Нет, и какие глупости порой лезут в голову.
— Отнесёте нэду обратно и принесёте ей поесть, а мне надо ещё на церемонию прощания успеть. Жалко девочку. Приехала на свой первый гарад. Каково же её матери нэде Чёрной горы: потерять сначала мужа, а теперь ещё и единственную дочь, — нэда Отерр глубоко вздохнула, смахнув с глаза слезинку.
Э, не поняла про кого это она? Нэда Чёрной горы — что-то знакомое.
— Нара… Нарикаль, мертва? — слова не хотят срываться с моих губ.
— Вы её знали? Такая милая, хорошенькая девочка.
— Как. Она. Умерла? — каждый слог как тяжёлая каменная глыба.
— Её убили, — всплакнула нэда, выхватив белый кружевной платочек.
У остальных женщин глаза были тоже полны слёз, и тут меня прорвало. Я рыдала навзрыд и не могла остановиться. Может это ещё сказались и переживания прошлых дней, и суды, и подвалы, и вымотанные нервы. Наверное, всё вместе.
Очнулась я только в своей комнате, сидя на кровати. Передо мной застыли две служанки.
— Где моё платье? — требовательно спросила я.
— Но мэтр Фрион запретил вам ходить, — произнесла та, что пониже ростом, худее и смазливее.
— Как тебя зовут?
— Её зовут Лана, а меня Гэва, — воспользовавшись замешательством напарницы, произнесла вторая деваха, на вид настоящий гренадер в юбке. Не то, чтоб она была некрасива, но уж слишком внушительна.
— Хорошо, Лана и Гэва, при случае я расскажу королю, как вы не пустили меня проститься с подругой.
— Создатель, а мы то тут при чём? — всплеснула руками милашка, — Это же приказ мэтра Фриона и нэды Отерр!
— Они не разрешили мне проститься с покойной?
— Нет, но вам же нельзя вставать с постели, — упирается Лана.
— Что вы хотите, нэда? — это уже Гэва.
— Для начала — одеться.
— Я обо всём расскажу нэде Отерр! — взвизгнула красотка и, взмахнув юбками, выскочила из комнаты.
Ну и пусть эта ябеда-карябеда бежит жаловаться.
— Опять мне попадёт, — закатив глаза, тяжело вздохнула «малышка».
— Может, и нет, — глубокомысленно заметила я и поделилась с Гэвой своими соображениями.
Заговор был составлен, осталось только его успешно воплотить в жизнь.
— Дальше сами идти сможете? — поинтересовалась служанка, опуская меня на пол.
— Конечно, — смело кивнула я, хотя уверена ни в чём не была и, как назло, пошатнулась.
— Ой, — вскрикнула Гэва.
— Да не трясись ты так, — одёрнула я её, а на душе кошки скребли. Не хватало ещё завалиться посреди толпы. То-то будет номер.
Вместе с девушкой, которая придерживала меня за левое предплечье, чтобы подхватить в любой момент, мы вырулили из-за угла на финишную прямую. Вот и дверь в зал. Как он назывался точно? По- моему — малый церемониальный. Впрочем, не важно.
Я кое-как доползла до дверей.
— Вы опоздали, церемония уже началась, — буркнул стоящий на страже гвардеец.
— Тогда позовите офицера.
— Вот он идёт.
— Вы пропустили начало церемонии, — как школьниц, отчитал нас тот же офицер, что дежурил ночью, когда я ворвалась во дворец.
— Вы ещё не сменились, туэр Шобэр? — удивилась я.
— Откуда вы меня знаете?
— Ночью вы тоже не хотели меня пускать.
— Ночью? Третьего дня? Так это были вы? Э-э-э, нэда Олиенн, — последовал лёгкий поклон. Мы с Гэвой склонились в ответ.
— Так вы нас пропустите, элгар Шобэр?
— Не уверен, что должен это делать.
— Мне вновь прорываться с боем?
— А получится?
— Хотите проверить? — и я попыталась напитать себя силой своей второй сущности.
Свет вновь померк, а серые жгуты неведомой энергии заскользили по рукам. У офицера и обоих солдат какие-то хитрые амулеты на шее тут же замигали красным.
— Э-э-э, нэда Олиенн, не стоит совершать опрометчивых поступков.
— Элгар Шобэр, разве это справедливо, что вы не даёте мне проститься с подругой?
— Но приказ… — офицер осёкся.
— И что же он гласит? — пришла я ему на помощь, — Мне нельзя участвовать в церемонии?
Туэр замялся.
— Элгар Шобэр, вы прекрасно знаете, что все, кто принимает решения, находятся за этой дверью. Так к чему бесполезные препирательства? Давайте войдём и спросим.
— Вы даёте слово, что немедленно покинете зал в случае возражений родственников?
— Слово нэды Серебряной реки!
Дверь открылась, и мы вошли. Церемония близилась к окончанию. Дворяне проходили мимо гроба, задерживаясь на мгновение, говоря какие-то слова, или молча прощаясь с покойной. Наверно первоначально народу в зале было во много раз больше. Сейчас же в очереди осталось человек двадцать. Мы подошли и пристроились в самом конце. Шобэр не стал нас провожать, оставшись у дверей.
Стоило увидеть накрытое фиолетовой вуалью лицо Нары, как у меня слёзы хлынули в три ручья. Вот так, ревя без остановки и вытирая лицо платком, выданным мне Гэвой, сама я им запастись не додумалась, мы двигались в хвосте процессии.
Поравнялись с гробом. Нарикаль в своём персиковом, расшитом золотом платье казалась невестой, прилегшей на минутку отдохнуть в ожидании своего прекрасного принца. Вот только уже никогда ей не стоять со своим суженым у алтаря.
Золотой в Леворе — цвет радости и счастья, фиолетовый — траура и печали. Именно в таком платье, склонившись, сидит у гроба женщина. Наверное, её мать. За её спиной стоят двое: туэр Нового моста и, видимо, его супруга. Тоже в фиолетовом.
Я подошла и осторожно коснулась сцепленных кистей Нары своей правой рукой. Какие же они ледяные. Может, в этот миг и надо было сказать пару слов, но они просто не шли из горла. Будто тисками сдавило. Женщина, сидевшая напротив, подняла голову и уставилась на меня.
— Это всё ты! Всё из-за тебя! — неожиданно закричала она и забилась в истерике.
У меня чуть ноги не отнялись, хорошо, что Гэва меня вовремя подхватила за подмышки и развернула к выходу. Тем временем мессир Веаль сгрёб нэду Кайрит, и та зарыдала навзрыд у него на плече. И чего это она на меня набросилась? Я то тут при чём?
Плохо помню, как мы выбрались из комнаты. Прошли коридором и попали в большой зал. Наверно это и был главный церемониальный. Помню только высокий расписной потолок, голубые с золотом драпировки, какие-то картины. Но тогда всё было, будто в тумане.
Мы уже собрались выйти, как на нас налетела нэда Отерр:
— Вот вы где. Вы, нэда Олиенн, из комнаты без меня ни шагу. А ты, дылда бестолковая, у меня получишь!
— Нэда Отерр, — позвала я разбушевавшуюся женщину слабым голосом.
— Надо было тебя, дурищу деревенскую, сразу обломать, а я всё ждала, пока сама поумнеешь. Говорили мне…
Что там ей говорили, о чём предупреждали, я слушать не стала, с силой дёрнув пышущую яростью начальницу Гэвы за левую руку. Похоже, немножко не рассчитала, или у меня «запитка силой» произошла
