Кто еще пойдет с нами?
— Петр, — ответил Вырва.
— Пулемет понадобится?
— Да.
— Наш или немецкий?
— Возьми немецкий и два магазина патронов. — Вырва посмотрел на часы и добавил: — Действуй, а я пойду к аэродрому. Завтра встретимся втроем около Новодворцев, на опушке леса, там, где в последний раз чистили пулемет.
— Знаю.
— До завтра. — Вырва протянул руку, — Не жалей тротила для этих бандитов...
Ночное июльское небо было ясным. В лесу стояла тишина. Трое подпольщиков осторожно пробирались сквозь лесные дебри. Время от времени они останавливались немного передохнуть, складывали на землю тяжелый груз и выкуривали по сигарете.
— Еще далеко? — спросил Антон. — Я здорово устал!
— Два с половиной километра, — ответил Сибиряк, вслушиваясь в размеренный гул проходившего где-то вдалеке поезда. — Идем, а то ночь короткая. Потом отоспимся и отдохнем.
Они двинулись дальше, обошли село Букштель и приблизились к железнодорожной насыпи.
— Подождите здесь, я проверю путь, — сказал Вырва и растаял в ночной мгле. Не прошло и пятнадцати минут, как он вернулся.
— Заряди ракетницу! — бросил он Петру.
— Уже заряжена.
— Останешься здесь. Пассажирские пропускай, если это, конечно, не эшелоны с солдатами. Дашь сигнал, когда будет что-нибудь подходящее. Мы с Антоном пройдем три-четыре километра на восток и там устроим засаду. Когда услышишь, что мы сделали свое дело, иди на ту поляну, где отдыхали, и жди нас.
Теперь они шли вдвоем. Через несколько километров Вырва и Антон вышли на просеку, с которой были видны телефонные столбы и железнодорожная насыпь. С просеки они свернули в лес, вошли в орешник и подобрались к железнодорожному полотну.
— Здесь? — спросил Антон.
— Вероятно, да... Как сектор обстрела?
— Нормальный!
— Устанавливай пулемет!
Вырва достал из вещевого мешка заряд тола и гранаты. Приспособив гранаты в качестве детонатора, все приготовив, Вырва наблюдал, как Антон устанавливает и заряжает пулемет, проверяет прицел.
Они лежали рядом в кустах. Около них были наготове мина и пулемет. Кругом стояла тишина. Лишь где-то далеко слышался лай собак и шум моторов проезжавших по дорогам автомашин. На железнодорожных путях движения не было. Вырва и Антон посматривали на запад, откуда должна была взвиться ракета.
— Вчера ночью я насчитал одиннадцать эшелонов, следовавших на восток. Вероятно, и сегодня... —
