аэромобили.
– Ничего себе... Мне про эти штуки Олег рассказывал. Диск нашпигован детекторами, которые дистанционно реагируют на взрывчатку, а цилиндры – взрывогасители. Такие делают на Земле, на Лидоне, на Деноре и на Алзоне, больше нигде.
Он вытащил из кармана бинокль и приник к окулярам. Илси притронулась к его локтю:
– Давай пойдем туда?
Обрадованный переменой в ее настроении, Норберт согласился. Достав передатчик, связался с кораблем и предупредил Олега, что скоро прибудут закупленные товары, потом спросил у продавца мороженого, по какому случаю над городом летают взрывогасители.
– Детский праздник, – объяснил тот. – Начало школьных каникул. Детям хоть бы что, они в такой день все равно по домам не усидят. Привыкли... Власти обещали обеспечить безопасность, вот и выпустили эти чертовы штуки. А толку от них...
Праздник проходил в парке с аттракционами. Илси пропустили бесплатно – «потому что девочка», Норберта тоже – «потому что взрослый вместе с девочкой».
– Я боец и второй пилот звездолета, а меня тут за школьницу принимают, – фыркнула Илси. – Жаль, что ты не позволил мне надеть черную безрукавку!
Среди темно-зеленой и сиреневой растительности стояли карусели, иллюзокабины, игровые автоматы, пестрые шатры летних кафе. В аллеях было не протолкнуться от компаний подростков и родителей с детьми помладше. Играла музыка – сразу три или четыре мелодии смешивались в бравурный звуковой коктейль. На втором этаже двухъярусной беседки, отлитой из молочно-белого псевдостекла, устроились журналисты и официальные лица, которым, видимо, полагалось присутствовать на празднике в силу традиции. К их костюмам были приколоты бэйджи, и Норберт рассмотрел в бинокль, кто есть кто: директора школ, сотрудники министерства образования, тренеры детских спортивных секций... Также двое денорцев, мужчина и женщина, с серебристыми эмблемами на обнаженных мускулистых руках. У этих не было бэйджей, да они в них и не нуждались.
Норберт как раз прятал бинокль в карман, когда музыку и гомон толпы перекрыл вой сирены. Дисковидный аппарат снизился, завис чуть правее беседки, потом ушел по диагонали вверх, уступая место одному из цилиндров. Тот устремился к земле, рухнул вниз и замер, налившись малиновым сиянием. Людей, которые находились поблизости, раскидало в стороны. Доносились крики, стоны, плач. Норберт понял, что глухой удар, грохнувший несколько секунд назад, был звуком разорвавшейся бомбы. Людей на втором ярусе беседки швырнуло на пол, денорцы вскочили на ноги первыми. Женщина что-то говорила в наручный передатчик; мужчина, подобрав мегафон, обратился к толпе:
– Сохраняйте спокойствие! В парке взорвалась бомба, убитых нет! Всем пострадавшим будет немедленно оказана медицинская помощь!
Магнитопланы с красными крестами снизились, оттуда выскакивали санитары. Обожженных и ушибленных укладывали в подвесные носилки, которые мгновенно втягивались в люки и тут же опускались обратно, уже пустые. Цилиндр понемногу темнел, остывая.
– Эта штука гасит энергию взрыва, – объяснил Норберт сестре. – И заодно отбрасывает все живое, для этого у нее есть генератор гравиполя. Если хочешь, спроси у Олега, он лучше моего объяснит.
– А если бомба у тебя в кармане? – заинтересовалась Илси.
– Ну... тогда ты смертник, – предположил Норберт.
Догадка подтвердилась: спустя несколько минут было объявлено, что одна жертва все-таки есть – человек, у которого находилась взрывчатка; он детонировал ее за секунду до того, как его накрыл взрывогаситель. Вокруг Норберта и Илси кипел людской водоворот. Впереди всхлипывала и ругалась растрепанная женщина в испачканном платье с блестками: два санитара вели к магнитоплану бледную девочку с кровоточащей ссадиной на лбу, а женщина хватала их за руки, пронзительно крича:
– Доченьку не забирайте! Мою доченьку не забирайте!
– Вашей дочери окажут медицинскую помощь, – объяснял кто-то.
– Слушать ничего не хочу! Мою доченьку забрали!
Девочку подняли на борт «Скорой помощи». Ее мать, оглядев толпу, крикнула:
– Вот так они всегда и делают!
Смотрела она прямо на Норберта, словно ища поддержки, и тот попытался ее успокоить:
– Ваша дочь получила травму, сейчас ей нужна помощь врача и обследование. Все будет в порядке.
– Тьфу ты, инопланетянин! – Женщина искривила ярко накрашенные губы. – Все вы заодно! Это из-за денорцев такое творится, а теперь еще доченьку забрали!
– Если б не денорская техника, вас бы на куски разорвало.
– Если б тут не было денорцев, ничего бы и не взрывалось, умник несчастный! – парировала женщина. – Террористы не против народа, а против захватчиков! Что делают, мою доченьку забрали!
– Нор, пойдем, – морщась, позвала Илси и спросила, когда отошли достаточно далеко: – Почему террористы так поступают? Я думаю, они хотели убить тех олигархов в беседке, но неужели им других людей не жалко?
– Видимо, не жалко.
Для Норберта террористы были малопонятными личностями того же толка, что отец, тетка Лионелла или профессор Улервак. Наверняка он знал только одно: их отношение к жизни диаметрально противоположно его отношению. А почему... Он бы с интересом выслушал кого-нибудь, кто сумеет вразумительно ответить на этот вопрос!
Несмотря на происшествие, праздник продолжался. После нескольких поворотов Норберт и Илси вышли к подиуму, окруженному толпой. На подиуме расположилась группа журналистов с видеокамерами и микрофонами, на них со всех сторон напирали подростки. Никто здесь даже не смотрел в сторону двухъярусной беседки и торчащего из-за деревьев цилиндра, словно не было никакого взрыва.
– Ребята, полегче! – говорил в микрофон улыбающийся парень. – Каждый из вас... Эй, полегче!.. Итак, каждый из вас может передать привет своим друзьям в любой точке Хальцеола! Мы снимаем для центральной телепрограммы, и по давней традиции целый час эфирного времени сегодня принадлежит вам! Да не толкайтесь, или я микрофон уроню! Кто первый?
Несколько рук ухватилось за микрофон; журналист, прижав его к груди, предупредил:
– Не все сразу! Давай ты, мальчик! Вот этот, в белой рубашке!
Выполнивший свою задачу взрывогаситель взмыл в небо; над площадкой, где произошел инцидент, завис полицейский аэромобиль, наполовину скрытый сиреневыми кронами деревьев. Норберт заметил, что родители с маленькими детьми устремились в одном направлении – к выходу из парка, зато подростки из-за такой мелочи, как несостоявшийся теракт, прекращать веселье не собирались. Микрофон на подиуме переходил из рук в руки; сумевшие завладеть им счастливчики, улыбаясь и гримасничая перед камерой, передавали приветы бабушкам, дедушкам, любимым песикам, звездам шоу-бизнеса, друзьям и подружкам; журналисты пытались поддерживать видимость порядка.
– Илси, пойдем? – спросил Норберт.
Никто не отозвался. Оглянувшись, он обнаружил, что Илси рядом нет. Вертя головой, Норберт высматривал сестру (не могла она исчезнуть, не предупредив; значит, что-то случилось; но что могло случиться с ней в парке, посреди праздничной сутолоки?), взгляд скользнул по подиуму... И тут он наконец- то ее нашел: Илси стояла в первом ряду подростков, жаждущих дорваться до микрофона. Как она там оказалась, учитывая плотность толпы?.. Очевидно, для того, кто побывал в Тренажере, в этом нет ничего невозможного.
Толстый мальчишка с оттопыренными ушами закончил свою речь («Это классно, ребята, что наш классный праздник сохранили, несмотря на всякие неклассные политические события»), и к микрофону протянулось множество рук, но достался он Илси.
– Меня правда покажут в прямом эфире? – обратилась она к журналисту.
– Правда, девочка. – Тот с умилением улыбнулся. – Кому ты хочешь передать привет?
– Одной своей знакомой. – Она повернулась к камерам. – Карен, это я, Илси Костангериос! Надеюсь, ты меня слышишь! Я здесь, на Хальцеоле! Вчера я видела тебя по стерео, и меня чуть не вырвало! Я-то считала тебя доброй! Попробуй со мной так же расправиться, ничего у тебя не выйдет! В прошлый раз ты
