— А подружка у нее есть?
От обиды Слава и отвечать не стал; всю ночь он не спал, строил планы, как бы поскорее вырваться в город, взлететь на третий этаж универмага и объявить: 'А вот и я, здравствуй, прекрасная Елена!'
Следующая увольнительная выпала не скоро: выходили в штормящее море, прыгали с парашютом в прибрежной тайге, высаживались с моря на берег -повышали боевую и психологическую подготовку, как выражалось полковое начальство. Взвод, в котором служили Кольцов с Неделиным, отличился особо -и стрелял метко, и с прыжками без ЧП обошлось, — поэтому при возвращении на базу они первыми получили увольнительные в город.
В универмаг они заявились вдвоем, и Славик представил Геру Леночке как земляка и лучшего армейского друга. С тех пор они при любой возможности забегали в галантерейный отдел. Солдат на выдумку хитер. Увольнение увольнением, но ведь в форме не всюду можно было заявиться. А ведь хотелось и в кафе, и в ресторанчик заглянуть, а их как раз расплодилось несчетно: и китайских, и корейских, все больше крошечных, на два-три столика в полуподвальном помещении. Но друзья благодаря Леночке и тут нашли выход: обзавелись кое-какой гражданской одежонкой. А уж Леночка, широкая душа, в дни аванса или получки обязательно организовывала поход на китайскую лапшу или пельмени или корейскую кукси, хотя элитные части, в которых служили наши друзья, питались по особому рациону — им и белый хлеб был положен, и шоколад, и сливочное масло. Ныне подобное 'курортное' меню может кое-кому показаться фантастикой, но что было, то было.
В увольнение ходили вдвоем, но в одиночку Неделин выбирался гораздо чаще — комсорг части все- таки. Бывало, удавалось пойти с Леночкой в кино, порою довольствовался лишь визитом в универмаг. После двух-трех встреч, когда они погуляли втроем, Гера как-то перестал интересоваться насчет подруги у Леночки, но Слава не обратил на это никакого внимания. Он-то знал, что у Геры в Москве есть невеста, ее фотографиями была обклеена вся стена над кроватью Кольцова, а в последние месяцы косяками шли письма от нее, да что письма — посылки, бандероли, даже денежные переводы на праздники.
— Невеста у меня богатая, завпроизводством ресторана 'Иртыш' работает, — часто хвалился Кольцов.
Поэтому иначе как нокаутом нельзя было назвать сообщение Герки за три месяца до демобилизации, что они с Леночкой решили... пожениться.
Неделин из-за деликатности все не решался признаться другу, что имеет серьезные виды на хорошенькую продавщицу; из-за нерешительности и потерял девушку.
Оставалось только от души поздравить молодых...
— Ах, Леночка... — вырывается вслух у Неделина, и он возвращается в действительность из нахлынувших воспоминаний.
— Чего изволите? — тут же склоняется стоявший у него за спиной вышколенный метрдотель.
— Налейте мне, пожалуйста, шампанского. Лучше 'Дом Периньон', хочу тост в честь прекрасных дам сказать. За тех, кто сегодня рядом с нами, и за тех, кого мы потеряли, — ответил Картье и очень трезвым взглядом оглядел веселившийся зал.
Красный зал 'Пекина' бурлил, веселье плескалось через край. Это был тот самый час в ресторане, что так любил завсегдатай злачных мест Тоглар, и, пожалуй, он прав: от улыбок, веселья вокруг, доброжелательных тостов действительно можно получить столь необходимый в жизни заряд бодрости.
После тоста, произнесенного Картье с подъемом и дружно поддержанного всеми гостями, оркестранты вдруг на весь зал объявили о своем музыкальном подарке имениннику Вячеславу Михайловичу, отмечающему с друзьями свое двадцативосьмилетие, и грянули подзабытый шлягер прошедших лет 'Чингисхан'. Какие-то подвыпившие парни с соседних столов с бокалами в руках двинулись к столу Неделина, видимо желая поздравить юбиляра, но Слава опередил их. Подхватив одну из 'будущих звезд московской эстрады', он направился танцевать. Но профессиональная зоркость не подвела его и на этот раз: большой стол во втором ряду от прохода, на котором прежде красовалась табличка на русском и английском языках 'Зарезервировано', теперь занимала шумная компания кавказцев. Чуть вглядевшись, он определил — армяне, но в большей части — исконные, московские, но чтобы это определить, нужно самому иметь, как говорится, особый глаз и особый нюх, именно то, из-за чего их с Кольцовым в спецназе и считали асами. Нет, Картье ни за кем не наблюдал, никого не выискивал специально, он лишь мельком глянул на стол, который еще полчаса назад пустовал. Но в какой-то момент, уже забыв об армянах, занимавших стол рядом, он вдруг по-чувствовал, что именно там кто-то проявляет к нему интерес, и не праздный, как к имениннику, а совсем иной. Танец позволял развернуться в любую сторону, хоть юлой крутись, и Картье, не сбавляя ритма, внезапно сделал неожиданно лихое танцевальное па; и мгновения хватило, чтобы в поле зрения попал весь стол, а главное, тот, кто проявлял к нему интерес. Вот его-то он застал врасплох, хотя наблюдавший парень был куда как не прост, не разглядывал его в упор. В том, что парень пас именно его или проявлял к нему повышенный интерес, Картье не сомневался. Потому-то, заканчивая отплясывать лихой танец, он и предложил девушке выйти покурить, ибо новые хозяева ресторана, китайцы, курение в зале запретили, оборудовав для этого на входе роскошную курительную комнату с диванами, кушетками, креслами. Сделал он это без особого умысла, хотя промелькнула и другая мысль: а вдруг лю-бопытный потянется следом, он давал интересующемуся шанс поближе разглядеть себя.
Однако тот не пошел. В курилке Неделин задержался не долго: 'будущая звезда', пользуясь случаем, стала навязчиво излагать свои проблемы с жильем и творчеством, и он поспешил за стол, забыв на время о том, что его сегодня пасут. Проход в зале не пустовал даже в перерыве, объявленном оркестром; и они возвращались на место, лавируя между подвыпившими гостями.
Когда поравнялись со столом, за которым сидела заинтересовавшая Картье компания, он, опять интуитивно, поднял голову и увидел, как тот парень, в твидовом пиджаке, торопливо достал сигарету и чиркнул роскошной зажигалкой. На него тотчас зашикали за столом, мол, в зале не курят. Но Картье понял, что тот курить и не собирался, ему просто нужно было заснять интересовавший его объект, то есть Неделина. Но и Картье, воспользовавшись минутным замешательством за чужим столом, успел тоже дважды щелкнуть в кармане брюк кнопкой дистанционного управления мини-фотоаппарата, купленного в Лондоне, в специальном магазине под названием 'Шпион'. Объектив — глазок камеры -прятался на лацкане вечернего костюма в роскошном значке английского гольф-клуба.
'Кто бы это мог быть?' — подумал Картье. Владельцам 'Трефового туза' его фотография ни к чему, в телекамерах казино, наверное, собралось материала на целый фильм о нем.
'Разберемся', — решил он и легко, с сияющей улыбкой подошел к своему столу, где уже его ждали.
Глава 4. Пасьянс Аргентинца
Высокий крепкий мужчина в белом мешковатом смокинге, в очках, скрывающих пол-лица, спросил в упор:
— Тоглар?
Фешин, сбросив руку незнакомца с плеча, ответил двусмысленно:
— Вы ошиблись. Я не ростовчанин, живу наверху, в гостинице, — и подхватив Наталью под руку, повел ее к столу.
Кажется, она, увлеченная музыкой, даже не слышала этого мимолетного разговора.
Но Тоглар, признавший в элегантном джентльмене, очень похожем на преуспевающих банкиров и предпринимателей, удачливого московского каталу, а точнее, карточного шулера Аркадия Городецкого, известного больше под кличкой Аргентинец из-за пристрастия в молодые годы к танго и за южноамериканскую смуглость и кучерявость, отходя, успел подать ему сигнал, означавший для посвященных примерно следующее: я не волен сию минуту признать тебя.
Да, существует строго кодированная знаковая связь между уголовниками, в ее тайны посвящается не всякий обитатель тюрьмы, даже если он и трижды судим. Этот кодовый язык связан не с буквенным
