Пока Элиза Янкоу терзалась неосуществимыми желаниями, я, напротив, размышляла о вполне реальных вещах. Я понятия не имела, сколько стоит эта земля. Существует какая-то формула спроса и предложения — кажется, нужно делить количество земельных участков в эшвилльском пригороде на число людей, желающих приобрести здесь землю, но для меня стоимость участка выражалась в конкретных понятиях: квадратных метрах будущей студии, компьютерах, опытных образцах придуманных мною дизайнов, оплате участия в промышленных выставках и презентациях для узкого круга, в визитных карточках, деловых бланках и фирменных конвертах с логотипом «Таллула дизайне». Это не входило в мои намерения, я не планировала ничего подобного, но неожиданно оказалась у края пропасти.
Собравшись и овладев собой, Элиза повернулась к нам, переведя взгляд с серого нейлона палатки на свекольно-багровую физиономию неумолимой Немезиды. В миссис Янкоу что-то изменилось это проступило в каждой черте лица и линии тела. Элиза уже не казалась побежденной.
— Пятьдесят пять тысяч.
Лидия и бровью не повела.
— Шестьдесят, — насмешливо сказала она. Лидия не сомневалась, кому достанется участок, уверенная в том, чей кошелек толще. Единственное, что ее интересовало, — когда и сколько.
— Шестьдесят пять тысяч, — не сдавалась Элиза, позабыв обычную нерешительность. Деньги стали для нее условными, словно игровые доллары из «Монополии».
Я взглянула на Ника, пристально следившего за происходящим. Поймав мой взгляд, он показал оба больших пальца. Для него выбор был ясен. Гора крутая, но покорить можно — есть и выступы, и уступы, и опоры, и альпинистские тросы. Ничего, не свалишься.
Мне захотелось закрыть глаза и спрятаться, но я пересилила себя и заставила смотреть на высокие деревья, широколиственные растения и нежные желтые цветы не выше щиколотки. Это мое. Я хозяйка участка. Я землевладелица.
Лидия предложила семьдесят тысяч.
Элиза — семьдесят пять.
Ник улыбался, не сомневаясь, что дело выгорит. Головокружение, Кэрол, неудачная попытка обратиться к отцу за займом, длинная очередь к кассе в «Уолл-марте», наследство, обнаруженное четыре года спустя, — весь этот состав неумолимо грохотал, приближаясь ко мне со скоростью экспресса. Так все и было задумано — продажа участка изначально была главной целью, но мне недоставало уверенности Ника в том, что события развиваются правильно, не хватало его дальновидной проницательности. Все казалось зыбким и неопределенным.
— Восемьдесят тысяч, — заявила Лидия еще увереннее, зная, что конец близок. Янкоу не могут позволить себе такую покупку. У них едва хватает на летний лагерь для детей.
— Восемьдесят пять.
В моем лесу я заметила две расходящиеся тропинки.
— Девяносто тысяч долларов.
— Продано! — выкрикнула я, не в силах дольше выдержать распиравшие грудь эмоции. Никогда еще со мной не случалось ничего столь неожиданного, счастливого и восхитительно безумного. Мамина смерть многое у меня отняла — успокоительное тепло ее руки, прекрасный ободряющий голос, сладкий знакомый запах, — оставив с отцом, которого я едва знала и с кем меня объединяли только любовь к матери и страсть к искусству дизайна. Первому отец научился от меня. Второе я унаследовала от него.
Но я ребенок, и я выплеснула себя вместе с водой.
— Йес! — крикнула обезумевшая миссис Костелло, с торжеством ткнув сжатым кулаком куда-то в небо. — Мое, все мое! Я построю здесь гостиницу, разобью сад, установлю бассейн. Не умеешь играть с большими мальчиками, так не берись, Элиза! — ликовала Лидия, наслаждаясь триумфом и вырванной у соперницы победой, еще не догадываясь, что могла получить участок едва ли не за половину суммы.
Не обошлось без легких угрызений совести, но я напомнила себе, что не имею отношения ни к лютой соседской дружбе, ни к кровной мести. И пес не мой, и бейсбольный мяч чужой.
— Я сейчас же выпишу чек, — сказала Лидия, еще немного потыкав кулаком воздух с видом крайнего торжества. — В отличие от тебя, Элиза, я в состоянии выписать чек на девяносто тысяч долларов. Все, что мне для этого нужно, — чековая книжка и ручка. Нет нужды плести интриги и действовать тайком, как некоторые. О, я сразу все поняла, стоило мне увидеть торт! Но как только на сцене появилась я, у тебя не осталось ни шанса. Десять тысяч долларов? Мечтай, дорогая. Мечтать не вредно! — Лидия направилась к своему дому, на ходу разговаривая сама с собой и хихикая.
Элиза, ничуть не задетая злорадством соседки, с наслаждением смаковала собственную победу.
— Не нужно благодарности. Можете даже не платить мне десять процентов, — произнесла миссис Янкоу. — Добродетель — сама по себе награда. Но шоколадный торт я заберу. — С этими словами она вырвала тарелку у меня из рук и решительно пошла напролом через кусты, с улыбкой предвкушая, как сообщит Лидии, что поимела ее.
Я обалдело повернулась к Нику:
— Господи Боже мой!!!
Он ответил не менее ошеломленно:
— Да уж!
Я присела, потому что меня не держали ноги.
— Господи, вот чертовщина!
— Согласен.
Глубоко дыша, я обдумывала создавшуюся ситуацию.
— Ну что ж, это все меняет.
— Знаю.
— Я не хочу здесь обедать.
— Хорошо.
— Мне необходимо поехать в город и чего-нибудь выпить.
— Да, что-нибудь крепкое в данный момент было бы очень кстати.
— А потом найдем самый дорогой ресторан в городе и закажем обед.
— Великолепно.
— Я угощаю! Заодно займемся составлением бизнес-планов. Можешь помочь мне придумать логотип. Я сохраню чек и спишу его за счет компании, как первые производственные расходы…
Отчего-то я очень растрогалась. По необъяснимой причине слезы выступали на глазах и медленно катились по щекам.
Мы еще сидели, собираясь с мыслями, когда вернулась Лидия Костелло, ведя с собой крупного лысого мужчину.
— Вот ваш чек. Я говорила, у меня отличная деловая хватка. Подпишите здесь. — Присев на корточки и оказавшись вровень со мной, она протянула лист бумаги. — Это контракт, который я наскоро набрала на компьютере. Здесь говорится, что вы обещаете передать мне права за земельный участок сразу после клиринга чека. Это понятно?
В тот момент мой мозг мало на что годился, но эту информацию усвоил. Я поставила подпись в двух местах.
— Очень хорошо. Мистер Льюис у нас государственный нотариус, он сейчас заверит документ нотариально. Это юридическое обязательство. Только попробуйте пойти на попятный, по судам затаскаю. Теперь вы, — обратилась она к Нику. — Распишитесь в качестве свидетеля. Чем больше людей подпишется, тем больше свидетелей для суда.
Ник, как и все мы, незамедлительно подчинился ее команде, и через минуту я держала в руке чек на девяносто тысяч долларов, не зная, что с ним делать. Ник вынул чек из моих ватных пальцев, сложил в маленький прямоугольник и спрятал в мой бумажник. Затем снова сел рядом.
Я не могла сидеть спокойно. Под ложечкой дрожало, словно от щекотки трепещущих крылышек сотен экзотических птиц. Шум пульсирующей крови в ушах заглушал другие звуки. Все пошло вразнос: горячечное сердцебиение, вихрь мыслей, нервное напряжение, новые идеи, прилив адреналина и — ужас. Через некоторое время мне станет чуть легче. Я смогу подняться, поехать ужинать в город, вернуться в Нью-Йорк, снять студию, изготовить образцы изделий и создать такую «Таллула дизайне», которой гордилась бы моя
