Ни Маринка, ни Славик никак не отреагировали на лекцию Игоря. Впрочем, нет, девушка еще ниже склонилась над своей работой.
«Молчание засчитываем за знак одобрения», – решил Игорь. Ну и хорошо. Он продолжал:
– В доколумбовой Америке существовал культ изумруда. Камень считался символом жизни, молодости и чистоты. Ему приписывали свойство исцелять недуги и даровать счастье. Жители древнего Перу поклонялись богине Смарагд – изумруду величиной с голубиное яйцо. По праздникам народ нес камню жертвы – детей богини – более мелкие изумруды. При завоевании Перу испанцы овладели детьми богини, но самой богини ни пытками, ни угрозами заполучить так и не смогли.
В наше время месторождения изумрудов разрабатываются в США, Австралии, Южной Африке, Индии, Пакистане, на Мадагаскаре, в Норвегии. Богатые месторождения изумрудов есть на Полесье. Во многих музеях можно увидеть изумруды и изделия из изумруда. У нас изделия с изумрудами экспонируются в Алмазном фонде России, в Оружейной палате, в Сергиево-Посадском музее, в Особой кладовой Эрмитажа. И вплоть до наших дней, – заключил Игорь, – охота за этими камнями приводила к тягчайшим преступлениям. Кражи, совершенные в последние два десятилетия, лишили нас возможности любоваться многими великолепными камнями и изделиями из них.
Например, в 1983 году из штаб-квартиры Бразильской федерации футбола похищен всемирно известный спортивный трофей – Кубок Жюля Римэ, называемый также Золотой богиней. Пресса назвала это похищение кражей века. Материалы о кубке не сходили со страниц газет почти пять лет. Наконец грабители были найдены, преданы суду, понесли заслуженное наказание. Вместо похищенного и, как выяснилось, переплавленного кубка западногерманские ювелиры изготовили точную копию статуэтки. И золотой блеск богини победы Ники несколько успокоил бразильских болельщиков, футболистов, прессу. Но в сиянии крыльев знаменитой богини как-то потерялось мерцание уникальных изумрудов, украшавших полуметровый Кубок независимости, похищенный вместе с Золотой богиней. Золото нашли, изумруды исчезли…
Далее. Я, конечно, кое-что опускаю… В 1988 году произошла серия ограблений могил, пирамид и ритуальных платформ на территории северо-западного побережья Перу. Причем камни были выломаны…
– Говорила мне Галька, – неожиданно заплакала Марина, уронив из рук изумруд, – не езди в Москву. Нельзя нам, провинциалам, в Москву. Москва – это город-убийца. – Она вскочила и стала стучать по стенам, по закрытой двери. – Помогите! Выпустите нас отсюда!
– Что ты орешь?! – тоже закричал Славик. – Заткнись, идиотка! Ведь ничего еще не случилось. Тарчевский просто задерживается в Германии. Так что закрой пасть и делай работу.
– Он не вернется! – плача, пробормотала Марина. Она подошла к Игорю и вытаращила на него свои зеленые глазищи. – Скажите, как вы думаете, он вернется?
– Он вернется. Все будет хорошо. – Игорь встал и прижал к себе рыдающую девушку. – Это у вас нервы шалят. Это бывает в закрытых помещениях, бывает. Знаете, вдруг появляется страх. Но с ним надо бороться, Марина, иначе он съест заживо. Не плачьте, все будет хорошо.
– Ничего не будет хорошего! – взорвался вдруг и Славик. Он тоже вскочил и забарабанил по стенам. – Нас не выпустят отсюда. Мы уже сделали заказ и больше не нужны. Все! Кранты! Раньше мастеров ослепляли, чтобы они не могли строить храмы лучше тех, что уже построили. С нами поступили значительно проще. Нас просто замуровали! Здорово!
– Это правда? – опять с ужасом спросила Игоря Марина.
– Глупости, – как можно спокойнее ответил Игорь. – Вот смотрите. – Он достал эскиз Ледяной диадемы и начал объяснять, энергично тыча в бумагу пальцем: – Вот это, это и это мы уже сделали. А вот это и вот это еще предстоит.
– А что, если они вторую часть заказали кому-то еще? А нас оставили здесь, чтобы не платить денег. Зачем отдавать такие бешеные деньги, когда можно вообще не расплачиваться?
– Это для тебя они бешеные. А для Тарчевского – это смех, а не деньги, поверь. К тому же камушки, которые здесь у нас остались, тоже очень дорого стоят. Не стал бы он их тут просто так бросать…
– Почему бросать? – резонно возразил Славик. – Мы сдохнем, а он за ними вернется.
– Слишком долго ждать придется. Быстро мы не сдохнем.
– Еще как сдохнем. У нас жратвы, дай бог если на завтра хватит. А потом что? Несколько дней – и мы готовы.
– Мы умрем! Умрем! – опять заголосила Маринка.
– Заткнись! – переорал ее Славик. – Кто тебя вообще просил ехать сюда?! Какого черта ты везде таскаешься за мной! Достала уже, дура набитая! Куда ни оглянешься – всюду ты! Ну что тебе, открытым текстом, что ли, говорить: отвали?!
Маринка перестала рыдать. Страх перед смертью мгновенно отошел на второй план. Конечно, она была готова к тому, что он когда-нибудь может сказать ей эти слова. Но сейчас! Да еще в присутствии постороннего человека!
– Знаешь что, парень, – спокойно сказал Игорь, словно бы повторяя ее мысли. – Как бы тебе ни было плохо, ты не имеешь права говорить такое женщине в присутствии посторонних.
– А вы нам теперь не посторонний! – злобно усмехнулся Славик. – Вы наш сокамерник! К тому же ейный молчаливый обожатель! Да заберите вы ее поскорее себе! Девка хоть куда! Попользуйтесь последнюю недельку жизни!
Неизвестно, что бы еще наговорил Славик, если бы не получил мощный удар в нос и не свалился на пол.
– Свинья! Боже, какая свинья! – завыла Маринка и бросилась на диван.
Игорь стоял посреди комнаты. Маринка плакала, Славик зажимал окровавленный нос. Надо было что-то предпринимать, чтобы прекратить все это, иначе их подземелье превратится в сумасшедший дом.
– Дело в том, что… – сказал он, дождавшись, когда они наконец оба повернутся к нему. – Дело в том, что Тарчевский умер.
