процветал нелегальный бизнес, как здесь. Как можно было обойтись без спиртного в многочисленных притонах и казино? Да это просто немыслимо! Власти Чикаго, конечно, понимали проблемы своих сограждан, а потому решили ограничиться тем, что убрали вывески с питейных заведений. Но владельцы злачных мест просто обязаны были наладить связь с теми, кто сможет нелегально доставить им спиртное.
С этим нелегким делом была в состоянии справиться только сплоченная преступная организация, как та, которой заправляли Торрио и Аль Капоне. И они сумели связать воедино и скоординировать множество профессий, занятых в производстве горячительных напитков. Конечно, они скупали подпольные винные заводы и пивоварни, знали, кому дать взятку, нанимали моряков для перевоза контрабанды через океан. Это, конечно, должен был быть человек надежный, такой, что, получив несколько десятков тысяч долларов, доставит товар в нужное место, а не сочинит сказку о том, что товар у него неожиданно украли. Нужны были рабочие для производства алкоголя и водители грузовиков, причем такие, которые не вызвали бы подозрений у полиции.
Чикаго стал настоящей столицей алкогольной контрабанды. Все банды просто ошалели, когда поняли, что с виски он получат сверхприбыли. Особенно опытным, хотя порой и непредсказуемым, человеком в алкогольном бизнесе Чикаго был Джим Колориссимо, или Большой Джим, возглавлявший «сицилийский союз». Его уважали больше, чем самого мэра Чикаго. Большой Джим предложил Торрио и Капоне войти в долю. Как вспоминал Капоне, «денег здесь было так много, что хватило бы на всех», но дело было не в деньгах. Иногда и они не самое главное. Весь вопрос в том, кто будет держать под контролем весь бутлегерский бизнес в Чикаго? Торрио и Аль Капоне не хотели бы уступить пальму первенства никому…
Аль Капоне знал, что Джим Колориссимо происходил из эмигрантской семьи, как и он сам. С малых лет он зарабатывал на хлеб тем, что торговал газетами, работал дворником, а потом стал мальчиком на побегушках у бандитов, бегая для них за спиртным и, конечно, воровал. Потом он стал рэкетиром и воевал за сферы влияния между бандами. Наконец, стал содержать публичный дом и женился по любви на Виктории Мореско, сделав ее хозяйкой своего публичного дома. Попутно Большой Джим занимался контрабандой и заработал такое большое состояние, что его уже принимали в высшем обществе и он сам принимал приличных людей в собственном салоне.
В 1920 году Большой Джим сделался образцом истинного светского человека для всего Чикаго. Все хотели походить на него, такого респектабельного и неотразимого. В его внешнем облике было продумано все до мелочей – запонки и галстуки, подтяжки и часы, ремень и бриллиантовая заколка, трость и фетровая шляпа. В квартале проституток Большой Джим открыл ресторан, славившийся изысканной кухней и лучшими итальянскими винами, где выступали такие оперные звезды, как Карузо, Амелитта Галли-Курчи, Фло Зиберт, Джон Маккормак…
Оперу Большой Джим любил необычайно, за что и заплатил жизнью. Этот человек не мог устоять перед прекрасным голосом, он действовал на мафиозного босса подобно наркотику. Начало же его падения было связано с появлением в Чикаго симпатичной певички Дейл Винтер, объездившей полстраны с различными опереттами и успевшей побывать в Австралии. В тот момент, когда она встретилась с Большим Джимом, работы у нее не было. Но это было неважно: Колориссимо потерял голову и от ее голоса, и от ее чудного тела. «Ты теперь будешь петь в моем ресторане, малышка», – произнес он, и мисс Винтер с радостью согласилась. Еще бы: он так трогательно заботился о ней, устроил в музыкальный колледж Чикаго, чтобы поддерживать в отличной форме ее голосовые связки. Какое-то время по настоянию Колориссимо девушка даже пела в хоре методистской церкви, но потом кто-то увидел ее в ресторане на улице «красных фонарей» и на этом ее карьера церковной певицы закончилась.
Не прошло и двух месяцев, как Большой Джим бросил свою преданную Викторию и женился на Дейл Винтер. «Зачем ты так поступил с той, что была с тобой вместе в богатстве и бедности?» – укоризненно произнес тогда Торрио. – «Потому что это то, что мне нужно», – недовольно отозвался Колориссимо. Торрио вздохнул: «Тогда считай, Джим, что ты уже покойник».
Колориссимо не привык прислушиваться к чужому мнению, особенно когда дело касалось любовных увлечений. Положив на счет своей певички 50 тысяч долларов, он провел с ней упоительный, но короткий медовый месяц в Индиане, а потом вернулся в Чикаго, где его ждали дела. Вскоре действительно в его доме раздался телефонный звонок. «Немедленно приходите в ресторан, мистер Колориссимо, – здесь дело чрезвычайной важности». – «Я ненадолго», – пообещал Большой Джим молодой жене и вышел. В ресторане он был убит из обрезов неизвестными молодыми людьми.
Газеты много писали об этом убийстве. Говорили, будто оно связано с женитьбой покойного на Дейл: ведь по законам сицилийской мафии у «человека чести» должна была быть всего одна жена, до самой смерти. И возможно, именно это имел в виду Торрио, когда говорил, что, сойдясь с Винтер, Колориссимо подписывает себе смертный приговор. Под удар попал и Торрио: его подозревали в организации убийства Большого Джима. «А почему бы вам не заподозрить „Черную руку“? – ответил газетчикам Торрио. – Когда-то они требовали от Джима 5 000 долларов, а потом вместо выкупа получили заряд пуль из английских винтовок под Большим мостом». Он умолчал о том, что одна из этих винтовок находилась в руках самого Джима Колориссимо.
На похороны Большого Джима было истрачено 50 тысяч долларов, а провожал его в последний путь весь преступный мир Чикаго, большинство были людьми весьма уважаемыми. Гроб был изготовлен из красного дерева и отделан золотом, и нес его сам начальник чикагской полиции. Рядом с ним шли три самых авторитетных гангстеров Чикаго. Горевали судьи и полицейские, оперные певцы и актеры. Но, казалось, это несчастье больше всего коснулось Джона Торрио. Он едва не плакал, когда гроб с телом Большого Джима опускали в могилу. «Он был мне как брат и даже больше, – сказал этот гангстер. – Это он привез меня в Чикаго и возвел на самый верх этого золотого Олимпа».
Теперь, со смертью Торрио, став полновластным владельцем золотого Олимпа, Торрио намеревался взять весь преступный бизнес Чикаго в свои руки. Ему нужна была мощная империя, которую, как он надеялся, они создадут вместе со своим другом Аль Капоне.
Однако это было не так просто. Со смертью Колориссимо обнаружилось, что, оказывается, только он поддерживал очень шаткое равновесие между сицилийцами и ирландцами. Теперь же начался дележ наследства Большого Джима, и в Чикаго загремели выстрелы. Местной полиции не удавалось разобраться, кто именно стрелял, но под обстрел попадали и шоферы, пригонявшие грузовики с контрабандным виски, и те, кто покупал горячительное не у той банды, что хотела взять контроль над производством спиртного.
Из какого только оружия не стреляли в то время. Аль Капоне признавал все: и револьверы, и винтовки, и охотничьи ружья. «Но самое надежное, ребята, – учил он своих триггерменов, – это дробовик. Сами знаете: в Чикаго переулки узкие, и времени, чтобы целиться, крайне мало. С дробовиком у вас повышаются шансы выжить». Капоне убедил Торрио снабдить практически всех бойцов именно дробовиками.
Но Капоне никогда не останавливался на достигнутом. Как-то его внимание привлек восьмикилограммовый автомат Томпсона. «Вот идеальное оружие для гангстера, – подумал он, – целая сотня патронов! Да будь я слепым, и то не смог бы промахнуться из такого оружия!». Он немедленно приобрел оружие и уже через два дня опробовал его в деле. Увидев проезжавших мимо гангстеров из ирландской группировки, Капоне, сидевший в лимузине, принадлежавшем Торрио, вместе с тремя своими сообщниками устроил безумную погоню по улочкам Чикаго. От Капоне еще никто не уходил. Он догнал врагов и лично буквально изрешетил пулями их автомобиль.
Правда, Капоне не было известно одно щекотливое обстоятельство: в этой машине, что он так удачно обстрелял, сидел также и генеральный прокурор Чикаго. Ему-то и досталось свинца больше, чем остальным.
Это уже не было обычное убийство, одно из тех, о которых можно забыть. Мэр Чикаго понял, что ему лично грозит скандал федерального масштаба, и поспешил торжественно объявить войну бандитизму. По иронии судьбы победившим в этой войне, стал Аль Капоне, поскольку все улики указывали на причастность к этому преступлению Торрио. Он уже все больше склонялся к тому, чтобы передать все свои дела другу и компаньону, который не боялся того, что эти дела могут обжечь его руки. Пока не боялся. А Джон Торрио вскоре получил еще одно предупреждение, после которого ему уже не оставалось иного выбора, как только покинуть «город ветров». Конкурирующая группировка бандитов, возглавляемая Дайоном О’Банионом, готовилась нанести решительный удар.
Дайон О’Банион считал себя настоящим бизнесменом, но только без цилиндра. В Чикаго у него был крупнейший цветочный магазин. Он мог в любых количествах поставлять цветы и венки, тем более, что,
