Макс. Ты знаешь, ради чего ты работаешь. А если иногда у тебя немного сдают нервы, я это отлично понимаю.
Филип. На этот раз у меня основательно сдали нервы, и это тянется уже давно. С тех пор как я встретил ее. Ты не знаешь, что женщина может сделать с человеком.
Слышен приближающийся визг снаряда и грохот взрыва на улице. Слышен крик ребенка, сначала пронзительный, потом отрывистый, жалобный. Слышен топот бегущих ног. Еще снаряд. Филип распахнул окно настежь. После взрыва снова слышен топот ног.
Макс. Ты работаешь, чтобы навсегда прекратить это.
Филип. Скоты! Они дожидались окончания сеанса в кино!
Разрывается еще один снаряд, слышен визг собаки.
Макс. Слышишь? Ты работаешь для всех. Ты работаешь для детей. Иногда даже для собак. Ступай к ней и посиди с ней немножко. Ты сейчас нужен ей.
Филип. Нет. Пусть сама разбирается. У нее есть ее чернобурые лисицы. К черту все это.
Макс. Нет. Ступай. Ты нужен ей сейчас.
Еще снаряд пролетает с протяжным шипением и разрывается под окном. На этот раз нет ни криков, ни топота ног.
Я здесь прилягу на минутку. А ты ступай к ней.
Филип. Хорошо. Ладно. Как ты велишь. Все, как ты велишь.
Он направляется к двери; когда он открывает ее, снова раздается приближающийся свист и снова слышен взрыв; на этот раз позади отеля.
Макс. Это только небольшая репетиция. Настоящий обстрел будет ночью.
Филип открывает дверь в смежную комнату. Слышно, как он говорит негромко, без всякого выражения.
Филип. Ну, Бриджес. Как ты тут?
Занавес Акт III, сцена 2 Внутренность артиллерийского наблюдательного пункта в полуразрушенном снарядами доме на Эстремадурской дороге. Пункт расположен в башенке, которая прежде составляла одно из затейливых украшений этого дома; железная винтовая лестница искорежена снарядами и висит в воздухе, а вместо нее приставлена деревянная. Зрителю видна лестница и над ней задняя стена комнаты с окнами, обращенными к Мадриду. Действие происходит ночью, и мешки с песком, которыми днем затыкали окна, вынуты и лежат рядом, но за окнами полный мрак, потому что в Мадриде все огни погашены. По стенам развешаны крупномасштабные карты, на которых цветными флажками и тесьмой отмечено расположение позиций; посредине простой стол и на нем полевой телефон. Справа от стола, прямо против узкого отверстия в стене, установлен большой монокулярный дальномер немецкого образца, рядом с ним стоит стул. У другого отверстия — еще один дальномер, бинокулярный, обычного размера. Ближе к правой стене — еще один стол с полевым телефоном. Внизу, у лестницы, стоит часовой; другой часовой стоит в комнате у верхнего конца лестницы, где он едва может выпрямиться, не опустив винтовки с примкнутым штыком. При поднятии занавеса на сцене, кроме часовых, два связиста, нагнувшихся над столом. Когда занавес уже поднят, сцену пересекают лучи автомобильных фар, ярко освещающие лестницу и основание башни. Они все приближаются, и часовой жмурится от яркого света.
Часовой. Эй! Гаси огни!
Слепящий свет бьет прямо в глаза часовому.
(Берет винтовку наперевес и щелкает затвором.) Гаси огни!
Он говорит это очень медленно, четко и угрожающе; ясно, что он намерен стрелять. Фары гаснут, и из-за левой кулисы, где, по-видимому, остановился автомобиль, выходят три человека; двое из них в офицерской форме, один высокий и толстый, другой довольно худощавый, щеголеватый, в кавалерийских сапогах, поблескивающих при свете карманного фонаря, который держит в руках толстый; третий — в штатском. Все трое проходят через всю сцену и приближаются к лестнице.
(Произносит первую половину пароля.) Победа…
Худощавый офицер (резко и надменно)…за теми, кто ее достоин.
Часовой. Проходите.
Худощавый офицер (штатскому). Надо влезать отсюда.
Штатский. Знаю. Я здесь не в первый раз.
Все трое влезают по лестнице. Второй часовой, видя нашивки толстого офицера, становится во фронт. Связисты не двигаются с места. Толстый офицер подходит к столу; за ним следует штатский и офицер в начищенных сапогах, по-видимому, адъютант.
Толстый офицер. А эти что?
Адъютант (связистам). Встать! Смирно! Вы что это?
Связисты стоят смирно, видимо, превозмогая усталость.
Вольно!
Связисты садятся. Толстый офицер изучает карту. Штатский заглядывает в дальномер, но ничего не может разглядеть в темноте.
Штатский. Обстрел назначен на двенадцать?
Адъютант (обращаясь к толстому офицеру). Когда приказано открыть огонь, генерал?
Толстый офицер (говорит с немецким акцентом). Поменьше расгофоров.
Адъютант. Виноват. Угодно просмотреть приказы? (Подает ему пачку сколотых вместе приказов, отпечатанных на машинке.)
Генерал берет их в руку и, мельком глянув на них, отдает адъютанту.
