— Фрак?! Это ты с ума сошел! Кто же ходит на вечеринки во фраке!
— Но я хочу выглядеть красиво! Фрак — это то, что надо, — упрямился Цацики.
— Фрак надевают на Нобелевскую церемонию. Ей что, вручают Нобелевскую премию? И вообще, фрак — это смешно! В нем ты будешь похож на пингвина.
— Это тебе так кажется! — закричал Цацики. — Думаешь, мне нравится, как ты одеваешься? Любое платье красивее, чем твои лосины! А еще бывают губная помада и туфли на каблуках!
Цацики прямо-таки шипел от злости. У Мамаши был такой вид, будто у нее в голове взорвалась бомба.
— Скажи, что ты шутишь. Ну!
— Не скажу, — ответил Цацики.
— Ты что, стесняешься меня?
— Не то чтобы стесняюсь… Только ты же не похожа на других мам.
— А ты хочешь, чтобы была похожа? На маму Маркуса, например? — Мамаша была в шоке.
Цацики внимательно посмотрел на нее и даже рассмеялся, представив ее в шубе и туфлях на каблуках.
Он пожал плечами.
— Не знаю, может быть…
— Цацики, я на все готова ради тебя, но этого я сделать не могу. Ведь это буду уже не я. Ты только подумай, «мятежница» — в шубе!
Мамаша поежилась.
Цацики на минуту задумался.
— Но я-то не «мятежник», — сказал он наконец. — Как ты не понимаешь? Купи мне хотя бы костюм.
— А почему ты не попросил его себе на Рождество?
— Я же не знал, что пойду на вечеринку!
— Цацики, у нас нет на это денег. Если хочешь, я куплю тебе красивую рубашку.
— Тогда я никуда не пойду, — упрямо заявил Цацики.
— Но поверь мне, никто не придет в костюме и уж тем более во фраке, — Мамаша умоляюще посмотрела на него.
— Но я хочу! — заплакал Цацики.
Мамаша сдалась. Так было всегда, когда Цацики плакал.
— Позвони бабушке, — предложила она.
— Спасибо, — сказал Цацики и вытер слезы. — Знаешь, не так уж и плохо ты одеваешься. Если у меня будет костюм, можешь ходить в лосинах.
— Спасибо, — ответила Мамаша. — Спасибо огромное!
Ирокез
Цацики примерил свой новый костюм. Костюм сидел отлично! Они с бабушкой побывали в большом магазине под названием «НК». Мамаша обычно просто покупала вещи, а бабушка «занималась шопингом». Разница, по мнению Цацики, заключалась в том, что бабушка обожала ходить по магазинам, а Мамаша — терпеть не могла.
— Ах, как замечательно, — щебетала бабушка, пока Цацики примерял костюм за костюмом. — Ты весь в меня! Твою Мамашу было невозможно уговорить надеть что-нибудь красивое. Она ходила только в джинсах.
Потом они купили куклу Барби в подарок Марии. Зачем откладывать, — решила бабушка, — раз уж они все равно сюда пришли. Вообще-то Цацики думал подарить «Лего» или водяной пистолет, но бабушка сомневалась, что Мария увлекается конструкторами или оружием. Цацики спорить не стал, ведь бабушке лучше знать — она же тоже когда-то была девочкой.
Барби лежала в красивой коробке, перевязанной витой ленточкой, и ждала завтрашнего дня. Цацики тоже ждал.
Он нервно вертелся перед зеркалом. Костюм сидел отлично, но Цацики себя не узнавал. Видимо, все дело в прическе. Волосы слишком отросли и вились на концах. Он выглядел как девчонка.
Короткая стрижка гораздо красивее, но круче всего, по мнению Цацики, было бы сделать петушиный гребень, ирокез. Как у индейцев. Вот Йоран знает все про индейцев, у него на полке полно книг про краснокожих. В одной из них рассказывалось про могикан. У них самые красивые гребни. Именно такую прическу хотел Цацики.
— С такой прической ты будешь похож на панка, — сказала Мамаша. — Ты еще слишком маленький.
— Ничего подобного, — ответил Цацики, — я буду похож на могиканина.
Но Мамаше было этого не понять.
Ну все, с меня хватит, решил Цацики. Мне уже почти восемь лет, и я вправе сам принимать решения.
И вот они с Йораном остались дома одни: Мамаша с «Мятежниками» уехала на гастроли в Норланд. До воскресенья она не вернется.
— Ты-то меня и подстрижешь, — заявил Цацики, когда Йоран стоял на кухне и мыл посуду.
Дело в том, что у Йорана была электрическая машинка для стрижки. Цацики знал, что все военные стригутся коротко. Все сослуживцы Йорана носили короткие стрижки.
— Ни за что, — ответил Йоран.
— Это почему? У тебя же есть машинка.
— Я боюсь. Мамаша меня убьет.
— Да ладно, — засмеялся Цацики. — Ты же гораздо сильнее! А может, ты трус?
— Нет, — ответил Йоран, — но я не хочу, чтобы Мамаша сердилась.
— Она не рассердится, когда увидит, какой я красивый. К тому же она женщина и ничего не смыслит в мужских прическах.
— В этом ты прав, — сказал Йоран.
— Вот видишь! Если бы ты был моим папой, ты бы разрешил мне подстричься?
— Конечно. Но ведь я не твой папа.
— Мне кажется, что мой папа тоже бы разрешил.
Цацики сжал руки на груди и умоляюще посмотрел на Йорана.
— Ну пожалуйста!
— Ладно, — сдался Йоран. — Только учти, это будет стоить мне жизни. Для начала сними костюм.
Он поставил стул перед высоким балетным зеркалом и накрыл плечи Цацики полотенцем.
— Как будем стричься? — спросил он.
— Коротко, — ответил Цацики. — Очень коротко, а посередине — ирокез.
— Будет исполнено, — вздохнул Йоран.
Машинка взвизгнула, и вихры Цацики посыпались на пол.
— Ух ты! — восхищенно приговаривал Цацики. — Ухты!
Цацики совершенно преобразился. Он едва узнавал себя в зеркале. Особенно преобразились уши. Они стали огромными, а голова — крошечной. Но выглядел он потрясающе!
— Сиди спокойно, — сказал Йоран, — а то гребень выйдет кривой.
— А еще он должен стоять, — сказал Цацики.
Йоран сходил в магазин и купил гель для волос.
Никогда еще Цацики не был так доволен. Он был потрясающе красив. Ему казалось, что красивее нет никого во всем мире. Йоран тоже остался доволен своей работой.
