Охотник ничего не ответил.
— Независимо от следов, — монотонно произнес Петр, — поедем сначала в Каменку, а затем в Горное.
Больше вопросов Лука не задавал.
А дождь все лил. Вопреки предсказаниям Охотника. Он даже стал гуще.
— Вот тебе и пузыри! — буркнул Иоанн.
— Все верно. Сначала должен усилиться, а затем утихнет, — невозмутимо сказал Охотник. И действительно, вскоре дождь начал слабеть, а затем и вовсе утих. Выглянуло солнце. Вода заблестела в его лучах, испаряясь легкой незаметной дымкой, воздух наполнился горячей влагой.
— Ну, теперь начнет парить, — сказал Охотник и отстегнув плащ, свернул его и положил в притороченную к седлу торбу.
Клерики последовали его примеру.
Не успев толком просохнуть, путники уже въезжали в крупную деревню под названием Каменка. Название свое деревня получила из-за широкой горной речки, протекающей рядом. Нет, не по имени реки была названа деревня, (речка-то называлась Ширрой) дело было именно в камнях. Круглые, обтесанные быстрыми водами реки, камни усеивали берега и дно Ширры. Такие камни служили отличным строительным материалом, и в больших количествах «добывались» местным населением для последующей продажи, либо для собственных нужд.
Проезжая по деревне, Охотник внимательно всматривался в какие-то одному ему известные архитектурные особенности крестьянских изб, чем вызвал недоумение клериков.
— Что ты там высматриваешь? — не выдержал Иоанн.
— Уже высмотрел, — Охотник указал на несколько покосившийся частокол, небрежно скрывавший невысокую избу. — Погодите чуток.
Он подъехал к воротам и, не слезая с коня, заглянул во двор.
— Хозя-а-аева!
Вышел невысокий рыжеволосый крестьянин.
— Здравствуй, хозяин! — приветствовал его Охотник. — Не сочти за труд, вынеси путникам водицы испить, а?
Крестьянин что-то буркнул и ушел в избу. Клерики подумали было, что он уже не вернется, но крестьянин таки возвратился, неся в руках ковш с водой. Охотник спрыгнул на землю.
— Вот спасибо тебе! — он поманил рукой клериков и сделал глубокий глоток из ковша.
Пить никто не хотел, но клерики все же подъехали к частоколу, спешились и привязали лошадей.
Охотник окинул крестьянина внимательным взглядом.
— Дочка, небось, пропала? — сочувственно спросил он ни с того ни с сего.
— Да, господин, как есть пропала, — хмуро подтвердил крестьянин, отводя взгляд. — Не приведи Господь…
Иоанн вытаращил глаза, Лука недоверчиво покачал головой, а Петр пытливо посмотрел на Охотника.
— Взрослая дочка-то? — продолжал расспрашивать Охотник.
Крестьянин кивнул.
— Почитай шестнадцать годков.
— Да, пропала помощница… В хозяйстве, наверное, рабочие руки на вес золота.
— Ясное дело, — протянул крестьянин. — Хотя…
Охотник вытер губы рукавом и передал ковш Иоанну.
— Хотя… — задумчиво сказал крестьянин, глядя куда-то вдаль, — оно-то все одно пришлось бы вскоре расставаться. Только вот не думал, что так.
— Замуж, что ль, собирались отдавать?
— Да не, на службу должны ее были господа забрать, в служанки, что ль. Она еще чуть не цельный год до того в замке хозяйки нашей прожила.
— А к чьим владениям вы относитесь, не к Ла Карди ли? — небрежно кинул Охотник.
— Вот-вот, к ним самым, к графьям Ла Карди. Знатные господа.
Охотник многозначительно посмотрел на Петра. Иоанн хотел что-то сказать, но Петр сделал ему знак не вмешиваться в разговор. Иоанн допил воду и вернул ковш крестьянину.
— Спасибо.
— Не за что, — ответил крестьянин равнодушно. — Нам воды не жалко.
Клерики принялись отвязывать лошадей.
— Ну, бывай! — Охотник взял в руку повод. — Не печалься — авось еще найдется дочка.
Только они отъехали от двора, как клерики засыпали Охотника вопросами.
— Откуда ты узнал, что у этого крестьянина дочь пропала?
— Ты что, знаешь его?
— Наугад, что ли, спросил?
Охотник выдержал паузу.
— Связку чеснока на воротах видели? — спросил он клериков в ответ.
— Да.
— Ну, видели.
— Так вот, существует в селах такой старинный обычай: если пропадает кто-то из родственников, и есть подозрение, что он погиб от клыков упыря, на ворота вывешивают чеснок.
— Зачем?
— Крестьяне считают, что человек, укушенный упырем, сам становится упырем, — пояснил Охотник. — И что упыри предпочитают сосать кровь в первую очередь из ближайших родственников и из друзей… Ну а чеснок должен, по их мнению, упыря отпугнуть.
— А почему они решили, что девушку похитили вампиры? — не понял Иоанн.
— Я так думаю, что из-за прошлогодних убийств. Сельские жители — народ наблюдательный. Да, они могут не догадываться о причинах какого-нибудь явления, могут толковать это явление по-своему, зачастую неправильно, но зато очень хорошо подмечают все его особенности и связанные с этим приметы. Могу поспорить, что мы найдем чесночные венки на воротах всех домов, где недавно кто-нибудь пропал.
Так оно и оказалось. Более того, все пять пропавших в Каменке девушек проходили обучение в графской фрейлинской школе. Теперь замолчал даже Лука, до того не веривший Охотнику.
Недолго думая, клерики и Охотник двинулись в направлении Горного.
— А где же ваш управляющий? — удивился герцог.
По лицу графини пробежала легкая судорога.
— Он… уехал. Поправить здоровье.
— Что же с ним такое приключилось? Разве целебный горный воздух не лучшее лекарство от всех болезней? — шутливо спросил герцог.
Но у графини не было желания шутить.
— Иосиф болен, — сказала она нервно, — у него малокровие. И… душевное расстройство.
— Сожалею. Я не знал этого.
— Ничего. Я думаю, скоро он поправится и вернется в замок.
Некоторое время графиня и герцог обедали в тишине. Если только это можно было назвать обедом: графиня почти ничего не ела, задумчиво потягивая вино, а герцог из вежливости не решался вплотную приступить к еде.
— Почему вы ничего не едите, Валерия? Вы захмелеете.
— Зачем же тогда пить?
— Ну-у-у… Если так на это смотреть… — Смотреть? Мы смотрим на все одинаково, все видим одинаково, вот только воспринимаем по-разному. В зависимости от субъективной оценки.
— Но ведь можно смотреть предвзято, сквозь определенный фильтр, не так ли?
— Не так! — рассмеялась графиня.
Речь ее замедлилась, голос стал хрипловатым и расслабленным. И появилась в голосе некая насмешка с налетом не то равнодушия, не то усталости.
