Культурный герой. Владимир Путин в современном российском искусстве

2010

VIII. Песни про тесто Политический бренд в современном музыкальном фольклоре

Владимир Путин — первый из российских лидеров, сделавшийся — здесь и сейчас — объектом, персонажем, материалом, песенным сырьем для отечественного шоубизнеса и музыкального андеграунда.

Оговоримся: даже специалистам трудно установить, сочинялись ли народные песни, в которых фигурирует «Грозный царь Иван Васильевич», при жизни монарха. Скорее всего после, ибо сам эпитет «Грозный» появился постфактум. Плачи о Гришке Отрепьеве (который, на минуточку, был русским царем под именем Дмитрия I Иоанновича, равно как его супруга, песенная «Маринка-блядь», побывала русской царицей) несут на себе явный отпечаток романовской концепции русской истории, а значит, созданы после Смутного времени.

Песенная лениниана, может быть, за небольшими исключениями, также посмертна. И глубоко апологетична — для появления сколько-нибудь альтернативного, хоть и вполне символистского, позволяющего разные толкования, взгляда на вождя в роки популярной музыке понадобилось шестьдесят лет с хвостиком — альбом «Гражданской обороны» «Все идет по плану» (со знакомым ныне любому тинейджеру «…А наш дедушка Ленин совсем усоп,/ Он разложился на плесень и липовый мед») записан в 1988 году. Попса немного уступила — хронологически и чисто художественно: лирический боевик «Гаснут свечи, кончен бал» («И слетит шароголовый с пьедестала прямо в ад,/ И ему там черти новый Мавзолей соорудят») Игорь Тальков исполняет у Белого дома 21 августа 1991 года.

Через пару месяцев Тальков трагически погиб при обстоятельствах нелепых, загадочных и постыдных — с такими вещами и вождями не шутят.

В близких категориях творилась музыкальная сталиниана, разве что временной зазор между сталинианой героической и иронической оказался куда короче — знаменитая песня Юза Алешковского «Товарищ Сталин, вы большой ученый» написана в 1959 году.

Дальнейшие генсеки оставили песенный след на уровне контекста.

Н. С. Хрущев — «Песня кукурузного звена». Л. И. Брежнев — «Малая земля».

Ю. В. Андропов — «Не думай о секундах свысока» и прочие мгновения.

К. У. Черненко — в списках запрещенных рок-групп. Одно из самых коротких царствований характеризовалось почему-то беспрецедентными гонениями на рок-музыку, и без того пребывавшую в подполье, как будто власти, при всем их марксистском материализме, вознамерились отправить рокеров из андеграунда еще ниже, прямиком в ад.

М. С. Горбачев, который вообще и во многом исключение. Апологетических песен точно не было (разве что какой-то мутно-символистский «Крысолов» в исполнении Аллы Пугачевой), контекстных про перестройку, кроме той же ГО, тоже не припомню.

Впрочем, в самом ее (и его) финале упражняться, уже безо всякого символизма, по адресу М. С. взялись подпольные рокеры (команда «Хуй забей», однако панк-частушки вроде «Товарищ Горбачев мне не товарищ» в народные массы не ушли, хватало буйным цветом возродившейся политической фольклористики).

Ан нет, вспомнилось, если угодно, символическое и контекстное — хит Александра Лаэртского «Фантик»:

…Рядышком с хребтом от сельди,
Что в засаленной газете
С фотографией огромной
Михаила Горбачева
Я валяюсь мятый, мокрый,
В принципе давно готовый
Быть сожженным вместе с сельдью
На огромной дымной свалке…

1990 г.

С президентами всё куда определенней.

Борис Ельцин песенным персонажем так и не стал, что удивительно при такой фактуре.

Песенная путиниана, напротив, поражает — относительно и царей, и генсеков, и президентов — не только объемом и разнообразием жанров с исполнителями, но — самое принципиальное — широтой оценочного диапазона. Безусловно, песенная лирика (а мы здесь и рэп-композиции будем для простоты именовать песнями, как сами рэперы и делают), хоть и потеряна в большинстве образцов для высокого искусства, штука тем не менее тонкая. И вульгарному социологизму поддается далеко не всегда — будем это учитывать, рассуждая об оценках личности/деятельности персонажа «Путин» и гражданской позиции исполнителей.

Существенная оговорка: если в большинстве глав этой книжки мы нередко предпочитали лобовым коннотациям вокруг главного героя ароматы эпохи (от гламурных парфюмов до тюремной параши), то здесь будем пытаться представить тексты и контексты в более-менее равной пропорции.

* * *

Но начну, пожалуй, с весьма характерной истории, связанной с упомянутым подпольным шедевром «Товарищ Сталин». Песни Юза Алешковского, много лет существовавшие в устном варианте, были впервые опубликованы в альманахе «Метрополь» (как и песни Высоцкого, кстати). Вот реплика одного из составителей альманаха, Евгения Попова (из диалогов Попова с другим писателем, Александром Кабаковым, в книге «Аксенов»: АСТ «Астрель», М., 2011 г.): «Кстати, вот еще одно доказательство того, что мы не лезли к чертям на рога. Мы же не напечатали в альманахе самую крутую песню Алешковского „Товарищ Сталин, вы большой ученый“…»

Таким образом, Евгений Анатольевич признает: составители альманаха, заклейменного официозом проклятьем «антисоветский», по возможности старались не подставляться и не публиковать в «Метрополе» заведомо антисоветские (по их мнению) вещи.

Трудно оспаривать классика, и пусть будет хоть памфлет…

«Товарищ Сталин» даже по тем, 1978–1979, временам — вещь вполне невинная. Никакая не политическая сатира, но стеб — причем мягкий и теплый, и в обе стороны советского света — по отношению как к зэкам, так и к Вождю. Собственно, это вечные русские «Отцы и дети» и притча о блудном сыне на новой фене, вслушайтесь (или вчитайтесь) в текст. Марксисты — мертвяки и доходяги — туземцы подобных песенных материков и архипелагов, см. канонический вариант «По тундре». Приметы, не особо шаламовские, лагерного быта тут вроде звеньев цепи, связывающей зэков со Сталиным, основное же в песне — ироничная и конфузливая сыновняя даже не симпатия, а любовь… В «Метрополе» напечатаны не менее известные лагерные вещи Алешковского: «Окурочек» и «Лесбийская»; логика составителей понятна — лирика, какие претензии.

Однако «Лесбийская» — пусть экзотический и карикатурный, но тем не менее гимн однополой любви,