полезной. Скажите мне еще раз, как вас зовут?
Рюмон назвал свое имя, фамилию и место работы. Судя по наступившей паузе, Дональд записал все данные.
– Ну хорошо, – наконец сказал он. – Вы сможете позвонить завтра?
– Когда лучше позвонить?
– Когда угодно после трех.
– Спасибо, я непременно позвоню. Просто не знаю, как благодарить вас: я оторвал вас от работы в такой поздний час, а вы с таким терпением выслушали все мои странные просьбы. Хотелось бы надеяться, что завтра меня ждет благоприятный ответ.
Рюмон осторожно положил трубку на рычаг.
Ну вот, теперь все зависит от Леоноры Грин.
38
Рюмон Дзиро настойчиво стучал в дверь.
Казалось, он прождал целую вечность, прежде чем за дверью наконец послышалось движение.
– Кто там? – спросили по-испански.
– Это я, Рюмон, – ответил он по-японски.
Некоторое время ответа не было.
– Ты выпил?
– Ну вот снова… Тебе что, спросить больше нечего? Прямо председатель общества трезвости.
– Зачем ты пришел?
– Если я скажу, что пришел занять у тебя библию, ты мне поверишь?
Послышались шаги: сначала они удалились от двери, затем, некоторое время спустя, снова приблизились. Раздался щелчок внутреннего замка, затем лязг цепочки, и дверь открылась.
С напряжением на лице на него снизу вверх смотрела Кабуки Тикако.
– Я что, разве не пожелала тебе спокойной ночи?
Рюмон встретил ее взгляд.
– Во всяком случае, «прощай» ты мне точно не сказала.
– Я забыла повесить табличку «Не беспокоить».
– Я бы все равно скатал ее в трубочку и слопал в один миг.
Тикако сжала губы, немного подумала и отошла на шаг назад.
– Заходи.
Рюмон прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Аккуратно запер замок и навесил цепочку. Тикако молчала.
Пройдя мимо ниши с вешалкой, затем мимо ванной, он открыл внутреннюю дверь и вошел в комнату. Номер Тикако был на одного, несколько старомодный по стилю, но тихий и уютный. Взглянув на кровать, он понял, что Тикако только что поспешно набросила на нее покрывало.
На девушке был желтый тренировочный свитер и джинсы. Наверняка все это она тоже только что на себя надела.
– Ты спала?
– А ты что думаешь, я в три часа ночи играю в дартс? – В ее голосе было столько же чувства, сколько в штампе: «Товар произведен и сертифицирован в Японии».
Рюмон подошел к окну и сел на диванчик. Тикако тихонько опустилась на кровать. Ее коротко подстриженные волосы были немного взъерошены.
Вдруг сердце Рюмона яростно забилось.
– Я и сам, знаешь, прожил свою жизнь не как святой Конфуций.
В тусклом свете гостиничной лампы ее лицо на мгновение показалось ему будто сделанным из белого фарфора.
Тикако холодно улыбнулась:
– И поэтому ты готов закрыть глаза на то, что было между мной и Кайба Рэндзо?
Рюмон потер рукой шершавый от щетины подбородок.
– Нет, «закрыть глаза» всегда означает презрение. Ты передо мной ни в чем не виновата. Если ты и чувствуешь вину, то не передо мной, а перед собой.
Ее губы еле заметно шевельнулись. В глазах промелькнула боль.
Тикако вдруг сменила тему:
– Ты и правда собрался в Лондон?
Он уже рассказал ей в Толедо о том, что ему удалось выяснить о букинистической лавке «Кортес».
– Разумеется. Я, кстати, только что установил местоположение магазина этого Грина. Обязательно нужно будет съездить.
Вдруг тишину ночи прорезал звонок телефона.
Тикако застыла на месте, будто изваяние.
Рюмон взглянул на стоявший у изголовья кровати телефон. Прозвенел второй звонок, третий…
Тикако сидела совершенно неподвижно, не сводя с Рюмона глаз.
Рюмон встал. Медленно, но без колебаний он подошел к девушке. Взяв Тикако за плечи, он заставил ее встать и, не говоря ни слова, поцеловал.
Она ухватилась за его пиджак, словно хотела оттолкнуть Рюмона, но в следующий момент ее тело обмякло в его руках. Еще немного, и Тикако упала бы на кровать.
Рюмон прижал ее к себе, не давая упасть, и снова нашел ее губы своими.
Тикако разжала зубы, впуская его язык. Он почувствовал тяжесть ее тела в своих руках. Казалось, она сама желала, чтобы он повалил ее на кровать. Но Рюмон не поддался.
Телефон все еще звонил.
Рюмон оторвался от ее губ.
Подтолкнув девушку к телефону, он твердо проговорил:
– Возьми трубку.
Тикако покорно подняла трубку.
– Дигаме,[101] – выговорила она, ловя ртом воздух.
Тикако выслушала человека на том конце провода с закрытыми глазами, затем ответила:
– Си, грасиас.
После этого некоторое время ничего не было слышно, затем Тикако снова открыла рот:
– Алло?
И неожиданно сунула трубку Рюмону.
Рюмон на мгновение заколебался, но сразу же взял себя в руки и решительно взял трубку.
Послышался голос:
– Алло? Что случилось? Это я, Кайба. Ты что, не слышишь? Это я. Ты же там, не отпирайся.
– Конечно я здесь, директор. И слышу вас прекрасно.
Голос в трубке замолк.
Затем раздался снова, Кайба Рэндзо неуверенно произнес:
– Это… это ты, что ли, Рюмон?
– Именно я. Рюмон Дзиро, бывший специальный корреспондент информационного агентства Това Цусин, которого вы, господин директор, послали в командировку в Испанию.
Наступила пауза.
– Бывший? Что значит – бывший?
– Это значит – ранее служивший.
– Хватит молоть ерунду. Лучше скажи, какого черта ты у нее там делаешь?
Рюмон взглянул на девушку:
– Пишу прошение об отставке.
Тикако, сжав зубы, замотала головой, как капризный ребенок.
– Прошение об отставке? – загремел Кайба. – Наша фирма не признает прошения об отставке, если оно написано не на надлежащем бланке. И тебе это прекрасно известно.
Рюмон набрал воздуха в легкие.
