дверной проем – три метра в высоту, два в ширину. За ним расстилалась знакомая белесая равнина, у горизонта розовели холмы, скрывавшие океан и «Антираспад». Норберт вытащил из кармана передатчик. Нет связи. А чувствовал он себя препаршиво. Боль то отпускала, то вновь накатывала. В ушах звучал, ни на мгновение не умолкая, настойчивый вкрадчивый шепот: если кто-то хочет тебя съесть, надо его понять, простить и пожалеть, в этом и состоит истинный гуманизм... Скотина не может не быть разумной, раз оперирует такими аргументами! Или аргументы изъяты из его, Норберта, человеческой памяти и тварь манипулирует единицами его сознания, не улавливая их истинного смысла?
В десятке метров от входа мелькнул темный щетинистый хобот, погрузившийся в водоемчик. Туши не было видно. Вскинув бластер, Илси простонала:
– Получай!
Срезанный хобот шлепнулся на землю. Равнину огласил пронзительный, на очень высокой ноте, визг, от которого заложило уши. Визжали хором.
– Да оно тут не одно! – сообразил Норберт.
– Нор, гранаты...
Не договорив, девочка опустилась на пол, сжалась в комок. Голову Норберта словно сдавило обручем, возникло невыносимое ощущение горя и страха. Стиснув зубы, он заставил себя сбросить рюкзак, достать гранаты, снова надеть рюкзак, не выпуская из поля зрения дверной проем.
– Илси, вставай! – Его голос прозвучал сипло, как у простуженного. – Мы должны сами атаковать, иначе не выберемся.
Она встала, пошатываясь.
– Нор, я не могу... Я слабая...
– Это ты-то слабая? – Он встряхнул ее за плечо. – После Тренажера?!
– Я ничего не могу сама...
– Илси, ты можешь все! Доставай свои гранаты.
Ее колотил озноб, на лбу выступила испарина, но она подчинилась. Норберт, напрягая последние силы, боролся с собой: он только что ощутил приказ... это был одновременно и жесткий приказ, и мольба, взывавшая к его лучшим чувствам: выйти под открытое небо с пустыми руками, без оружия. Спасло его то самое упрямство, которое на Валене помогало противостоять отцу и тетке: путь они все хоть лопнут, он не уступит! Выложив гранаты, Илси опять скорчилась на полу, дрожащим голосом бормоча:
– Не пойду... Все равно не пойду...
Видимо, она получила аналогичный приказ и тоже сопротивлялась. Но сидеть тут – не самый удачный вариант. Еще несколько часов такой интенсивной обработки, и они сломаются, тогда твари сожрут их. Даже забаррикадироваться нечем. Надо атаковать, но Илси не в форме. Глухо всхлипывая, она свернулась в позе эмбриона, перепачканные пылью светлые волосы разметались по выдержанной в холодных тонах мозаике. Однако перед этим она встала, когда он сказал, и вытащила гранаты... Вот оно, решение!
– Илси, поднимайся! Возьми оружие!
Она так и сделала. Значит, решение верное. Илси переносила телепатическую атаку тяжелее, чем Норберт: ее хватало только на то, чтобы не подчиняться приказам, на активное противодействие не оставалось сил. Зато команды брата она выполняла охотно! Что ж, есть шанс прорваться.
– Илси, мы сейчас атакуем. У нас четыре гранаты и два бластера. Вспомни все, чему научил тебя Тренажер.
– Нор, я ничего не могу...
– Одну гранату положи в карман, другую держи наготове, – проигнорировав эту реплику, продолжил Норберт. – Когда выскочим наружу – убивай их и не давай убить себя. Ты можешь стрелять левой рукой?
– Да.
– Тогда бластер возьми в левую руку, гранату – в правую.
Сестра сделала все, как он велел.
– Хорошо. Когда начнется драка, используй все те навыки, которые ты усвоила в Тренажере. А сейчас прижмись к стене.
Норберт большим пальцем сдвинул рычажок, внешняя скорлупа гранаты распалась на две половинки. Вторично надавив на рычажок, швырнул гранату в проем. Снаружи донесся оглушительный хлопок, потом – истошные взвизги. Боль, пронизывающая тело, ослабла, эмоциональное давление утратило прежнюю силу. Он взглянул на Илси: на ее грязном измученном лице прорезалась слабая улыбка.
– Пошли! – Он шагнул к выходу. – Пока не опомнились!
Тварей было не меньше десятка. Одна лежала, завалившись на бок, в луже темной крови, другая, у которой не хватало половины конечностей, визжала и вертелась на месте. Остальные, увидав людей, поспешно ретировались – кто за угол, кто в соседние здания. Норберт успел прикончить еще одну зверюгу, и тут боль усилилась, перед глазами поплыли темные пятна.
– Илси, убивай их! – прохрипел он. – Бросай гранаты туда, где они засели...
Сестра выполнила команду. Пусть ей было плохо – заложенные Тренажером рефлексы оставались при ней. Она швырнула обе гранаты в дверные проемы построек, где прятались твари; Норберт, еле сохраняя над собой контроль, протянул ей свою, последнюю. Эту Илси бросила за угол. Норберта чиркнуло отлетевшим камнем по колену, он заметил кровь на щеке у сестры. Зато ненастоящая, наведенная боль отступила, в голове немного прояснилось.
– Бежим!
Они рванули к холмам у северного горизонта. У Норберта сложилось представление, что твари медлительны и угнаться за ними не смогут, но спустя несколько минут боль вернулась, навалилась дурнота.
– Стой! – скомандовал он. – Стреляй по цели!
Их преследовали четыре существа. Бежали, растянувшись цепочкой, с небольшим отрывом, не уступая в скорости людям. Развернувшись, Илси вскинула бластер и срезала одного за другим. «Вот что значит Тренажер!» – с завистью подумал Норберт. Сам он в таком состоянии, как сейчас, в двух шагах ни в кого бы не попал. Хотя его состояние... оно изменилось: боль, душевная мука, тошнота, головокружение – все это пропало без следа.
– Все! – Илси убрала оружие в кобуру, плаксивое выражение исчезло с ее лица. Щеку пересекала царапина, другая, поменьше, алела на лбу. – До чего они противные и нечестные...
Норберт извлек из кармана передатчик: связи по-прежнему не было.
– Идем скорее. Вдруг помехи создают эти твари, тогда корабль в осаде.
Шагали быстро, время от времени переходя на бег. Когда до холмов было рукой подать, настроение у обоих внезапно испортилось.
– Так и есть, – поморщился Норберт. – Готовься к атаке.
В этот раз Илси держалась лучше, да и сам Норберт так, как раньше, не расклеивался. Оба уже знали, что противника можно победить. Около корабля ошивалось только три существа; Норберт с облегчением отметил, что все люки задраены. После того как тварей перестреляли, передатчик ожил.
– Олег, слышишь меня? – крикнул Норберт. – Вы там целы?
– Да! А что нам сделается? Я никак не мог с вами связаться, и на меня тут, понимаешь, такая депрессия накатила...
– Можешь выйти наружу, посмотреть на свою депрессию. На камешках лежит.
– Ты серьезно? – произнес озадаченный голос Олега.
– Ага.
Створки люка раскрылись, выдвинулся пандус. Оглядевшись напоследок, Норберт обратил внимание на буроватый оттенок воды в океане, на то, что холмы стали темнее. Дила сползла к горизонту, зато багровая Мореда поднялась выше, цвета Каясопона менялись. В проеме люка показался Олег.
– Нашли?
– Нашли.
– А этих зверюшек вы прихлопнули? – Он окинул взглядом уничтоженных тварей. – Зачем?
Оставшиеся на корабле так и не поняли, что подверглись телепатической атаке. Сидевший в рубке Олег решил, что скис от переутомления – это с ним изредка случалось; он упорно старался побороть хандру и
