остается следа.
— Пашке передай, за такие шутки…
— Вы что, обиделись? — спрашивает Алина с игривым под искренность недоумением.
— На тебя? — со значением, словно имеет дело со взрослой женщиной, говорит Виктор… Разглядывает ее. В упор. Раздевая взглядом, овладевая ею — взглядом.
За спиной Алины возникает Зоя. Она секунду-другую наблюдает за происходящим, а потом ненавязчиво гладит Алину по голове /та отдергивает инстинктивно голову/ и говорит:
— Иди, девочка, в детскую. Я кое-что купила тебе, поищи там. Иди, твой приятель вокруг пакета кругами ходит. Боюсь, не выдержит.
С силой подталкивает Алину. Та — уходит.
— Успокойся, — говорит Зоя Виктору с усмешкой, — охладись… Выпей еще водички… Эта девочка не для тебя… нечего раскатывать губы.
— Ты тоже ничего, — говорит Виктор со значением. — Мамаша.
— Я-то?! — переспрашивает Зоя и поворачивается перед ним, выгодно демонстрируя фигуру. — Я-то ничего.
— Мечта, — говорит Виктор. Он уже переключился и забыл об Алине. — Подойди поближе, я что-то плохо различаю детали.
— Ты Алексея не видел? Своего дружка.
— Заперся, наверное, и колдует. Как всегда… Как я раньше не замечал таких прелестей, — все это как бы зажигаясь страстью.
Он сам подходит к Зое и начинает гладить ее живот. Она словно не замечает его руки.
— Алешка отличный парень, не правда ли?
— Не надо о нем, — как бы задыхаясь от страсти, шепчет Виктор, — он же свое получает… При чем сейчас он.
— А ты ничего, — рационально говорит Зоя, — что-то появляется…
— Вот видишь, а ты мне о ерунде…
— Но все таки, как же быть с твоим приятелем?
— Что ты зациклилась… — мурлычет довольным тигром Виктор. — Здесь полно укромных уголков, чуланчиков. Я знаю один… там так хорошо… тебе понравится…
— Что-то появляется, — повторяет Зоя.
Виктор берет Зою за руку и ведет. Как бы перерыв в его страсти. Только что была, — и взяла отпуск до второго действия. Он берет ее за руку, как заговорщик единомышленника. Идет, не оглядываясь на нее, — она послушно движется за ним… Они уходят так из кухни.
Мы видим, как идет Зоя. Ей нравится подчиняться чужой воле. Конечно, когда та воля совпадает с волей ее. Но подчиняться — нравится. Что-то кошачье, грациозное в ее ведомости.
Открывается входная дверь. В квартиру въезжает большая корзина с цветами. Ее вносит Старуха… Она побаивается цветов, как некого хрупкого и незнакомого существа. Заметна ее настороженность. Поправляет в корзине какой-то цветок. Отходит в сторону и смотрит. Опять берется за ручку, и отставив корзину, как можно дальше от себя, проходит вглубь квартиры.
Детская. Алина открывает огромную коробку /оберточная бумага и атласная лента валяются рядом/, — там — кукла. Всем куклам кукла — девочка в платье, с волосами, в туфельках. Голубые глаза, черные длинные ресницы.
— Она и орать может, — говорит Паша /он сидит рядом на столе/. — И глазами хлопает… Только рожать не умеет.
Алина вынимает куклу из коробки и прижимает к себе. И — покачивает. Та, на самом деле, принимается пищать… Девочка с ногами забирается на постель, прислоняется к стене спиной, прижимает к себе куклу, как младенца.
— Паша, — говорит она задумчиво, — если бы меня кто-нибудь обидел, что бы ты сделал?
Он по-прежнему сидит на столе:
— А что бы ты хотела?
— Ничего, — Алина все так же сидит, прижимая куклу, и смотрит на Пашу.
— Слушай, — говорит таинственно Паша, — ты хочешь отобрать у меня свободу. Это все, что у меня есть… Так хочется свернуть кому-нибудь шею.
Алина молчит.
— Да сделаю что-нибудь, успокойся… Уж можешь не сомневаться. Глотку перегрызу… Только сам, сам, без твоей подсказки. Довольна?
Алина молчит и качает куклу, как настоящего младенца.
Паша спрыгивает со стола, вытягивает руку и, показывая на куклу пальцем, восклицает:
— Я ненавижу ее!
На кухне Мать и Заказчица.
— Может быть, они имеют художественную ценность? — говорит Заказчица.
Перед ней на столе пепельница, где уже несколько окурков, испачканных помадой, и небольшая пачка денег, но крупного достоинства… Разговор у них начался раньше.
— Какая ценность, — отмахивается Мать, — баловство ребенка. Ты же знаешь.
— Но такие деньги…
— Вот и радоваться нужно, что не перевелись дураки на свете… готовые выкладывать…
Заказчица спокойно и рассудительно, но лениво как-то не соглашается:
— Не скажи… Что-то в них, наверное, есть… За следующие дадут в два раза больше… Мужик один привязался, не из простых. Я стала бояться, как бы не продешевить… Аванс предлагал, чтобы не перехватили… Все выпытывал адрес мастера. Это чтобы я осталась без процента… Деятель… Кому бы показать, специалисту какому-нибудь.
— В два раза, — повторяет Мать и тянется к деньгам.
Она давно хотела взять их, но было как-то неудобно перед Заказчицей… Она берет деньги немного морщинистыми, но ухоженными наминикюринными пальцами. И начинает пересчитывать их, непроизвольно /Заказчица сказала, сколько она принесла за те два зеркала/. Мать бережно, с каким-то внутренним трепетом прикасается к бумажкам. Кладет их одну на другую, разглаживает. Это истинное уважение, какое- то подобострастие.
Заказчица смотрит равнодушно. Она честно взяла свой процент. Остальные ее не волнуют.
— … с собакой искали, как сквозь землю провалился… Покойник какой-то воротила, вот у кого, наверное, было денег… И зачем они ему теперь, что он их, на небеса с собой потащит?..
Но Мать не слышит ее, магия купюр перед ней, не отпускает от себя.
— Народ говорит, это нанятый… Ищи его теперь, как ветра в поле… А ведь чуть было не зацепили, стреляли по нему… может, попали… но ушел, теперь не найти… За это вот, — Заказчица кивает на деньги, — и убивают…
Но Мать /подравнивая кучку/ плохо понимает сказанное.
— Не нужно на виду держать, — говорит она. — Соблазна будет меньше…
Тянется к пачке с сигаретами, вытаскивает одну, прикуривает, — но все это немного нервно, не как всегда… Затягивается глубоко, выпускает дым и говорит:
— Значит, в два раза больше?.. а где же найти специалиста по таким зеркалам. Их же нет ни у кого… Я не видела.
— В том-то и дело, — говорит Заказчица.
Она зевает и смотрит на часы. Перед ней чашка кофе и пирожное. Пока не допьет и не доест, ни за что не двинется с места. Так уж она устроена.
Чулан. Полки, на них какие-то ящики и коробки с рухлядью, тюки с ношенными тряпками, на полу
