— Мэгги пыталась накормить ее. — Он на мгновение закрыл глаза. — Софи, она и раньше была слишком худой, а теперь…
— Она наберет вес, когда выздоровеет. — Софи не дала ему произнести те слова, которые готовы были сорваться с его языка. — Энтони, даже не думай об этом. Она выживет.
Боже, только бы сестра оказалась права!
— Ты не возражаешь, если я отлучусь на несколько минут? Мне нужно почитать травник — может быть, найду еще какое-нибудь средство. Я буду рядом, просто спущусь вниз.
— Иди, — неохотно согласился он.
Когда детей укладывали спать, в доме воцарялась зловещая тишина, поэтому Энтони просил Софи оставаться здесь на ночь.
Софи вышла из комнаты, а Виктория снова начала бредить. На сей раз, он услышал свое имя.
— Сомертон, — прошептала она, — больше тайн, больше лжи.
— Тсс, Виктория. — Энтони наклонился к ней и сменил влажную салфетку у нее на лбу.
— Я не должна его любить, — пробормотала она. — Это неправильно.
Глаза Энтони наполнились слезами.
— Нет, Виктория, это правильно.
— Я плохая. Лгунья. Воровка.
— Для меня это не имеет никакого значения. — Он поднес ее руку к своим губам и поцеловал. Раз, другой… Ее ладонь была еще горячее, чем прежде. Энтони потрогал лоб Виктории и вздрогнул. — Софи! — крикнул он.
Она быстро взбежала наверх:
— Что случилось?
— Жар усилился.
— Лед, — пробормотала Софи. — Нужно обложить ее льдом.
Софи уже говорила, что, возможно, придется прибегнуть к такому средству. Но никто не знал, принесет ли пользу столь радикальный метод. Поэтому до сих пор Энтони не желал рисковать.
— Мэгги, — громко позвал он.
— Да, милорд.
— Иди к леди Уайтли и скажи ей, что нам нужен весь лед, какой у нее есть.
Мэгги побледнела:
— Да, милорд.
— Я принесу простыни. — Софи замялась: — Энтони, я не уверена, подействует ли это.
— Я понимаю. Неси простыни.
Виктория заметалась в постели и снова начала бредить. Энтони стоял у кровати и смотрел на девушку, которую любил больше всего на свете.
— Ты не умрешь! — приказал он. Она тихо застонала.
— Виктория, ты слышишь меня? Ты не умрешь. — Он крепко стиснул ее горячую ладонь и прошептал: — Я просто не вынесу этого.
Через несколько минут в комнату вернулась Софи, а потом пришла Мэгги и привела с собой леди Уайтли. Софи накрыла Викторию простыней и обложила колотым льдом.
— Сколько нужно ждать? — спросил Энтони у сестры.
— Пять — десять минут.
Софи принялась шагать из угла в угол. Энтони каждую минуту прикладывал ладонь ко лбу Виктории в надежде, что лихорадка пойдет на убыль. Через десять минут они убрали простыню со льдом. Виктория вся дрожала и тихо стонала.
— Я не могу сказать, помогло ли это, — призналась Софи. У нее тряслись руки, глаза блестели от слез. — Я испробовала все известные мне способы лечения. Простите.
Энтони зажмурился от невыносимой боли. Рассчитывать больше не на что. Женщины тихо вышли из комнаты, словно чувствуя его потребность остаться наедине с Викторией. Он в изнеможении опустился в кресло и спустя час прикрыл глаза. «Боже, не дай ей уйти, пока он несколько минут поспит…»
Виктория медленно открыла глаза. Тусклый огонек одинокой свечи и мерцающее в камине пламя едва скрадывали мрак. Ее пересохшие губы растрескались, когда она улыбнулась, увидев спящего в кресле Сомертона.
Она очень смутно представляла себе, что происходило вокруг нее последние несколько дней. Здесь были Сомертон, Софи… и леди Уайтли. Виктория сдвинула брови, попробовала слегка пошевелить левой рукой и вскрикнула от боли.
— Виктория? — Сомертон проснулся и посмотрел на нее. — Ты опять бредишь?
— По-моему, нет. — Собственный голос показался ей непривычно резким. Она попробовала снова улыбнуться, но болезненные трещины на губах сильно осложняли дело.
Энтони потрогал ее лоб и просиял:
— Жар спал.
— Я долго здесь нахожусь? Сколько дней прошло?
— Пять очень долгих дней.
— И ты все время был тут? Энтони наклонился и взял ее за руку.
— Почти. Несколько раз я отлучался, чтобы поспать в постели Мэгги.
— Как только меня подстрелили, ты отправился в постель другой женщины? — пошутила она, не давая лопнувшим губам растянуться в улыбке.
— Ты знаешь, что я распутник, — со смехом ответил Энтони и, склонившись ниже, добавил: — Но все же не до такой степени.
— Спасибо, — прошептала Виктория.
— За что?
— Ты спас меня. Привез домой. — Она проглотила слезы. — И ухаживал за мной.
— Все произошло по моей вине. — Он поднес ее руку к губам. — Я не должен был предлагать тебе деньги, чтобы ты поехала со мной. Я знал, что ты нуждаешься в деньгах, ведь иначе ты не стала бы залезать в чужой карман на приеме у Эвис.
— Мне было так стыдно.
Он улыбнулся, уткнувшись в ее ладонь:
— К тому же тебе не удалось заложить ожерелье.
— Да.
— Виктория. — Он запнулся. — Харди и Молдон сделали с тобой что-нибудь еще?
Она заметила, насколько он встревожен, и сжала его руку:
— Нет. Но если бы ты не приехал… — Она даже думать не могла о том, что они сотворили бы с ней.
— Тсс… — шепнул он. — Не нужно ничего говорить. Но ты должна была назвать Молдону мое имя.
— Они бы все равно изнасиловали меня, а потом убили. — Его лицо исказилось от страдания, и она решила увести разговор немного в сторону от болезненной темы: — Что с леди Фарли?
— Еще не знаю.
— Ты не покидал этот дом с тех пор, как привез меня сюда?
Он покачал головой:
— Я не мог допустить, чтобы без меня здесь что-нибудь случилось.
У Виктории заколотилось сердце, Ей хотелось сказать Энтони, как сильно она его любит, но между ними было столько тайн и лжи.
— Ты приказывал мне не умирать? — мягко спросила она.
Он покраснел.
— Кажется, да. Она улыбнулась:
— Спасибо.
Тихий звук шагов привлек ее внимание. Софи и леди Уайтли застыли на пороге в немом изумлении.
