кость, он бы ею подавился. И тогда за неимением кости мы обнаружили бы труп.
— Логично, Уинстон. Но поскольку во всей этой истории нет ни капли логики, я спрашиваю себя, куда нас может завести твоя логика?… Должен, однако, воздать тебе должное в одном отношении: во всем Малвеноре ты единственный способен сожрать бедро индюшки вместе с костью, не подавившись и не заболев!
Кто-то приглушенно фыркнул.
А Уинстон отважился добавить самым лицемерным и безобидным тоном:
— Я просто хотел дать понять, что если плутишка невидим, это значит, что его просто не существует. И единственный настоящий плут — это негодник Артур. Похоже, что факты подтверждают мнение моего дорогого учителя, мэтра Дашснока. А не в том ли состоит главное достоинство британцев и шотландцев, что они всегда опираются на факты? Вы знаете, дорогой батюшка, как при всем моем глубоком почтении к учености мэтра Дашснока мне не хотелось соглашаться с его теориями, но теперь признаюсь — я поколеблен.
— Спасибо, что ты так решительно поддержал меня, Уинстон! Кажется, скоро во всем Малвеноре только у меня одного и останется голова на плечах. Призрак и тот ее потерял! Но при том, что здесь у нас происходит, хотел бы я знать, долго ли мне самому удастся сохранять здравый рассудок! Хватит дискуссий об эктоплазмах и домашней птице! Идемте обедать. Леди Памела, наверное, волнуется…
Караван двинулся к лестнице, и шаги замерли вдали…
Я был спасен! Но надолго ли?
Уинстон начинает верить в призраки
Я натерпелся такого страху, что не сразу решился покинуть мое тесное и неудобное убежище. То и дело раздавался какой-нибудь шум, и меня бросало в жар и в холод. Поэтому я все оттягивал решение спуститься и просидел наверху несколько часов.
Я был вознагражден за свою осторожность. Солнце уже садилось, когда крадущиеся шаги вывели меня из дремоты, в которой я пребывал на своей верхотуре, под раскаленной черепицей. То были шаги одинокого гостя, который предпринял розыски на свой страх и риск и то и дело горестно вздыхал. Наконец, беспокойство гостя дошло до предела, и он, как видно, не отдавая себе в этом отчета, стал разговаривать сам с собой.
Я с громадным облегчением узнал голос Уинстона.
— Но куда же он все-таки подевался? Он должен быть здесь, на чердаке! А вдруг он провалился в какую-нибудь дыру и потерял сознание… Но никаких дыр тут нет! Ох, и дурак же я был, что поверил этому хромому бродяжке! И надо же было ему стянуть индюшачью ножку! И собаку запер в буфетной! И сфотографировал сам себя, да еще без головы! Такого недотепу в два счета поймают. Не раньше, так позже. В хорошую я вляпался историю. И все ради латинского сочинения! Ну и болван же я!
Эти рассуждения меня огорчили, но не слишком. Мне не впервой было разочаровываться — да и в дальнейшем меня еще не раз разочаровывали мои разнообразные друзья. Не стоит подслушивать друзей, когда они говорят сами с собой, — это относится к большинству из них.
Но я не мог удержаться, чтобы не схитрить и не воспользоваться своим преимуществом — тем, что я находился наверху и был невидимкой: я начал тихонько завывать, а в этой просторной круглой комнате звуки раздавались как бы ниоткуда и отовсюду.
Довольный тем, что нашел меня, и смущенный вырвавшимися у него словами, Уинстон отозвался дрогнувшим голосом:
— Это ты, Джон? Ну слава Богу!
— Уу-уу!
— Ладно, я понял. Вылезай из своего тайника!
— Уу-yy!
— Слушай, Джон, это совсем не смешно!
— Уу-уу!
— Нам теперь не до шуток, Джон!
— Уу-уу-уу!
— Вылезай же наконец!
— Уу-уу-уу!
— Джон! Это ты?
— Уу-уу-уу!
— Ты это или нет?
— уу-уу-уу-уу!
— Не старайся, я не боюсь!
— Уу-уу-уу-уу!
— Меня этим не напугаешь!
— Уу-уу-уу-уу-уу!
— Кто это?
— Уу-уу-уу-уу-уу-уу!
— Э-э…, есть там… кто-нибудь?
— Уу-уу-уу-уу-уу-уу!
Своими довольно однообразными, но выразительными возгласами я заставил недоверчивого Уинстона зауважать оккультные науки. Впрочем, эти науки весьма неопределенны, так что и говорить о них лучше невнятно. А Уинстон как раз и дошел до нужного состояния и очень забавно лепетал что-то невразумительное.
Я же, продолжая использовать свое преимущество, еле слышно прошептал:
— Это Артур!
— К-к-кто?
— Артур! Негодник Артур! Уу-уу!
— Нне-гго…ггодд…
— Вы сами недавно это сказали!
— А вы при этом были?
— Я здесь всегда! Но почему вы назвали меня негодником, Уинстон? Что я вам сделал?
— Да н-нет… ничего… Я… я просто так сказал…
— Вы думали, я глухой? Станьте на колени, Уинстон, и просите прощения! Иначе вы исчезнете, как Джон, которого я с собой прихватил!
Уинстона вдруг озарило:
— Джон! Да это же ты! Шутник несчастный!
— Уу-уу-уу! Не усугубляйте своей вины! Придется вам разделить участь Джона…
— Ой, нет, нет! Ни за что!
Озарение Уинстона было недолгим.
— Ну раз вы не хотите отправиться за ним, я вам его пришлю…
— Да, да, пожалуйста! Лучше так!
— Тогда ступайте в мою комнату и возьмите в руки мое бильбоке. Иначе я отправлю Джона к лорду Сесилу!
— Лечу, Артур!
— Ваше лордство!
— Лечу, ва…ваше лордство! Простите меня!
— Простите меня, ваше лордство!
