Зачем нам враги

здравом, – с трудом выговорил он и глуповато хихикнул.

– Из кампании? – понизив голос, спросил Натан.

– А то… последняя… За припасами сюда ездили. А как наши возвращаться стали, я проулками… Ну их. – Он обреченно махнул рукой, и бутылку с вином едва не постигла участь бутылки с сидром. – Не вернусь. Я как узнал, что князя порешили, так сразу понял, нечего там теперь…

– Постой! – забывшись, Натан потянулся через стол к собеседнику. – Что ты сказал? Князя убили? Когда?!

– Да с неделю слухи ходят… Может, и давно уже. Ну только что теперь, без князя-то? Тальварды нас враз к ногтю прижмут… Ну а я тут… Тут оно лучше, чем на захваченных землях…

– Так что же теперь? Война кончилась?

– Да где там? Эльфы, говорят, подоспели, ну да сколько там тех эльфов…

Князь Калардина мертв. Проклятие. Оставалось надеяться, господин Глориндель успел обвенчаться с княжной. Теперь-то эльфы постоят за Калардин, как за родную землю. Чем она для них и станет вскоре… Но сейчас это не так важно.

Натан поднял глаза и увидел, что за стойкой теперь стоят двое мужчин – другой, постарше, за что-то отчитывал рябого парня. Натану хотелось еще порасспросить соотечественника о новостях с родины, но ему не терпелось скорее убраться из этого гадючника. Наверняка в городе есть более приятно пахнущие собеседники.

– Сама будешь говорить, – тихо сказал он Ровене.

– Конечно, – невозмутимо отозвалась та. Похоже, ее смущение улетучилось очень быстро. Натан невольно порадовался, что ей так и не довелось выпить сидра – все же не дело это для маленьких девочек.

Ему пришлось заплатить за право осмотреть нужную комнату, и он сделал это скрепя сердце, благо хоть сумму хозяин запросил чисто символическую. При этом он смотрел на девочку во все глаза – явно помнил ее, но ничего не сказал. Натан не сомневался, что все это зря, однако поднялся за Ровеной на второй этаж. Комнатушка, в которой, если верить девчонке, она жила с матерью, была небольшая, но на удивление опрятная – по крайней мере крысы не сновали под ногами, и то хорошо. Ровена сразу встала на колени, стала заглядывать под кровать, под комод, будто надеялась, что ее вещь закатилась в уголок и ждет хозяйку. Она даже пошарила ладонью по полу, а когда вытащила руку, та была серой от пыли и паутины. Девочка разочарованно вздохнула, с трудом поднялась, кряхтя, будто старушка, которой тяжко выпрямлять спину.

– Нет, – пожаловалась она.

– А ты что думала? – хмыкнул Натан. – Ну, пошли?

Но Ровена не двинулась к выходу – она села на единственный стул у колченогого стола, тяжело оперлась о столешницу локтем, будто правда устала или словно вдруг какая-то тяжесть навалилась ей на плечи.

– Как же теперь… я… – В ее голосе сквозила ужасная растерянность, но это тоже было странно взрослое чувство, уже без примеси обиды или негодования на то, что все пошло не так. – Что же я теперь ему отдам? У меня ничего нет… только вот…

Она согнулась еще сильнее, запустила руку за вырез лифа. Пошарила там, извлекая глубоко спрятанную вещь. Натан не знал, что она носит у самого сердца, да и знать не хотел, что там обычно носят женщины… и потому, может, у него дух перехватило, когда он увидел треугольничек сморщенной плоти, зажатый в тоненьких детских пальчиках.

– Только вот это, – сказала Ровена, не сводя глаз со своего сокровища. – Но это я никому никогда не отдам.

Натан никогда не подумал бы, что узнает его, но сейчас был совершенно уверен: это кусок уха Глоринделя, отрезанный лесным разбойником.

У Натана пересохло горло. Он протянул руку, потом вдруг словно понял, что не дотянется до Ровены с такого расстояния. Сделал шаг вперед, другой. И вместо того, чтобы выхватить у девочки жуткий трофей, вцепился в ее плечо.

– Откуда… откуда это у тебя? – хрипло спросил он.

Ровена подняла на него настороженный взгляд. Поежилась, тихонько попыталась отодвинуться. Рука с обрезком уха медленно сжалась в кулак, и Натан знал, что никакой силой его не разжать.

– Дай это… дай сюда…

– Я же сказала! – прозвенел неожиданно громкий голос Ровены. – Я никому никогда его не отдам!

– Дай мне это сейчас же! – в ярости крикнул Натан, хватая ее за плечи уже обеими руками.

И тогда она подняла к нему круглое белое лицо, на котором черным огнем горели широко раскрытые глаза, и четко сказала:

– Руки прочь от своей княгини, вассал.

Он мгновенно отпустил ее. Выпрямился. Девочка поднялась, и Натану вдруг показалось, что она стала выше ростом. Ровена (хотя уже не было смысла называть ее этим именем) подняла руку, откинула с головы капюшон. Натан не увидел ничего, чего не видел бы до того – ее лицо и так было на виду, а грязные спутанные волосы рассыпались по плечам отнюдь не эффектно, но ему сполна хватило одного этого жеста – того, как она откинула капюшон. Дворяночка не из низших, о да.

Дворяночка королевских кровей.

– Миледи… Рослин…

– Ты слышал, – сказала она. – Мой отец мертв. У меня есть время до новой луны, чтобы обзавестись мужем, новым князем нашей страны. Им станет лорд Глориндель, эльфийсикй принц.

– Как же станет, – медленно проговорил Натан, не сводя с нее глаз, – как же станет, миледи, если вы – здесь?

– Значит, не станет, – спокойно сказала она. – И княжеский трон займет мой дядя лорд Аронис. Но до новой луны нет у Калардина другого законного властителя, кроме меня. Преклони колени, Натан, и присягни своей княгине.

И Натан сделал, как она велела. Преклонил колени и присягнул. Потому что верность долгу – это то, чем он расплачивался за прежние грехи. А грехи эти были таковы, что за всю жизнь ему их не искупить.

Отныне эта взбалмошная и жестокая девочка – его госпожа, подумал он, когда она позволила ему подняться.

Мудрые люди говорят, что жизнь вечно идет по кругу. Наверное, они правы.

– Теперь мы должны вернуться в Калардин, миледи, – после неловкой паузы сказал Натан.

Леди Рослин крепче стиснула кулак, в котором все еще сжимала ухо своего жениха, и сказала:

– Нет. Я направляюсь в Тарнас, в оплот некромантов. И приказываю тебе сопровождать меня.

– Вы не успеете вернуться в Калардин… даже если выживете.

– Я знаю. Слава всеблагим небесам, наша ветвь – не единственная в княжеском роду. Стало быть, отречься от престола – мое право.

– Но ваш дядя слабоумен, миледи. Вы же знаете. Он не сможет управлять страной. Нас захватят тальварды.

– Вас, – холодно поправила Рослин и улыбнулась.

Натан слишком хорошо знал эту улыбку.

«С вами будет трудно… снова», – подумал он, понимая, что выбора у него нет.

С моря дул ветер. Над горизонтом густо клубились низкие тучи. Пахло скорым дождем.

Эллен ежилась, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Пойдемте быстрее, – в который раз попросила она и в который раз услышала в ответ:

– Ты заткнешься наконец или нет?

Она уже уяснила, что господин Глориндель не слишком стеснителен в выражениях.

Они пробирались сквозь запруженную набережную, впрочем, едва ли не пустынную по сравнению с тем, какой она бывала обычно, и вовсе не в связи с приближающейся бурей. Две трети порта выгорело, большинство кораблей спешно снялись с якоря, на уцелевший участок пристани было не пробиться. Эллен сразу поняла, что морем они в Тарнас не доберутся: одни боги знают, сколько дней уйдет только на то,