вышла замуж и отныне живет в Лондоне, и, не дав сказать ему ни слова, положила трубку. Два прокола подряд сбили спесь с Карлена, но вечер коротать одному все-таки не хотелось, а знакомиться было поздно, лень было выходить на холод, ветер, в темень. Оставались Беатрис и Жанетт, и он, переведя дух, позвонил студентке Сорбонны. К этому времени Беатрис должна была уже закончить филологический факультет или одолевала последний курс университета. На этот раз ему повезло: Беатрис оказалась дома, замуж не вышла, никуда не уехала, пребывала в прекрасном настроении и даже обрадовалась его звонку. Поддразнивая Карлена, видимо, не забыла его бедную студенческую жизнь стажера, она сказала:
— Может, ты пригласишь меня ужинать в 'Максим'?
— А почему бы и нет, — огорошил ее ответом Карлен. — В Москве, где я сейчас работаю, открыли такой же ресторан 'Максим' и на открытие приезжал сам мэтр Карден, правда, я до сих пор там не побывал — дела, заботы. Говорят, 'Максим' парижский и 'Максим' московский — один к одному, до последней тарелки, до последнего бокала и вешалки в гардеробе. Так что мне представляется прекрасная возможность проверить, так ли это, может, даже наскребу на какой-нибудь скандальный материал. 'Максим' так 'Максим', я принимаю с удовольствием твой выбор...
— Ты не шутишь? Или неожиданно разбогател? — спросила иронически Беатрис.
— Я думаю, что наша встреча после долгой разлуки стоит того, чтобы ее отметить в изысканном 'Максиме'. Тем более что для меня, да и для тебя скорее всего, это первое знакомство с карденовской гастрономией, -отшутился Карлен. — Так во сколько мне ждать тебя? Может, мне заехать за тобой?
— Нет, спасибо, я приеду на своей машине. Будь любезен, не забудь предупредить метрдотеля, я вряд ли похожа на завсегдатаев 'Максима'. А буду я там ровно через два часа.
— Какие тебе сегодня нравятся духи? — спросил он напоследок в радостном порыве — хотелось порадовать Беатрис и поблагодарить за спасение от одиночества в этот сырой и ветреный вечер.
— 'Ван Клиф' и 'Дюн'. Но учти, у меня сегодня другая парфюмерия, духи, что я назвала, — из области мечты. Целую. До встречи...
Перво-наперво Карлен набрал номер главного метрдотеля в 'Максиме' и заказал столик на двоих, на всякий случай, — не хотелось огорчать ни себя, ни Беатрис, если случится какой-то наплыв гостей, хоть и редко, но такое бывает в Париже. Затем позвонил вниз — в холле отеля он видел несколько роскошных магазинчиков, где в витринах стояли изысканные французские духи, — и спросил, нет ли у них 'Ван Клиф' и 'Дюн'. Ему ответили, что есть, но предупредили, что через час закрываются. И он поспешил в холл, ему очень хотелось удивить Беатрис. Заодно он купил себе там же шелковую сорочку от 'Труссарди' и строгий галстук, напрашивавшийся к его костюму от 'Дормей'. Времени у него было в достатке, и, забыв на время о 'граверах', о женщине, живущей у Булонского леса, ее мужьях, московском и парижском, он с удовольствием принял ванну, тщательно побрился и вскоре был готов отправиться в знаменитый ресторан. 5
К 'Максиму' Карлен подъехал за двадцать минут до назначенного времени, по дороге успев купить букет роскошных белых роз. Он не стал один рассматривать убранство ресторана, а поспешил сразу к зарезервированному столику, чтобы спокойно, не спеша сделать заказ — ему по-мальчишески хотелось ошеломить бывшую подружку. С помощью метрдотеля он справился с меню: на стол должны были подать шампанское 'Тайттингер', особенно любимое 'новыми русскими', устрицы, которых Карлен сам впервые попробовал в Москве, заказал и большого лобстера, зная, что французы неравнодушны к дарам моря, и, подчеркивая свою нынешнюю причастность к русской столице, попросил черную икру и нежнейшую семгу. Чувствуя, что стол получается с 'морским уклоном', в качестве основного блюда попросил что-нибудь из дичи — остановились на белых куропатках, фаршированных белыми грибами с брусникой; куропаток и грибы, оказывается, доставляли в 'Максим' из Польши. В общем, стол получился богатым, на русско- кавказский манер, как он уже привык в Москве.
К приходу Беатрис все было готово: заказ сделан, цветы и подарки на столе. По натуре Карлен был пунктуальным, обязательным человеком и сейчас почувствовал внутреннее удовлетворение: вот теперь-то можно было и оглянуться, посмотреть, что из себя представляет всемирно известный ресторан 'Максим'. Но рассмотреть внимательно зал ресторана, где в основе стиля лежали три священных кита: роскошь, изящество и утонченный вкус, ему все же не удалось. Хотя он успел заметить, что кругом красное дерево, бронза, позолота, редчайший мрамор, парча и на всем печать индивидуальности великого Кардена: будь то дверь, стул, серебряное ведерко для шампанского или лампа на столе. Именно в это мгновение, когда он, покончив со сложным заказом, поправил букет для Беатрис в высокой витиеватой вазе из цветного венецианского стекла, сделанной тоже по эскизам мсье Кардена, и развернулся лицом к залу, он снова вспомнил о мадам Натали, сбившей его с толку своими многонациональными браками. Точнее, он не вспомнил о ней, а ясно представил, как ему следует поступить завтра, — то, над чем он бился целый день, то, ради чего он и прилетел в Париж. Все оказалось просто, как и учили в разведшколе, а там любили повторять: самые гениальные ходы отличаются простотой и ясностью и, как правило, лежат на поверхности. Так случилось и с ним. Не нужно было звонить в Москву Крису и Абреку, уточнять, там ли пребывает московский муж Натальи, не надо ставить на прослушивание ее квартиру и собирать досье на саму хозяйку и ее французского мужа Робера. Двух наборов фотографий — из магазина 'Себастьян' и московской свадьбы -вполне хватит, чтобы, умело выстроив разговор, припереть ее к стене, ведь в том, что она рассчитывалась теми самыми супербанкнотами, которые искало ЦРУ, не было никаких сомнений, об этом красноречиво свидетельствовал журнал. На всякий случай, для верности, до приватной встречи с Натальей следовало лишь удостовериться, что мсье Робер на самом деле француз и ни капли не похож на московского жениха — чистодела. А есть ли французский след у супербанкнота, или он имеет чисто российскую родословную — все должна была прояснить завтрашняя встреча с будущей топ-моделью Натали.
'Вот что значит хорошее настроение', — радостно подумал Карлен, именно настроение одарило его внезапным озарением, и он потянулся взглядом к арке, откуда вот-вот должна была появиться Беатрис...
Вечер в 'Максиме' они провели удивительный, ресторан ошеломил их обоих, позже, перекусив, они разглядели его вдвоем более основательно. Если бы в этот ноябрьский вечер кто-то со стороны наблюдал за Карленом и Беатрис, наверное, без сомнения, сказал бы: какая счастливая пара. Так оно и было: Татлян был безудержно рад, что нашел ход, как подступиться к заветным супербанкнотам, а Беатрис оттого, что неожиданно попала в знаменитый 'Максим' и встретилась с молодым журналистом, который оставил когда- то след в ее сердце. Во время пиршества, как окрестила застолье Беатрис, Карлен все же не раз, хоть и ненадолго, возвращался мыслями к предстоящим событиям завтрашнего дня, на который уже составил четкий план.
Прощаясь с Беатрис у отеля на Елисейских полях, Карлен как бы случайно, мимоходом сказал:
— Мне с утра потребуется твоя машина и твоя помощь. Ты располагаешь временем и желанием выручить бедного корреспондента? Я готовлю сверхважный материал, который может отразиться на моей карьере.
— Ну, если дело касается твоей карьеры и если от этого будут зависеть твои поездки в Париж, то я и моя старая колымага к твоим услугам. -Счастливая подружка была согласна, кажется, на все. — Во сколько мне приехать и куда?
— Спасибо, я обязан тебе за сегодняшний дивный вечер и верю, что твое присутствие рядом поможет мне в работе. Пожалуйста, подъезжай к девяти утра сюда, к 'Палас-отелю', если не возражаешь. Вместе и позавтракаем...
Утром за завтраком Карлен, чувствуя, что Беатрис сгорает от любопытства, в чем же будет заключаться ее помощь, показал ей прежде всего московский журнал со снимками в магазине 'Себастьян'. Конечно, фотографии вызвали восторг у Беатрис: ей понравился и кабриолет, и хозяйка машины, оценила она и пирамиду долларов. Насладившись эффектом, Карлен, не раскрывая истинной тайны, попытался чуть-чуть ввести Беатрис в курс дела.
— Я пишу репортаж о жизни 'новых русских'. Они сегодня затмили даже похождения арабских шейхов. Повсюду таскают с собой огромные суммы наличных денег... Меня интересует эта молодая женщина в 'мазерати'. Зовут ее Натали, она русская, из Москвы. Нынче живет в Париже в респектабельном районе, в старинном особняке у Булонского леса. По моим данным, которые обязательно надо будет уточнить, она вышла замуж за француза, некоего мсье Робера. Он работает у Кристиана Лакруа в очень высокой должности... Скоро мсье Робер отделится от великого кутюрье и откроет собственный салон
