обвинениями. Я молчал и не отпускал, чувствуя её ужас, отвращение, нежелание жить - и пил её эмоции, отдавая взамен свои.
Истерика вылились обычными тихими слезами. Я гладил её по голове, бормотал что-то невразумительно-утешающее.
- Что я наделала...
- Это я наделал. В основном. Ну хватит, хватит... ну перестань...
Наконец она отплакалась и только судорожно вздыхала.
- Это всё по-настоящему? - спросила она сиплым от плача голосом. - Скажи мне, Серый, ведь то, что было - всё настоящее?
- Конечно, - я бросил ей напоминание о безумной ночи. - Разве можно это подделать?
Нан застонала, выгнулась, замотала головой.
- Нет!.. Перестань, я не хочу!..
- А мне кажется, что хочешь, - я не успел повторить атаку, как девушка ударила меня моим же оружием. Тут уж я на какое-то время я впал в ступор, пытаясь осознать чувственные впечатления другой стороны нашего ночного сумасшествия. Нан смотрела мне в лицо и то ли смеялась, то ли сдерживала рыдания.
Наклонившись к ней, я собрал губами слёзы, странно солёные на вкус, начал тихо целовать слабые безвольные губы, шею, ниже. Нан не отзывалась, но стоило мне отстраниться, как она невольно потянулась за мной.
- Больно... - сказала потом.
- Я просто поласкаю...
Ночь безумия минула, прошло утро безумия. Мы отыскали раскиданную по всей поляне одежду, облачились, привели себя в порядок. Я заклинанием развёл костёр, согрел воды, Нан заварила чай, молча сунула в огонь остатки вчерашней птицы.
За завтраком я промахивался куском мимо рта, чувствуя себя абсолютно, по-идиотски счастливым. Нан всё так же молчала, ела еле-еле, на меня то и дело накатывали волны её чувств - страх, вина, радость, нежность, снова раскаяние...
- Перестань, - попросил я. - Не нужно ни о чём жалеть. Всё было, как было.
- Я не жалею, - тихо ответила девушка. - Я просто... немного... ну, понимаешь...
- Понимаю, но ты всё же поешь...
Мы молча закончили завтрак, я поднялся, протянул руку девушке, помогая встать - просто хотел притронуться, но она сама собой оказалась в моих обьятиях, горьковатые от местного чая губы нашли мои. По тыльной стороне ладони скользнула паутинка, щекотнула, я отмахнулся...
Это была не паутинка.
Пальцы сжали что-то похожее на волшебную сторожевую нить Нан. Только самой нити не было - лишь ощущение от неё, словно я держу в пальцах гудящий провод.
- Это ещё что такое? - растерянно спросил я, подёргав нить. Невещественное извивалось, пытаясь вырваться, я сжал покрепче.
- Осторожно... дай сюда... - прерывающимся шёпотом сказала Нан. Я протянул, быстрые пальцы приняли нитку. Нан завозилась, что-то делала, тяжёло дыша, тихонько зашипела сквозь зубы.
- Эта штука опасна? - запоздало сообразил я.
- Поисковое заклинание. Кто-то ищет нас!.. - в её голосе послышалась боль.
- Нан! - перепуганно вскричал я.
- Кусается, тварюшка!
Я почувствовал это чётко, как никогда раньше. Её слова заклинаний и жесты силы что-то делали с окружающим миром... с пойманной нитью...
Но это что-то получалось у неё плохо. Тот, другой маг на 'противоположном конце провода' одолевал.
'Провод'... Я почти видел его, стальную нить, по которой проносятся белые молнийки. Жалят, впиваются в руки Нан... Ей больно...
Я даже не подумал о том, что неумелое вмешательство может только навредить. Просто шагнул вперёд и перехватил энергетическую нитку заклинания.
Нан охнула и упала, когда давящая на неё мощь вдруг исчезла.
Ощущение было такое, словно я схватился за жало включённого паяльника. Нан что-то перепуганно верещала, трясла за плечо, требовала отдать, я чувствовал её панику. Маг на другом конце сначала замер, потом нить в моих руках задрожала и задёргалась, словно леска, когда на крючок попала, скажем, акула.
Или электрический скат размером с акулу.
Я чувствовал, что меня вот-вот стянет туда, в 'воду'. Мир вокруг померк, запахло гнилью. Тот маг пытался сделать что-то хитрое, а я даже понять не мог, что. Единственное, что я сумел противопоставить изощрённому натиску - свою грубую силу. Сжал провод изо всех сил, отправив по нему свою ярость, и услышал, как там, далеко, маг вскрикнул от боли. Теперь, пока не успел опомниться...
Провод сгибаться не желал, но я всё же сумел завязать на нём петельку и накинул на воображаемый колышек. Теперь тот маг никуда не мог деться, как, впрочем, и я. Мы сидим около, верёвочкой связаны...
'Провод' жалил, дрожал и гудел.
Провод...
Провод!
Я сильнее сжал 'провод', сформировал в сознании образ и выкрикнул 'заклинание':
- Двестидвадцатьвольт!
Энергия хлынула с пальцев в канал. Кости моей кисти раскрошились, кожа сошла с поджаренной плоти, развалилась на тлеющие клочки, ногти вспыхнули и сгорели синим пламенем.
Удар. Треск. Запах горячего металла и палёного волоса.
Серый, очнись, Серый!.. Иди на мой голос! Серый!..
Холодная вода обрушилась, попала в рот и нос, залила воротник и хлынула по шее, груди. Я закашлялся и сел, фыркая.
- Что-кххе такое-кххаа?!
- Сееерыыый... - моё сердце вдруг сжала ледяная когтистая лапа её ужаса.
- Нан!.. Что? - я вскочил, хватаясь за биомеч, увидел себя её глазами - полуголый парень с клинком в руке испуганно таращит белые глаза.
- Ничего... то есть...
Она боялась за меня, понял я.
- ...То есть надо бежать!..
И мы побежали.
Я задыхался, сердце грохотало, казалось, по всей груди, во всех ожогах пульсировала боль. Мне казалось, я вот-вот свалюсь и дам дуба, но Нан торопила. В голосе её звенело отчаяние, и биомеч в моей руке словно оглядывался, разыскивая жертву. Мир становился ясным, усталость исчезала, тело переполнялось лёгкой пустой яростью, бешенство комом вставало в горле. Я бы убивал не задумываясь, только чтобы моя девушка перестала бояться.
И чего мне стоило сказать 'пять тысяч', а не 'двести двадцать', пусть даже я бы действительно поджарил своим неумелым заклинанием руки и глотку...
Лес не любит торопливых. Моя нога подвернулась в коварной ложбинке, сучок поймал полу куртки, хрупнул, обломился, я полетел носом вперёд, сбивая Нан с ног, сумел извернуться, чтоб не на неё и не лбом о дерево...
Падать было твёрдо.
Нан упала сверху.
Я порадовался её невеликому весу. Девушка тут же вскочила, одним рывком подняла меня на ноги с
