жизни. — Мэр умолк, и в воздухе повисла ностальгическая сентиментальность. — Они приходят сюда с жестянками монет. Эти ребята копят их, работая после уроков, работая во имя цели, во имя независимости. Вот в чем суть: в НЕЗАВИСИМОСТИ. Вот, черт возьми, что означают все эти флаги снаружи — празднование свободы. Вот что означает автомобиль — это часть нашей судьбы!
Голос мэра обрел все свое полнозвучие. Он говорил для диктофона, который
— Ты намерен осудить меня за это? За мою заботу о них? Стыдно сказать, что мы делаем для ребят, которые играют в школьных командах, которые трудятся не покладая рук, — мы оделяем их похвалами, похлопываем по спине! И это все? Да тебе стоит только посмотреть по сторонам на выгоду, какую это приносит другим людям — продавцу сосисок, школе, продающей больше свитеров, не говоря уж о чем-то неуловимом, нематериальном — том, что приводит людей хоть бы ко мне на стоянку или в торговый центр, потому что они чувствуют себя на высоте! Ты не бросаешь тень на свою репутацию, отдавая кому-то заработанное его честным трудом! Да, я подарил Эрлу Джонсону машину, если ты про это спрашивал. Если таково твое обвинение, то я виновен, но, клянусь Богом, я не посылал тебя к Джонсонам заключать с ними какую-либо сделку.
Мэр покачал головой.
— Это все ты сам, Лоренс. Твоя работа и ничья больше.
Днем я позвонил Хейдену из дома Лойс, пока она была на службе. Я сказал ему, что мэр навел на меня пистолет и что он подарил Эрлу машину.
— Мэр отрицает какое-либо участие в сокрытии улик против Кайла, — добавил я.
— Я думал, мы согласились не касаться вопроса о сокрытии? Следовательно, вы говорите мне, что настроили против себя потенциального свидетеля, который дал бы вам положительную характеристику? — Хейден сделал паузу. — Погодите, не вешайте трубку.
Минуту спустя он продолжал:
— В настоящий момент мне надо гасить другие пожары. Я поручил помощнику проверить, где вы были до и после того, как сгорела ваша хижина. И он установил, где именно вы воспользовались своей кредитной карточкой. Я оказался перед сложной проблемой.
— Какой проблемой?
— Владелец немецкого ресторана, где вы обедали, говорит, что помнит вас. Помнит, что вы громко спорили с какой-то женщиной. Вы помните, как обедали в немецком ресторане?
— Да.
— И женщина была?
— Лойс.
— Вы помните предмет спора?
— Не знаю…
— Вы сказали что-то вроде того, что сожжете свой дом и получите страховку? — Будто удар под ложечку. — Вы слушаете? — Я задышал в трубку. — Не знаю, откопает ли это обвинение. Подождем, увидим, но выглядит это скверно.
Я повысил голос:
— Он выдернул мои слова из контекста.
— Не вздумайте признавать, что вообще был контекст. Стоит присяжным это услышать, и в вердикте можно не сомневаться.
Пит сидел у себя в клетке, но тихо и спокойно. По-моему, он смирился с моим присутствием. Он слушал, будто присяжный.
Голос Хейдена гремел у меня в ухе:
— Дело в том, что чем больше я копаю, тем больше обнаруживаю точек соприкосновения между вами и Кайлом. У меня есть показание школьной секретарши, что вы допрашивали Кайла в школе сразу же после того, как Черил увезли в больницу. — Он на мгновение умолк. — Ну? — Я ему не ответил. — Ладно, тогда позвольте задать вам другой вопрос. Вы когда-нибудь звонили Джонсонам домой?
— Нет.
— Бога ради, не лгите мне, Лоренс. Я смотрю в запись ваших телефонных звонков.
Я опустил голову.
— Я звонил ему. Один раз.
— Зачем?
— Не знаю.
— Послушайте, таким ответом вы не обойдетесь.
Я почувствовал, что краснею.
— Я позвонил им сказать, что знаю, как они пытались убить меня, но что у меня на них кое-что есть.
Хейден с шумом выпустил воздух.
— Кто взял трубку?
— Эрл.
— Вы говорите мне, что Эрл пытался вас убить?
Я выждал секунду.
— Да. — Сердце у меня колотилось. — Мы с Черил были слабыми звеньями в сокрытии случившегося. Они тогда же попытались прикончить нас обоих.
Я слышал, как Хейден нервно нажимает на свою ручку. Он сказал:
— Мне необходимо это обдумать… Скажите, звонок Эрлу был сделан до или после того, как вы подали заявление о страховой премии?
— После.
— Следовательно, вы признаете, что подали его, когда уже подозревали, что причиной пожара был поджог? Это обман страховой компании. Этот пункт обвинения доказан! Может быть, у вас найдется что- нибудь и для неопровержимого доказательства обвинения в шантаже?
Я ничего не сказал.
Хейден оставил саркастический тон и сказал без обиняков:
— Я опять смотрю на запись звонков. Так, звонок Лайзе Кэндол, о чем он был?
Меня охватило желание бросить трубку.
— Лоренс?
Я сказал:
— Послушайте, у меня нет сил продолжать.
— У меня тут имеется жалоба, из которой следует, что вас видели у дома Кэндол. Что вы там делали?
Пит повернул голову и выклюнул что-то из своих перьев.
У меня перехватило дыхание.
— Я не обязан отвечать.
— Вы знаете, что Кэндол исчезла?
Я инстинктивно помотал головой.
— Лоренс? Ответьте мне.
— Нет, я не знал, что она пропала, — сказал я холодно. — Не можем ли мы вернуться к моему делу?
— Вы когда-нибудь поднимались в ее квартиру? — По его тону я понял, что он разговаривал с Лейкоком. — У меня есть свидетель, утверждающий, что видел, как вы ставили горшочки у дверей ее квартиры.
Я присел на корточки, зажимая трубку между подбородком и плечом.
— Из сочувствия к ней. Ведь ее ребенка нашел я.
— Вы говорите мне, что питаете чувства к этой женщине?
— Я сказал, что сочувствовал ей!
— И потому начали звонить ей, выслеживать ее и преподносить горшочки. Вы когда-нибудь
