Бледные, нахмуренные, они сосредоточенно смотрели в глаза друг другу.
– Все будет хорошо, – только и мог сказать капитан. – Но надо торопиться.
Наконец приняв решение, они кивнули.
Глава 12
Сеньора готовит ужин
Оеньора молилась перед свечой в своей лаборатории.
– Разве восковые свечи не нужно экономить?
С большим трудом удержавшись от того, чтобы вздрогнуть при звуке тихого, почти нежного голоса Буланже, Сеньора медленно повернулась к нему, соображая, как долго он уже наблюдает за ней. В желто- багровых отблесках пламени его одутловатое лицо вызывало в памяти рассказы о жутких чудовищах в одной из ее книг. Даже излюбленное Веласкесом освещение не облагораживало этого человека, похожего на рептилию.
Под пронзительным взглядом ее черных глаз Буланже слегка поежился. Странное впечатление производила эта непостижимая женщина. Доля правды в россказнях крестьян об этой аристократке все же есть. Стоит взглянуть на тонкую черную фигуру среди колб и реторт, раскрытых фолиантов и шкафов со стопками множества других книг, чтобы задуматься о существовании ведьм. Но сжигать аристократов, вместо того чтобы гильотинировать их – значит уступать врагов революции церкви. А это уже расточительство, которое допускать нельзя.
– Мадам, – вежливо обратился он к ней. – Я прошу вас приготовить завтра особенный обед. Меню покажете утром.
И, кстати, где тот усатый слуга, ну знаете, испанец?
Его раздутые щеки скрывали рот, переполненный желтыми зубами, которых, сдавалось, было раза в два больше, чем у обычного человека. В качестве ответа она слегка приподняла бровь и поджала уголок четко очерченных губ.
– Да, кстати, вашему мужу, кажется, стало хуже. Я разрешаю вам подняться к нему. Все что угодно, лишь бы прекратить его ужасные стоны.
– Так вот у кого вы взяли ключи от лаборатории.
– Иногда я думаю, может, все-таки первым казнить его: так, право, утомило его брюзжание, – он со значением посмотрел в ее лицо, – или все же остановить выбор на молодых господах? Эта старая человеческая развалина того и гляди испустит дух самостоятельно еще до того, как его доставят к месту казни.
Зрачки ее почти черных, к счастью, глаз расширились, залив всю границу радужной оболочки. Обожженная рука с силой ухватила спинку стула, с которого она встала, услышав первые слова ночного посетителя. Боль помогла прийти в себя и сдержать возглас ужаса, готовый выплеснуться из ее застывшей груди.
– Меню будет готово к завтраку, – высокомерно отчеканила она.
– Благодарю вас. Ах, мне даже жаль малышей, лишенных теперь возможности вкушать плоды ваших трудов и кулинарных талантов.
Возвращаясь в дом с канделябром в руке, он думал: «Я еще не достиг вершин – стоит ли мне рисковать и уподобляться касте?» Quod licet Jovi, non licet bovi[8] – что дозволено главе Конвента, вряд ли простят ему, скромному труженику революции. С другой стороны, мадам Испанка вовсе не кажется изнеженной и напудренной обитательницей великосветского салона. Она как раз из того камня, из которого можно высечь истинную подругу героя революции. Ее не стыдно предъявить и друзьям, и врагам. Накормить-то их уж она точно сумеет. А ведь с исходом аристократии из страны даже в Париже внезапно исчезли все мало-мальски годные повара. И потом, она ведь аристократка испанская, а это отнюдь не то же самое, что местные враги народа.
Здесь надо было все обдумать и тщательно взвесить. Весьма пригодится в этой игре ублюдок, которого удалось поймать. Жаль, что остальных так бездарно уничтожили.
А мадам в это время, рухнув на холодные плиты каменного пола, лежала без сил.
«Мальчики, бедные мои мальчики. Как мало я вам любви дала, как мало показала, сколь дороги вы мне! Предатель! Разве может отец предать своих сыновей? Что может заставить человека так низко пасть?» Ключи от лаборатории были только у нее и мужа. Сколько удалось подслушать Буланже? Верить или нет его угрозам? Неужели она ошибалась, когда сердцем видела успешный побег маленького отряда?
Приготовив лекарство, она понесла его в дом. Мягко переступая пороги и ногой закрывая за собой высокие двери, она шла длинными коридорами, со стен которых на нее взирали гордые рыцари, закованные в доспехи, и томные дамы с букетами полевых цветов или соболями в руках. Как же мог столь знатный род выродиться в такое убожество, как ее муж? Она остановилась на пороге комнаты, воздух в которой был гнилым и затхлым.
– А… пришла, наконец, ведьма! – просипел дребезжащий голос седого старика, почти незаметного под одеялом на кровати. Заболев, он сразу же забыл свои философские убеждения, отвергавшие существование сил и законов, действовавших без учета естественных наук.
– Вот, сеньор, выпейте. Вам станет легче. – Она лишь немного отшатнулась от резкого зловония, почти невыносимого в непосредственной близости от своего источника. С тех пор как сбежали все слуги, даже сиделке, преданно ухаживавшей за хозяином дома уже много лет, все труднее стало следить за сменой белья и соблюдением элементарной гигиены в этой комнате, скорее похожей на логово животного.
Жадно выпив лекарство и в изнеможении откинувшись на серые, все в желтых пятнах подушки, больной из-под прикрытых век кинул злой взгляд в сторону Сеньоры.
– Что молчишь? Говори! – приказал он голосом, в котором звучал металл, шедший на кирасы всех рыцарей, веками строивших генеалогическое древо его знатного рода.
– Мне надо точно знать, что известно Буланже. – Она почти умоляюще протянула к нему руки. – Неужели он захватил наших мальчиков?
– Наших?! Как ты смеешь? В моем роду никогда не было таких одинаковых сатанинских ублюдков! Понесла от дьявола пару уродцев и смеешь еще меня винить в чем-то? Изыди! Проклинаю тебя. Пусть впредь лекарства мне приносит Марта.
– Несчастный безумец. Марта сбежала, – и сквозь зубы процедила: – а ты рискуешь закончить свои мучения на гильотине.
Она с отвращением взирала на своего мужа, гордо откинув голову и едва сдерживая тошноту от удушающего смрада, распространяемого им. «Впрочем, очень просто свысока смотреть на несчастного больного человека, – одернула она себя, – где твое христианское смирение?»
Скрюченными пальцами он собрал в складки грязные простыни, покрывающие его изможденное, высохшее тело.
– Ты лжешь мне. Вон отсюда! Я напишу королю и найду способ вздернуть тебя на виселице. Или нет, тебя с позором заклеймят и вышлют на каторгу, вместе с твоими ублюдками.
Сотрясаясь, она вышла из его покоев, надеясь, что в одиночестве больной скорее успокоится, поддавшись действию лекарств. Надо увеличить дозу. Это опасно, но все же ненамного ускорит неминуемый конец. Зато он будет чаще владеть собой и меньше гневить Бога. Ничто уже не в силах ему помочь. И этот грех тоже будет на ней до конца дней и дальше до исхода времен.
Нет, не может быть, чтобы беглецов схватили! Дон Альворадо слишком опытный воин, а дон Фелиппе и дон Мануэль старались ни в чем ему не уступать. Возможно, Буланже пытается обмануть ее. В любом случае нельзя верить ни единому его слову. Даже правду он будет использовать в своих коварных целях.
Вернувшись на кухню, она принялась за составление меню. Кроме Буланже на обед ожидались еще пятеро. И ей было решать, кого из них оставить наслаждаться жизнью, а кого ввергнуть в пучину боли и страданий, исходом которых станет желанная смерть. Врач Дюранд, прокурор Жильот, адвокаты Морелле, Арну и Десанж. Все они состояли в тюремном трибунале, все в свое время начинали с депутатства в Генеральных штатах и общинных ассамблеях различных корпораций.
Из всех приглашенных Сеньора лично была знакома только с Дюрандом. Несколько раз они сталкивались в полевом госпитале, во время карантина, когда она помогала ухаживать за больными. Образованный человек, кстати любимец ее мужа, до того как стали приходить анонимные письма с ругательствами и угрозами «подлым аристократам, гадинам, пьющим кровь третьего сословия». Подлый
