После гибели генерала Далла Кьеза его дело продолжил человек с железной волей Рокко Кинчини. Он сумел всерьез прижать Микеле Греко, хотя и отдавал себе отчет в том, что Папа вынесет ему приговор, как и его предшественнику. Кинчини вел себя предельно осторожно и нигде не бывал, а если отправлялся на работу во Дворец правосудия, то его неизменно сопровождали пятеро охранников. Поэтому Микеле Греко пришлось проявить изрядную изобретательность, чтобы устранить врага. Однажды утром, когда Кинчини вышел из дома, чтобы ехать на службу, его автомобиль, где находилось, как выяснилось впоследствии, не менее 50 килограммов взрывчатки, взлетел на воздух. Взрывом на части разорвало самого Рокко Кинчини, его жену, привратника и троих телохранителей.
Теперь уже все сотрудники Дворца правосудия поняли, что ни один из них не может считать себя в безопасности, слишком далеко зашло дело, слишком много неприятностей доставлено мафии и она, как раненый зверь, будет уничтожать на своем пути всех без разбора.
Для начала во Дворце правосудия были предприняты все мыслимые меры безопасности. Парковка автомобилей вблизи него была запрещена. Теперь бронированные автомобили сотрудников въезжали прямо в здание по специально сделанным пандусам. Входящие в здание проверялись при помощи фотографирующей техники, затем показывали свой паспорт полицейскому, после чего с паспорта снималась копия, и посетитель мог войти в огромный зал. Здесь можно было увидеть мафиози, которые словно заявляли о себе особым стилем одежды нуворишей, всегда, во все времена и во всех странах отличавшихся откровенно дурным тоном. Что же касается их защитников, те, напротив, были одеты с чрезвычайной тщательностью, их костюмы от лучших модельеров поражали лоском и изяществом. Подзащитных вечно сопровождали толпы родственников в черном. Обыкновенно это были деревенские неразговорчивые старухи.
Перед бронированными кабинетами следователей выставили специальную охрану из бравых молодых ребят в униформе, состоявшей из джинсов «венеттон», непременных рубашек от Черутти и, конечно, пистолетов магнум. Задачей этих ребят было повсюду сопровождать судей, даже в туалет, причем по- следнее обстоятельство исключительно портило сотрудникам настроение. Думается, что любому человеку, даже оптимисту, отравила бы жизнь подобная круглосуточная охрана. «Достаточно одного взгляда на все это, – говорил в свое время Рокко Кинчини, – чтобы понять, насколько одинок человек, который решился выступить против мафии. Каждый знает, что человеческая жизнь оценивается у нас в несколько лир».
После гибели Кинчини операцией по борьбе с мафией стал руководить человек приятной наружности, мягкого характера, обходительный и любезный Джованни Фальконе. Он знал, что вполне может находиться в списке приговоренных мафией к смерти, однако, как человек блестящего ума, понял: бороться с этим монстром можно только одним способом – экономическим. Если подорвать финансовую основу мафии, то она будет уничтожена. В результате он начал ряд банковских расследований, и благодаря ему было заведено более 100 уголовных дел, главным образом связанных с наркотиками.
По данным американского Агентства по борьбе с наркотиками, с каждого килограмма героина, равного 33 дозам, сицилийская мафия получала не менее 1,5 миллиона долларов. И хотя на острове работало не особенно много лабораторий по производству героина, да к тому же не на полную мощность, в 1980-е годы на Сицилию изливался потоком золотой дождь – десятки миллионов долларов.
В первое время мафиози просто помещали деньги, полученные от продажи героина, на свои банковские счета, но Фальконе всерьез занялся изучением этих счетов и их сумм. Он выяснил, откуда и каким образом проходили эти миллионы долларов. В результате были арестованы самые крупные сицилийские наркодельцы, миллионеры, а Фальконе превратился в живую легенду острова. Его день и ночь охраняли карабинеры, не оставляя одного даже в ванной. Отдыхать же Фальконе приходилось на уютном островке. Правда, на нем была расположена тюрьма, которая славилась своей неподкупной охраной.
В последний день марта 1984 года Джованни Фальконе до-прашивал Винченцо Синагру, чьи похождения в рядах «людей чести», похоже, закончились безвозвратно. Последнее дело, порученное ему Баклажаном, слегка помутило его рассудок, что, впрочем, неудивительно, поскольку этим делом было убийство лучшего друга Колокольчика Диего Ди Фатты. Маркезе обвинил Диего в том, что тот обворовал на его территории некую даму, не испросив на то позволения капо. К тому же Баклажан никогда не был уверен в лояльности Винченцо, чересчур чувствительного для истинного мафиози, и хотел проверить его в деле. К тому же он идеально подходил на роль приманки, поскольку близко знал намеченную жертву.
Диего катался на своем мотороллере в порту Палермо, когда услышал, как недалеко от него затормозила машина. Он оглянулся и увидел, как из «фиата» выходит его закадычный друг Винченцо. На его лице была заметна только радость от этой встречи, как будто он забыл, зачем прибыл на побережье моря. «Диего! – воскликнул он, подходя к нему. – Столько лет тебя не видел!» – «А это кто? – весело спросил Диего, оставляя свой мотороллер и глядя за спину Винченцо. – Твой брат? Мы так давно не встречались, что я почти все забыл! Винченцо, я, правда, так рад!». Это были его последние слова, потому что Гроза, подойдя поближе, несколько раз выстрелил ему в голову. Потрясенный Винченцо, так и забывший достать свой пистолет, смотрел, как в серых глазах Диего застыло безграничное удивление. Несколько мгновений он стоял, и по его лицу стекали темные струйки крови, а потом упал ничком, и на него накатила соленая морская волна.
«Ты чего стоишь, как баран, чертов Колокольчик? – заорал Гроза. – Совсем забыл: это ты должен был убрать его! Стреляй!» – «Я не понимаю», – лепетал Винченцо. «Стреляй, говорю тебе!» – повторил старший брат. Он сам вынул из кармана Винченцо пистолет и вложил в его дрожащую руку. «Я никогда не смогу этого сделать!» – закричал Винченцо. «Стреляй или убью!» – крикнул Гроза и нажал его пальцем на курок. Винченцо в ужасе отбросил пистолет, словно тот был раскаленным. «Придурок, – прошипел Гроза. – Сам в тюрьму попадешь и всех за собой утянешь. Надо же, какие вопли поднял! Сейчас здесь будет вся полиция Палермо. Сматываться теперь надо, срочно!»
Бросив «фиат», они побежали по улочкам древней части города Кальсы, и Винченцо чувствовал себя так, словно его отключили от жизни. Вот только что он был и что-то чувствовал, а теперь совершенно не понимал, что делает и зачем. Куда ведет его брат и зачем теперь вообще что-то делать? Он ничего не понял, когда за ним и Грозой этим же вечером пришли полицейские. У них была в руках неопровержимая улика – пистолет, брошенный Винченцо. «Говорил же тебе всегда: не бросай пистолет – дешевая тема», – сквозь зубы процедил ему Гроза.
После ареста Винченцо Синагра пережил многое: и тюрьму Уччардоне, и психиатрическую лечебницу, и что самое страшное – угрызения совести. Он никак не мог забыть удивленный взгляд Диего перед тем, как тот упал в соленую морскую воду. Винченцо решил, наконец, что даст показания против семьи хотя бы для того, чтобы искупить свою вину перед родственниками десятков погибших людей. Он был готов рассказать все, что знал, показать жуткие места захоронений жертв мафии, но при этом иметь дело только с одним следователем, известным своей неподкупностью, главным врагом Баклажана, с Джованни Фальконе, благодаря которому угодили за решетку многие видные члены мафии, а их имущество было конфисковано.
Конечно, конфискация имущества являлась для Маркезе самым болезненным ударом: ведь благодаря торговле наркотиками большинство мафиози имели немало роскошных вилл на Сицилии и даже за границей – в Испании и Латинской Америке. А Фальконе удалось так надавить на парламент, что тот единогласно проголосовал за принятие закона о конфискации имущества торговцев героином, мафиози и их сообщников.
Винченцо Синагра сам слышал, как Баклажан отдавал приказ убрать Фальконе во что бы то ни стало, однако судья был столь умен, что мафиози не удавалось даже толком уследить за его передвижениями. Естественно, что Винченцо испытывал чувство уважения к человеку, который не только довел до истерики могущественных Маркезе и Греко, но и каждый раз виртуозно уходил от подосланных к нему убийц. Только с ним можно иметь дело – решил Винченцо Синагра, тем более что ему предстояла очная ставка с крайне опасным человеком. Тот был адвокатом.
Этот адвокат, Сальваторе Каракане, по иронии судьбы в этот последний мартовский день входил в кабинет Фальконе в наручниках. Он был просто в бешенстве. Еще бы, ему семья Корсо дей Милле доверила защиту этого ублюдка, а тот выдвинул против него обвинение в связи с преступным кланом. Поэтому Каракане, едва сдерживаясь, начал разговор первым.
«Я хочу услышать сам от господина Синагры все эти гнусные наветы. Уверен, что он хочет опорочить то,
