— Мужики пошли, черт бы их побрал, сколько времени девка прожила, а он и не тронул ее! — возмутилась Валентина.
— Я сама уже собиралась спросить его в чем дело? А тут, вот такое!
— Ты, если он ни на что не годен, ни одного дня не задерживайся! — встряла мать.
— Я вообще не хочу возвращаться!
— Ну так нельзя!
— Почему? Мы с ним ничем не связаны. А тут еще это! Не будь меня, он бы жил!
— Никто ничего заранее не знает.
— Но отмстила ты круто ему. За все одним махом. Он и на том свете не забудет, — рассмеялась Ирина.
— Так и надо учить этих козлов! — поддержала Валентина, добавив:
— Не стоит жалеть гадов. Пусть боятся!
— Одно мне все равно надо выдержать, сами похороны. Дальше будет видно! — сказала на раздумье Наташка.
— Девочка ты наша! Не только похороны, но и все сорок дней крепись. Так положено. Держи себя в руках и ни ссор, ни упреков быть не должно, — говорила Ирина.
— И главное! В эти сорок дней не допусти близость с Николаем. Конечно, лучше бы год! Так по обычаю. Покойного надо уважать, держать себя в чистоте!
— А кто я ему? Если нельзя с Николаем, с кем можно? Я же не статуя! Он одного дня не стал ждать, а я целый год! За что? Возмутилась Наташка.
— Тебе прямо теперь мужик нужен? — возмутилась Валентина.
— А что? Целый год ждать? Я и так почти год одна. Иль вы меня за мумию держите?
— Сорок дней! Этого я требую! Иначе, вся твоя судьба будет исковеркана!
— Ладно, больше ждала. Одно не знаю, как пойду туда. Вряд ли выдержу.
— Надо. Заставь себя. Ночевать тебе там не обязательно. Но побыть необходимо. Долг памяти отдай. Так положено, — уговаривала Валентина Наташку.
— Так ведь еще девять дней, потом сорок, а дальше годовины! — вставила Ирина.
— Ничего себе, не жизнь, сплошные поминки! Нет, он того не стоил! Было бы кого поминать, но не этого! — сморщилась Натка и едва успела уклониться от тяжеленной хрустальной вазы упавшей со шкафчика чуть ли не на голову. Упади такая тяжесть на макушку, не выжила б девка.
— С чего это она не устояла? — изумилась Ирка.
Оглядела вазу, та треснула, но не разбилась, не развалилась в руках.
— Сколько лет там стояла и ни хрена ей не было. Тут же, как кто-то столкнул ее!
— Скажешь тоже! Никого кроме нас в квартире! Да и кому она нужна, эта ваза? — сморщилась бабка, продолжив свое:
— Конечно, придись на меня, в жизни не стала бы поминать этого козла! Его, будь моя воля, утюгом иль каталкой по спине помянула. Сколько наша девчонка из-за того хмыря пережила! Без счету слезы лила. И за что любила эту козью смерть? — ойкнула бабка, поскользнувшись на полу кухни, а встать едва смогла, подвернула ногу. Ей помогли, усадили в кресло. Когда все успокоились, заговорили вновь:
— Я даже не знаю, когда будут похороны? И позовут ли меня.
— Сама узнай!
— Это значит набиваться? Как поймет Николай? — поежилась Наташка зябко.
— К покойникам не ревнуют. Это глупо! — отозвалась Ирина.
— Я и повода не давала! Даже близко к Алешке не подходила, когда еще живой был!
— Позвони ему! Поддержи. Так надо. Спроси, как он там, чем занят, нужна ли твоя помощь? Эти отморозки ценят такие мелочи! — советовала бабка.
— Буду я навязываться! Почему он обо мне не вспомнил и не позвонил?
— Он занят! Понять должна!
— Выходит, покойник дороже меня живой? Круто!
— Теперь не время для обид. Он отец!
И вдруг все невольно вздрогнули от внезапного звонка в дверь. Женщины переглянулись. Что-то быстро сообразили и цыкнули на Наташку:
— Живо в спальню! Закройся и реви!
Девчонка тенью выскользнула из кухни. Бабка
мигом убрала со стола посуду, сгрузила в мойку, Ирина накинула на голову черную косынку, натянула на лицо печальную маску, шаркая, подошла к двери.
— И вы печалитесь, родные мои! Спасибо, что сына жалеете! — вошел Николай Иванович следом за Женькой. Не увидев Наташки, спросил о ней.
— Как пришла, засела в своей комнате, так и не выходит. Звали поесть, не пришла, чаю к дверям подносили, даже не открыла. Маковой росинки в рот не взяла. Совсем извелась наша девочка. Оно и немудро, столько горя на ее голову свалилось последнее время, все слезами умывается, — зашлась в жалобах Валентина.
— Может, на ваш голос выйдет. Нас не слушает, видеть не хочет никого, — причитала Ирина. И только Женька, не выдержав, с силой рванул на себя дверь Наташкиной спальни:
— Выходи для разговора! Хватит сопли на подушке сушить, — приказал дочери.
Та проскочила к умывальнику. Вернулась в зал. Оглядела Николая, тот был в полном трауре.
— Наташа, похороны завтра. Я заеду за тобой. Поминки в ресторане. Это недолго. А потом вернемся домой.
— Куда именно?
— Конечно, к нам. Там твой дом. Сумей себя пересилить, прикажи себе. Ты сильный человек, перешагни через предрассудки. Я был бы очень признателен тебе, если бы сумела уже сегодня вернуться домой, женой и хозяйкой, — взял ее руку, поцеловал кончики пальцев.
— Я не настаиваю и не требую. Но прошу, если это возможно…
— Хорошо, я поеду с вами, куда скажете, — ответила голосом умирающей лебедушки.
Нет, в ту ночь никто не уснул. В квартире Чижова собралось много сослуживцев, друзей, знакомых и соседей. Все они наперебой расхваливали Алешку, какой по их словам был чуть ли ни самым лучшим парнем в городе.
Наташка тихо сидела в углу зала на диване. Вся в черном, неприметная для всех, она отчаянно скучала. Но надо было держаться и не подать вида, что эта прощальная церемония давно осточертела ей.
Казалось, прошла целая вечность, пока гроб опустили в могилу. Потом, недолго побыв в ресторане, люди разъехались по домам. Наташке ужасно хотелось спать. Она еле держалась на ногах. А потому несказанно обрадовалась, войдя в квартиру, где Николай Иванович тут же закрыл двери.
— Пошли! — кивнул Наташке на двери своей спальни и по ходу сорвал с себя весь траур.
— Коля! Нельзя! Сорок дней не положено!
— К черту все условности! То сына стыдился, теперь обычаи вмешались! А жить когда? — завалил Наташку в постель одетую.
Они заснули уже под утро…
Глава 7. НЕПРЕДВИДЕННОСТИ
На следующий день Наташка вышла на кухню, чтобы сварить кофе. В квартире стоял полумрак, и женщина включила свет Огляделась. Да так и не поняла что произошло.
Форточка в окне оказалась открытой нараспашку, стулья сдвинуты на середину кухни. На столе полная неразбериха. Пепельница, и та валялась на полу, окурки разлетелись во все стороны.
Наталья все привела в порядок молча. Не стала показывать случившееся мужу.
Закрыв форточку, сварила кофе. Разлила по чашкам. Позвала Николая Ивановича.
