что продал сокровище? От чего же ты тогда ещё не богат как Мидас? Такую бесценную вещь могли разве что украсть...
Вэнс попытался заговорить, но Рона приложила ладонь к его губам:
- ... или они до сих пор у тебя, или ты отдал их, что более вероятно. Верно?
Рона ослабила давление, и Вэнс, буквально отлипнув от стены, повалился на пол.
- Ты починишь мою пару и скажешь, где Бич Горгота. Я хочу, чтобы бичи имени обоих демонов были у меня. У тебя полдня.
Движением руки Рона открыла дверь и исчезла в темном коридоре.
Как и было обещано, Рона вернулась ровно через двенадцать часов. Вэнсен за это время смог починить её оружие, и прочитать сотни молитв богам. Он удивлялся своей работе, и гордился бы ей, будь обстоятельства несколько иными, а так, лишь корил себя за выбранное им когда-то ремесло, способное теперь обернуться бедой для многих. Вэнсен был честным человеком, и ему вряд ли хватило бы того времени, что дала Рона, на вторую часть приказа. Бичи Горгота он отдал Адэль, и теперь у него было полдня, чтобы выдать друга! Да и можно ли вообще подготовиться к такому? Он мог сбежать. Забрать семью и покинуть Энвит. Но куда бы он сбежал? Целая семья, с детьми, в противовес Роне Дарвейн, на самом быстром скакуне континента? Далеко ли они уехали бы? А если бы и уехали, что бы они делали? Прятались? Магическое оружие - единственное, чем Вэнс мог заработать достаточно, чтоб прокормить родных. Кроме того, в этом ремесле он был лучшим. Они могли бы жить безбедно в любом городе мира, но, с таким ремеслом себя не утаишь. Значит, придется остаться. Оставшись, можно солгать. Сможет ли он обмануть женщину, которая прослыла способной распознавать любую ложь? Остается сказать правду; надеется, что с Адэль ничего не случится и верить, что она поймет - у Вэнсена не было выбора.
'Уповаю на вашу справедливость!' - закончил молиться Вэнс, когда в коридоре послышались легкие шаги, по которым он сразу узнал гостя. В следующие минуты он поведал Роне обо всем, что она требовала: об Адэль, о Стивене, о том, куда они отправились и кого ищут...
- Я все тебе сказал, - подытожил Вэнс, и, собрав последние остатки храбрости, добавил: - А теперь убирайся из моего дома, змея.
- Не торопитесь, почтенный маг-оружейник.
Рона улыбалась, и Вэнс чувствовал всю мерзость, исходящую от этой притворно-добродушной улыбки. Роналисса закрыла глаза и обошла его кругом, разглядывая силовые волны, которые излучал дар каждого мага.
- Да ты оказывается не клейменный.
Рона провела пальцем по коже Вэнса и своей, оставив маленькие ранки. Из её раны заструилась бело-зеленая магия. Она подхватывала кровь Роны и переносилась в тело Вэнса через его рану. Когда кровь Роны смешалась с кровью Вэнса, оружейник испытал обжигающую боль по всему телу. Он опустился на колени и сжал зубы. Струйка магии стала красной и начала исходить из указательного пальца. Рона прислонила палец к плечу Вэнса и принялась выводить, прожигая кожу через рубаху, герб Маршала.
- Ты отправишься на службу в Сарлакас, клейменый маг-оружейник Кард и будешь заниматься вооружением армии Маршала.
Глава 11. Знамение.
Постепенно, с темнотой, пришел сон, и Стивен полностью погрузился в свои воспоминания.
Зеленые луга и мощеные городские площади, начали сменяться бетонными дорогами и железными вышками. Вместо простых домов возникли небоскребы и ультра-дома, пришедшие им на смену, лошади обросли металлом, впустив свои силы в стальные коробки.
Ему было меньше пятнадцати, когда он остался один, но до сих пор помнил лица, прикосновения, подаренную нежность. И вот теперь он вернулся на улицы своего детства, где отец учил его магии. Они вместе бросали огненные шары, создавали нечто из ничего, вызывали других магов с помощью нити, занимались всем, что отец мог показать сыну. Его отец был великим магом. Ему завидовали члены Совета, его боялись враги, его боготворили обычные люди, коим он не раз спасал жизнь.
Отец был и по сей день остается для Стивена героем. Его возвышал до небес доверчивый подросток, которым Стивен был десятки лет назад, и уважал нынешний Стивен - циник и потребитель. Кто знает, каким он был бы сейчас, если бы отец и мать были до сих пор с ним? Если бы ежедневная борьба за существование, с помощью единственного, что у него было - дара - не научила бы верить только в себя? Будь родители рядом, Стивен, несомненно, был бы другим. Каким? Неизвестно. Но матери давно нет, а отец, после её гибели, замкнулся в себе и потерял интерес ко всему, даже к сыну.
Неожиданно, лицо отца начало таять, и к Стивену пришел другой сон, не менее знакомый. Гудели сирены, люди кругом создавали хаос, казалось, город сошел с ума. В тот день шел проливной дождь, который не дарил мегаполису спокойствия, как это происходило всегда. В тот день, последнее, что волновало обезумевших от страха людей, было плачущее небо. У каждого хватало более насущных проблем, чем промокшая одежда. И среди потоков бегущих, медленно шел подросток, на которого никто не обращал внимания. Так уж вышло, что в городах, где людей чересчур много, некому обратить внимания на горе одного. И возможно, именно поэтому, он был единственным, кто смог лучше остальных разглядеть происходящее. С дрожью он смотрел, как здания накрывает тень, как бегущие люди замирают на месте, а прячущиеся, начинают бежать. И появляется нечто, что будет являться ему во снах, по сей день...
- Стивен! Очнись!
Выкрик Адэль вырвал его из бессознательного состояния и, оглядевшись вокруг, он глубоко пожалел об этом. Пока Стивен был без чувств, его со спутницами успели связать и отнести к эшафоту. Он пытался сотворить заклинание, чтобы разбросать или хотя бы на минуту заморозить людей, но ни магические, ни физические потуги не давали плодов. Руки были плотно связаны, плечи сжимали как тисками. Стивен начал впадать в отчаяние, но вдруг почувствовал нечто знакомое, то же, что ощутил в лесу, перед тем, как поймать стрелу.
Лица окружающих стали меняться. Поначалу это было не очень заметно, но любой опытный маг не мог не приметить подобного. Адэль и Эллисон продолжали попытки освободиться, значит, они тут были не при чем, а Стивен не мог и предположить, кто помимо его спутниц стал бы им помогать. Единственное на что он надеялся - кем бы ни был неожиданный помощник, у него будет достаточно сил, чтобы вытащить их из неприятностей!
* * *
Филлириус смотрел как тех, кто явился ему в знамение, ведут к эшафоту. Обычно рассудительным и спокойным, Филлириусом сейчас овладевала паника. Он не знал, что делать. К его словам часто прислушивались, но в этом гвалте он не мог даже окликнуть кого-нибудь, чтобы расспросить о том, что происходит. Да и не тех советов, которые он мог сейчас дать, от него хотели бы слышать эти люди. Для них он был обычным лекарем - Филлириус перебрался в Тэрнс недавно, покинув родной город, как только началась охота на неклейменых магов, и стал тщательно скрывать свой дар. Его считали мудрым, не смотря на далекий от преклонного, возраст, но все же... в общем, словами здесь делу не помочь. Для начала он решил пробиться поближе, где может представиться хоть какой-то шанс помочь. Он толкался через толпу, от обычного спокойствия граждан не осталось и следа. Каждый хотел быть как можно ближе к центру площади, в их глазах полыхало безумие. Как слепые фанатики они все шли вперед, наседая друг на друга, и отпихивая более слабых. Казалось, с каждым шагом людей становилось все больше, хотя Филлириусу в принципе было сложно представить такое количество людей в Тэрнсе. Но факт оставался фактом - пробиться к цели ему не дадут. Поэтому он решил применить дар, чтобы помочь себе пройти вперед, но вдруг ощутил присутствие интересного заклинания. И, кажется, у Филлириуса новый появился план.
* * *
