батареи с лейтенантом принялись за работу. В другой обстановке дело шло бы быстрее, но от боевых задач их никто не освобождал. Как и все, эта рабочая группа выезжала на бесчисленные боевые задания, сопровождая вместе с батареей и ротами батальона многочисленные колонны, попадала в засады и отстреливалась вместе со всеми с бортов своих УРАЛов. Стройка шла в перерывах между боями, а они с наступлением теплых дней шли почти беспрерывно. Особенно в апреле. Апрель 1982 года Коростылев, вообще, считает началом пика войны в Афганистане, продолжавшегося вплоть до полного вывода из него советских войск.
В десантных ротах батальона пошли большие потери, и часто по приказу майора Терещука солдаты и офицеры батареи Коростылева шли в бой без своих орудий, занимая места в цепях пехоты, окружающей кишлаки и высоты, занятые моджахедами. В одном из таких апрельских боев Потураев со своей группкой солдат попал в окружение. Они шли в пешем порядке в составе восьмой роты, продвигаясь вдоль берега реки Логар, только что ставшей в свои берега после мартовского разлива. Местность вдоль ее берегов была еще сырой, и Евгений, вместе с ротой утопая по ступни и грязи, шел к захваченному моджахедами кишлаку. В задачу батальона входило уничтожение отрядов «духов». Неровная цепь роты растянулась вправо от берега, и среди густых зарослей молодых зеленых тополей солдаты плохо видели друг друга, ориентируясь лишь по ближним своим соседям справа и слева. Дойдя до навесного мостика через реку, командир роты старший лейтенант Олейник рукой просигналил Потураеву, чтобы тот со своими солдатами перешли мост и паралелльно с ротой шли по другому берегу. Так и было сделано. Впереди показались окраины кишлака, разбитые сараи и дувалы. Группа Евгения обошла их, продвигаясь вперед. И вдруг из ближайшего впереди большого дома крепости с трехметровым дувалом по ним из верхних окон открыли пулеметный и автоматный огонь. Первые очереди накрошили много тополиных веток, но все-же прошли выше голов. Евгений с солдатами укрылись в ближайшей траншее, такой же грязной и сырой, как и все кругом. Под пулеметный огонь из других домов попала и рота. В ней было сразу же несколько тяжелораненых. Среди них и прапорщик из штаба части, из Гардеза, служивший там начальником секретной части и упросивший командира бригады отпустить его «повоевать» с третьим батальоном. И вот при первом же выходе «на боевые» он лежал с простреленной шеей и истекал кровью.
Евгений не сомневался, что «духи» заметили место их укрытия и держали их под прицелом. Он снял свою каску с головы и на стволе автомата слегка приподнял ее. Немедленно по ним резанула пулеметная очередь. Одни пули хлюпнули перед каской, другие пролетели выше, осыпав солдат срезанными ветками. Но что было более неприятным, так это то, что по поднятой каске стреляли и позади, из разбитых сараев, которые они только что прошли. Потураев с холодком в душе еще подумал:
«А ведь первыми могли начать огонь те задние и в спины перестрелять всю его группу. Но ведь мы проверили эти сараи, значит «духи» уже после нас заняли их».
Рота залегла на одном берегу и вела интенсивную перестрелку. Крики раненых о помощи были слышны даже сквозь стрельбу. Что делать? Сидеть в этой грязной канаве под перекрестным обстрелом и ждать, когда их закидают гранатами? Отстреливаться нет никакой возможности — при первых же попытках очереди моджахедов были все точнее. Потураев представил себе, что под прикрытием пулеметчиков «духи» быстро сообразят выдвинуться к ним и забросают ручными гранатами. Но он не был бы артиллеристом, если бы не взял с собой радиста с рацией. В его группе был рядовой Медведев Сергей с радиостанцией Р- 156, а его родной брат-близнец Виктор, тоже радист, оставался в расположении батальона на огневой позиции батарей, где капитан Коростылев все-же оставил два расчета со старшим лейтенантом Кривонишей для возможной поддержки пехоты.
— Сергей! Вызывай брата! — крикнул Потураев Медведеву.
— Пермь-1! Я-Пермь-2! Прием!
Пока радист вызывал батарею, Потураев достал из полевой сумки карту, сориентировался на местности и определил свое местонахождение. По излучине реки Логар, возле которой они залегли, он точно занес на карту цель. Дальность стрельбы составляла 5650 метров. Достав артиллерийский круг и ленейку, Евгений вычислил установки для стрельбы.
— Передавай, Сергей! Опорный пункт! Дымовым! Прицел 131! Уровень 29–50. Основное направление: правее 0–15! Первому один снаряд — Огонь!
Вполне обоснованно Потураев назначил первый пристрелочный снаряд дымовой. Все же из-за отсутствия оптических приборов он мог ошибиться и, назначь он сразу осколочный снаряд, мог ударить по своей роте, разорвись тот рядом.
— Выстрел! — доложил радист.
Потураев с волнением ждал разрыва. Через несколько секунд, прошелестев над головой, снаряд разорвался за домом-крепостью в ста пятидесяти метрах и немного правее. Евгений, чтобы разглядеть столб белого молочного дыма, поднявшегося над тополями, откинул голову назад, высовываясь из канавы одними глазами. Для артиллериста — это счастье: увидеть первый пристрелочный разрыв. Дальше проблем не будет. Поправляй, то есть корректируй, установки и уничтожай цель.
— Прицел меньше три! Левее 0–04! Веер сосредоточенный! Батарее осколочно-фугасный один снаряд, 10 секунд выстрел, Огонь!
Сергей передал брату на позицию корректировку. Снаряд первого орудия не долетел до дома метров десять, снаряд второго пробил стену дувала и разорвался внутри дома.
— Первому! Уровень больше 0–03. Батарее, 2 снаряда, беглый огонь!
На позиции быстро поправили установки первого орудия, и обе гаубицы выпустили по два снаряда. Все они разломали стену и, разорвавшись по всему дому, уничтожили там все живое. Огонь «духов» оттуда прекратился. Но справа по берегу из других домов по седьмой роте еще продолжали стрелять. Баранов, командуй всем нашим одновременно открыть огонь по «духам» в тылу, а я займусь помощью роте.
— Понял, товарищ старший лейтенант!
По команде ефрейтора Баранова группа одновременно залегла по краям их траншеи и открыла автоматный огонь по моджахедам, которые держали их под прицелом сзади. А Потураев опершись в край канавы локтями, приставил к глазам бинокль, пытаясь точно установить место, откуда ведется огонь по роте спереди. «Вон они, еле видны за деревьями, справа от нашей первой цели метрах в ста пятидесяти».
— Медведев!
— Я, товарищ старший лейтенант!
— Передавай! Цель? 1! Правее 1–15! Первому! Осколочно-фугасный, один снаряд, Огонь!
Снаряд разорвался между двумя крепостями. Отсчитав по сетке бинокля корректуру и не обращая внимания на автоматную стрельбу за спиной, Евгений скомандовал:
— Первому! Правее 0–07! Батарее веер — 0–03! 2 снаряда, беглый огонь!
Четыре снаряда всего двух орудий батареи разорвались в домах, полностью занятых вооруженными наемниками, накануне пришедшими сюда из Пакистана. Их нужно было добивать.
— 4 снаряда, беглый огонь!
Восемь снарядов сделали свое дело, и теперь залегшая рота тоже могла поднять голову и оказать помощь раненым. Командир роты два взвода сразу бросил на развалины крепостей, третий занялся ранеными, а одно его отделение перебежало навесной мост и ударило по моджахедам с тыла, тем, что держали под прицелом Потураева. Через пять минут ожесточенного боя с ними было покончено.
— Ну мы и вляпались, бойцы, вылазь! — весело сказал Потураев, карабкаясь из грязной канавы. Вид у всех был действительно не боевой. В жидкой грязи обмундирование стало совсем черным.
— Зато дали им жару, товарищ старший лейтенант! — отозвался Баранов, помогая радисту за руку выбраться из траншеи.
— Что дали — это точно!
Со стороны расположения батальона грохнули орудийные выстрелы, и разрывы снарядов стали слышны много левее, где находился капитан Коростылев с седьмой ротой.
— Товарищ старший лейтенант! По нам они не ударят? — спросил Баранов.
— Не боись, Баранов! Это комбат вызвал огонь. Там у них тоже, видимо, свои проблемы.
Пушки постреляли и замолкли.
В тот день батальон уничтожил два больших отряда, состоящих, действительно, из одних наемников, перешедших из Пакистана всего два дня назад. Взяли несколько пленных, много трофейного оружия.
