Солдаты группы капитана Коростылева взяли в плен француза — врача, за деньги пустившегося в такое опасное для себя предприятие. В первом же бою с советскими солдатами он был захвачен и передан в органы ХАД — службу безопасности Афганистана.
В расположение вернулись под вечер. Первым делом все постирали обмундирование в арыке, сами там помылись. Вода была хоть и холодной, но прогретый воздух не давал замерзать. Уже после ужина офицеры и солдаты батареи почистили свои автоматы.
Через год один из радистов братьев Медведевых, Виктор, подорвался на противотанковой мине. В Кабуле ему ампутировали ногу и доставили для дальнейшего лечения в г. Подольск в госпиталь Московского военного округа. Командование 40-й Армии туда же направило для прохождения службы в батальон обеспечения госпиталя и второго брата, Сергея, чтобы они были вместе.
В эти апрельские дни старший лейтенант Потураев сказал Коростылеву:
— Комбат! Согласись, что наша военная форма не со всем удобная здесь, в горах, при ведении боевых действий.
Он был прав. К восьмидесятым годам в СССР были новейшие технологии, в армии появились новые образцы оружия и боевой техники, а форма одежды была все такой же неудобной и непрактичной. Ладно там, во внутренних военных округах, где есть возможность и постирать и погладить, да и не так приходится «крутиться», как здесь. В тяжелых сапогах и неудобной фуражке не побегаешь по горам. Солдаты шлепают в кирзовых сапогах, как чучела.
— Согласен, Женя! К чему этот разговор?
— К тому, что я придумал, как ее переделать для удобства в наших условиях. Вот смотри!
На тетрадном листке он простым карандашом начал рисовать какие-то эскизы.
— Вместо нашего ХБ берем куртку и брюки танкового комбинезона защитного цвета. На куртке уже есть накладные карманы на груди. Такие же карманы есть и на брюках повыше голени. Теперь можно пришить карманы на обеих рукавах куртки для различных нужд: ну там индивидуальный пакет или еще что-нибудь. А вместо наших широких и блестящих погон пришьем узенькие погончики из ХБ и шариковой ручкой обозначим воинские звания. Ну как? — спросил Потураев.
— Интересно. А головной убор?
— Я придумал и его. Как мне представляется, он должен быть мягким и легким. Можно сшить из ХБ кепи, наподобие американской бейсболки.
— Принимается. А обувь?
— Из наших сапог сделать облегченные полусапожки. — Женя тут же нарисовал их образец.
— Женя. Ну и кто будет все это мастерить и кто будут этими моделями? — спросил Коростылев.
— Комбат! Да мы с тобой и будем первыми, кто наденет эту форму! А я ее сам сделаю.
Получив «добро», Женька начал действовать. Пошел к танкистам и обменял на две тельняшки два замызганных комбинезона. Постирал их в ведре с бензином они стали выглядеть прилично. Несколько дней в свободные вечера Женя кроил, шил, чертыхался над своей работой. В каптерке выпросил у старшины старые куртки ХБ, распорол их и мастерил накладные карманы, погончики и кепи.
Потом предложил Коростылеву обуть кирзовые сапоги, а хромовые обрезал наполовину. Оставшиеся голенища распорол с внутренней стороны, укрепил в разрезах кольца для шнуровки. Получились легкие и удобные полусапожки.
В начале апреля два комплекта «новой» формы были готовы. Он их повесил на самодельные плечики, рядом стояли полусапожки, надраенные черным кремом.
Тогда эта одежда казалась немного диковинной. Накладные карманы на груди, рукавах. На прямых брюках их четыре штуки. На узеньких погончиках шариковой ручкой были обозначены воинские звания: капитан и старший лейтенант.
В армии такого «каламбура» Коростылев еще не видел.
— Давай примерять! — распорядился Потураев.
Они переоделись и вместо зеркала оценили новшество друг на друге — и себя немного не узнавали: выглядели необычными и агрессивными. Ничего общего с действующим воинским уставом.
— Ну, что, пойдем на построение, комбат? — сказал Женя.
— Была — не была, пойдем! — ответил Коростылев, предполагая различную реакцию на их эксперимент с формой.
Солдаты, увидев офицеров, притихли, перешептываясь в строю. Офицеры батальона подходили к ним, удивленно спрашивая:
— Что это на вас? Где получили новую форму? Такую всем выдадут?
Они ходили вокруг Коростылева и Потураева, оглядывая, раннее не виданные на одежде «причиндалы».
В гарнизоне было до трехсот человек, и всем понравилось новшество, и по внешнему виду, и в практическом применении.
Лишь один выступил против того, чтобы Коростылев и Потураев носили эту форму одежды. Это был «особист» батальона старший лейтенант Малахов, уполномоченный КГБ. Видимо, по своему роду службы или своему характеру он всегда лез во все «дырки» и здесь тоже не мог не пройти мимо.
— Что это за маскарад, товарищ капитан? Почему вы испортили утвержденную военную форму? Какой пример даете своим подчиненным? — стал наезжать на Коростылева Малахов.
— Товарищ старший лейтенант! Во-первых, Вы не имеете права делать замечания старшим по званию. Во-вторых, это сделано для удобства и свободы действий в боевых условиях. А в-третьих, это не Ваше дело. Ловите шпионов, как Вам положено, а в действия моей батареи, пожалуйста, не лезте! — ответил он с вызовом на его «накат».
Дурной пример заразителен, так же, как и хороший. Через неделю весь батальон по возможности начал переделывать свою форму под их образцы.
А месяца через три все советские войска в Афганистане, более ста тысяч человек, промучавшись в неудобной одежде для действий в горах, начали перешивать, переделывать ее на свой удобный лад. Вместо панам шили себе кепи, вместо тяжелых сапог носили легкие ботинки, в которых намного было легче в горах. К рукавам гимнастерок пришивали карманы для медицинских пакетов и для ножей.
А через пять лет, после этого «нарушения» формы одежды, учтя опыт ведения боевых действий в горах, в Вооруженных Силах СССР была официально введена новая форма одежды, принципиально схожая на Женино изобретение. Погоны без просветов и звездочек, облегченные фабричные полусапожки, куртки и брюки с дополнительными карманами. В войсках всей страны эту форму называли «афганкой». Такой же формой стал и камуфляж.
А сейчас, спустя почти двадцать лет их первого эксперимента с полевой формой одежды, армии России, Украины и других стран бывшего СССР носят в повседневной жизни и на полевых учениях только эту «афганку», простую и удобную.
И где тот «особист» старший лейтенант Малахов? Куда он смотрит и не запрещает?
16 апреля майор Терещук срочно вызвал к себе офицеров рот и батарей и приказал готовить подразделения к выезду.
— В районе кишлака Мухамед-Ага попала в засаду колонна грузовиков афганской армии, перевозивших студентов из аула. Этот студенческий отряд самообороны, вооруженный стрелковым оружием, направлялся в нашу провинцию для охраны и обороны кишлаков. Они сейчас ведут бой — мы едем к ним на помощь. Убывают седьмая и девятая роты, что и кто из батареи выезжает? — спросил Терещук у Коростылева.
— Я, Потураев и два орудийных расчета, — ответил тот.
— Ясно! По местам, выезд десять минут!
На предельной скорости две роты с двумя орудиями батарей мчались на запад, в сторону Кабула, где погибал афганский студенческий отряд. Гусеницы боевых машин высекали искры на асфальте. На них солдаты сидели на броне, напряженно вглядываясь по сторонам, держа автоматы наготове.
Два УРАЛа с гаубицами ехали в колонне между рот. Потураев находился во второй машине, следуя за
