слишком затянулся. И я предоставил Уинстону самому выпутываться как знает из сложившегося положения.
Скатываясь по первым ступеням лестницы так быстро, как только мог, чтобы при этом не задуть свечу, я вдруг услышал за своей спиной отчаянные вопли Уинстона:
— На помощь, мэтр Дашснок! Я видел Артура с громадной шпагой! Помогите! На помощь…
Крики Уинстона напомнили мне его просьбу и, продолжая спускаться по лестнице, я в свою очередь несколько раз прокричал: «У-ух! У-ух! У-ух!» настолько выразительно, что напугал самого себя и мое выступление закончилось полузадушенным стоном.
Можно себе представить, какое живописное зрелище, наверное, являли взору Юпитера дрожащие в объятиях друг у друга мэтр Дашснок и Уинстон!
Но, пробегая по кухне, я вдруг почувствовал, что кто-то следует за мной — это оказалась такса!
Я остановился — такса перестала семенить. Я пустился дальше — она за мной.
Собака была мне здесь совершенно некстати. Если она побежит за мной до самой башни, она потом приведет туда других. Я попытался ее напугать. Но таксы призраков не боятся — они ведь не знают, что такое призрак. С той минуты, как Юпитер проснулся, он сразу учуял человека! И мои попытки нагнать на него страху привели только к тому, что пес устроил настоящий концерт, захлебываясь яростным лаем. Положение с каждой минутой ухудшалось.
И тут я увидел в буфетной ножку индейки, обглоданную почти до кости, и бросил ее собаке. Но, даже зажав в пасти кость, такса продолжала преследовать меня по пятам. На редкость любознательная собака!
А между тем до меня стали долетать тревожные звуки. Мы с Уинстоном и мэтром Дашсноком подняли на ноги весь замок.
Доконал меня голос леди Памелы, чья комната была отделена от кухни только столовой.
— Что случилось? Я слышала голос Артура! Я его узнала! Артур, где вы? Почему вы прячетесь? Артур! У-ух-у-ух!
Еще минута, и все бросятся к леди Памеле… Надо было срочно запереть куда-нибудь таксу или привязать ее… Но чем?
Я потерял голову. Шум приближался. В двух шагах от меня собака грызла кость, на которой обнаружила остатки лакомого мяса. Изменив тактику и шепча всякие ласковые слова, я незаметно подкрался к таксе, а потом бросился на нее и, по счастью, ухватил за ошейник. И сразу же запер разъяренную собаку, так и не выпустившую из пасти кость, в буфетной.
Поспешно унося ноги, я подумал, что Юпитер вскоре созовет обитателей замка в кухню, и мой ужин в кладовой снова придется отложить до лучших времен. Как тут было не отчаяться. Я умирал с голоду!
Искушение было слишком велико — надо захватить с собой хоть что-нибудь, чем можно заморить червячка. Я открыл буфетную, с трудом отнял кость у собаки и снова запер таксу под ее яростный визг.
Уже давно пора было укрыться на чердаке!
Там я с отчаяния принялся обгладывать кость. Хотя моя голова была отуманена пивными парами, у меня все-таки хватило здравого смысла, чтобы оценить всю опасность моего положения. Вот уже вторую ночь проводил я на почти пустой желудок в этой тюрьме, — для одних позолоченной, для других лишившейся даже своего серебра, — оспаривая пропитание у собаки и с минуты на минуту ожидая катастрофы. Сама дружба Уинстона — отнюдь, впрочем, не бескорыстная — была чревата еще дополнительной опасностью. Я был пленником замка и зависел от Уинстона! Как далеко еще до следующего воскресенья, когда я смогу убежать!
Раздираемый жестокими страхами, я улегся спать в короб из ивовых прутьев, который, как это ни смешно, внушал мне нелепое чувство безопасности.
Лорд Сесил охотится на призрака
Утром все, казалось, успокоилось, и я решил водворить бильбоке на его место, в шкатулку. При ярком свете дня портрет Артура и его пони, написанный предшественником Ван Дейка, выглядел совсем по- другому. Лицо мальчика казалось более веселым, взгляд пони более оживленным.
Немного приободрившись, я спустился ниже и уселся на облюбованную мной ступеньку, чтобы еще разок послушать, о чем говорится в кухне. Снова наступил час завтрака с его привычными звуками, с его аппетитными запахами.
— …Помои вынесешь попозже, Китти, — послышался громкий голос миссис Биггот.
— Но почему?
— Потому что двое ворот замка заперты до полудня, а ключи — в кармане у Джеймса.
— Чего ради, миссис Бигтот?
— Прихоть лорда Сесила. Его светлость вообразил, будто призрак, которого, пренебрегая страшной опасностью, благодаря своему таланту и учености сумел сфотографировать мэтр Дашснок, на самом деле — призрак во плоти и крови.
— Но у призраков нет плоти и крови!
— Не стану с тобой спорить!
— Признаюсь, я ничего не понимаю, миссис Биггот.
— Его лордство, Китти, после долгих размышлений пришел к выводу, что в минувшее воскресенье в Малвенор вместе с экскурсантами пробрался какой-то мальчишка, устроивший себе здесь пристанище.
— Но это же чепуха! Такой мальчишка прежде всего постарался бы спрятаться. Дал бы он себя фотографировать! Да еще в образе призрака!
— Это совершенно очевидно, милая Китти! Но попробуй втолковать это лорду Сесилу, хотела бы я услышать, что он тебе скажет! А пока что решено: как только его светлость закончит свой туалет и все позавтракают, Малвенор обыщут сверху донизу, проверят каждый уголок. Мало того: Мак-Фарлейн, Гедеон, Мак-Интош и все работающие сегодня садовники будут нести караул вокруг дома, наблюдая за крышей, чтобы наш бродяжка не вздумал укрыться там во время поисков. Лорд Сесил желает поймать призрака, по собственному выражению его светлости, «живым или мертвым». Представляешь?
Кто как не я себе это представлял!
У меня не хватило духу слушать дальше, я поспешил на чердак и там в отчаянии стал ломать себе голову — где найти надежный тайник. По меньшей мере час прошел в неописуемых муках. Если меня схватят, лорд Сесил и мэтр Дашснок, хотя и по разным причинам, учинят надо мной одинаковую, и притом самую варварскую, расправу. И Уинстону меня не вызволить — ему придется попотеть, чтобы самому избежать порки.
Истощив свое воображение, но так ничего и не придумав, я упал на колени и, молитвенно сложив руки, обратил взоры к небу. И тут мой взгляд приковала к себе громадная балка в двадцати футах над моей головой. Не это ли ответ на мою молитву?
В правом углу эта балка пересекалась с другой балкой таких же размеров — дубовая крестовина и поддерживала всю конструкцию крыши. Если бы мне удалось туда взобраться… Но как?
Стена, когда-то покрытая штукатуркой, была слишком гладкой — по ней не вскарабкаешься. А лестницы или какой-нибудь другой подходящей мебели на чердаке не было.
И тут, слоняясь по чердаку, я увидел порванные паруса, канаты и другие корабельные снасти, свидетельства того времени, когда хозяева Малвенора плавали по озеру на яхте. Теперь оставалось только привязать канаты к балкам — я надеялся, что мои преследователи не догадаются, что мне пришла в голову такая мысль.
Я привязал к концу каната мои старые ботинки, и после многих бесплодных попыток мне удалось перебросить этот снаряд через одну из балок. Закрепив на балке канат скользящим узлом, я смогу без труда взобраться по нему наверх.
О том, чтобы оставить на полу мой наряд трубадура, который сразу же выдал бы мое присутствие, не могло быть и речи. Но зато разбросать мои собственные лохмотья, башмаки и ненужное белье среди такого же старого хлама можно было, ничем не рискуя. Оставался вопрос: как быть с индюшачьей костью, такой
