- Надо спешить, - смерилась Адэль с неизбежным.
Филлириус и Адэль нашли Стивена и рассказали ему о новом плане.
- Это опасно, - напомнил лишний раз пророк.
- Мы уже не один раз рисковали жизнями ради нашего дела! Сейчас решается наша дальнейшая судьба, и поэтому любой риск можно считать оправданным!
- Слова истинного вождя, - улыбнулся Филлириус, - Как же я завидую тебе!
- В смысле?
- Ты ведь и не подозреваешь о том, что нам предстоит, так как до сих пор не имеешь понятия о многих вещах в нашем мире. Имей я такое счастье, я бы, наверное, тоже не очень переживал по поводу нашего будущего похода, - сказал Филлириус, после чего они засмеялись.
Стивен посмотрел на друзей, и на губах его появилась улыбка. Видя лица друг друга: серьезную сдержанность Адэль, беспокойный взгляд Филлириуса, улыбку Стивена, друзья понимали, что вместе готовы отправится, куда угодно.
- Тогда в путь!
Глава 28. Призрачный пленник.
- Эзарус Дже'Неф, - тихо сказала Рона, изучая Взывателя с ног до головы, будто оценивая.
Использовать Эзаруса для этой идеи казалось вполне возможным, и сейчас Рона пыталась понять, как именно претворить эту задумку в жизнь. Она обошла Взывателя сначала с одной стороны, потом с другой, прощупала в нескольких точках его пульс, дабы с предельной точностью почувствовать силу и возможности его дара, и в завершение задумчиво заключила:
- Надо попробовать! Может и не выйдет, но это хотя бы не тыканье пальцем в небо. Вороны не могут их найти, пятеро гончих пропали... Я потеряла с ними связь. Последнее, что я видела их глазами - следы копыт трех лошадей. Они шли по запаху, за герцогиней и пророком. Значит к ним ещё кто-то присоединился. Вероятно тот самый Рэй... Стивен кажется. Я думаю, гончие напали на них и были перебиты. Немыслимо конечно: трое людей против пятерых гончих... Хотя, - протянула с сомнением Рона - у неё в голове до сих пор не укладывалось то событие, - однажды эта троица отбилась от Спутников смерти... После такого они могли и гончих одолеть! Как все это некстати... Ладно, скажи мне вот что, - требовательно обратилась она к Взывателю, - Сколько мертвых душ ты можешь призвать за раз?
- Тысячи, госпожа, - не задумываясь, ответил Эзарус, не обратив внимания на подоплеку вопроса.
- ...а живых? - полюбопытствовала Рона и в её глазах зажглись огоньки азарта.
Эзарус опешил. Сама суть вопроса затронула его некогда сокровенную мечту - научится призывать души живых людей, вырывая их на время из тела.
- При всем моем уважении госпожа, - с досадой ответил Взыватель, и его голова поникла, - мне подобное не по силам.
Рону, однако, это ничуть не расстроило, а даже раззадорило.
- Я полукровка с даром, Эзарус. С даром всех четырех Элементов и сил Горгота и Сартраса. В своем храме Элементы благословили меня и помогли мне лучше понять мой дар. Я могу заставить дар работать как магнит, притягивая, и тем самым ослабевая магию тех, кто находится рядом со мной! ...но ещё, я могу отдавать свой дар. Делится им на время, можно сказать. Если я увеличу твою врожденную силу, Эзарус, тогда ты сможешь призвать душу живого?
Взывателю мгновенно передался азарт Роны, и теперь они выглядели так, будто, наконец, поставили на бесспорного победителя.
- И душу, какого же несчастного мы вызовем, моя госпожа? - воодушевленно спросил Эзарус, сверкая взглядом - ему предстояло получить бесценный опыт.
- М-м-м, - неуверенно ответила Рона, - об этом я как-то... Вызовем душу того, кто наверняка скажет нам, где искать герцогиню.
Рона воссоздала в памяти нужный образ, прикоснулась к Взывателю и вместе с образом стала передавать ему часть своей силы.
Когда головокружение и боль закончились, Филлириус увидел комнату, совершенно не похожую на ту, в которой он заснул в гостинице на пути к Киле. Широкая кровать с тяжелым балдахином, гобелены на стенах, серебряная посуда. Пророк обернулся и застыл в немом ужасе. Попытался бежать, но ноги будто пустили корни прямо в пол. Захотел поднять руку и пустить каменный или воздушный поток, но и рука оказалась неподвижна. Филлириус посмотрел вниз, на свои ноги, надеясь увидеть на них кандалы, и вновь ужаснулся. Его тело стало полупрозрачным. Он выглядел как... дух. Безнадежность осела в сознании, и пророк с гордым вызовом посмотрел на тех, кто его пленил.
- День добрый, магистр Филлириус, - поприветствовала Рона без насмешки и, не скрывая, уважения.
Филлириус растерялся сильнее прежнего. Он не ожидал от этой женщины почтения к врагам. Однако призрачное лицо пророка осталось беспристрастно.
- Скажи мне, где герцогиня Баррена и твоя душа тотчас вернется в тело. Только не тяни. Не знаю, известно тебе или нет, но тело без души не может прожить долго, а я не хочу ни тратить на тебя драгоценное время, ни лишать тебя возможности дожить свой срок, - Рона старалась говорить спокойно, но некое удовлетворение так и вливалось в её слова.
Филлириус упрямо промолчал. По его мнению, со стороны Роны было крайне глупо надеяться на то, что он выдаст себя и друзей вот так сразу.
У Роны быстро закончилось терпение, и она сняла с пояса бич Сартраса. Змееподобное оружие зашевелилось и буквально зашипело, пригретое в руке хозяйки. Филлириус только брезгливо поморщился. Гладкий кнут, симметрично покрылся короткими серыми линиями, начал извивался, а потом линии ожили и превратились в ряды сотен миниатюрных лезвий. Кнут ощетинился и кинулся к плечу Филлириуса. За долю секунды кнут вернулся на место, а на плече пророка осталась узкая сквозная дырка. Филлириус не закричал (Рона просто не позволила ему, остановив крик магией), но боль от этого не стала менее невыносимой. Филлириус не сказал ни слова. Если Роне так нужно знать местонахождение Адэль, пусть сначала постарается.
'Ни что не дается легко, - подумал Филлириус, мрачно улыбаясь в своих мыслях, - даже тебе, полукровка Дарвейн'.
Будто отвечая на вызов пророка, Рона велела кнуту совершить второй бросок. Сделавшись снова гладким, оружие за секунду вошло в призрачное тело, словно в живую плоть. Кнут не выскользнул обратно как в прошлый раз. Находясь внутри, он расправил свои шипы, усилив боль, начал извиваться, а Рона пустила через него свою магию. Филлириус и после этого ничего не сказал. Подобной боли ему не приходилось испытывать никогда. Помимо того, что Филлириус, казалось, ощущал физически, перед его глазами всплывали страшные картины прошлого. Боль достигла его разума и сердца, но он стоически выносил все. Пытка продолжалась много часов. В один момент Филлириус не удержался за реальность и заблудился в смеси боли и ведений, настигающих его везде, куда бы он ни сбегал. Он знал - на него воздействует не только пресловутая способность Роны причинять боль как реальную, так и иллюзорную, но ещё нечто большее. На секунду вернувшись из болезненных ведений, он с ужасом осознал, что именно чувствует.
'Магия Сартраса'.
Но страх вызвала не сила демона заблудших душ, мучающая сознание, а то откуда эта сила исходила. Не от Спутников смерти - единственных, как думал до этого момента Филлириус, носителей магии Сартраса за пределами его темницы. Сила шла от Роны. Врожденная сила. Филлириус знал это наверняка.
Уверенность Филлириуса поблекла, вытесненная мыслью о том, что может сделать с ним Рона.
Реальность растворилась, пророка захлестнуло новыми ведениями и новой болью. Время сбилось, остановилось, или напротив побежало слишком быстро. В голове звучал голос Роны:
- Где герцогиня Баррена?
Филлириус не отвечал.
