– Что вы затеяли? – с трудом ворочая непослушным языком, спросил Буланже. Он был уже достаточно напуган, это было заметно по тому почти животному ужасу, который плескался на дне его широко раскрытых немигающих глаз.
– И это вряд ли ускользнуло от вашей проницательности.
– Я все сделаю, только умоляю, пощадите!
– Говорите правду.
– Хорошо, хорошо, но поклянитесь, что пощадите меня. – Столь страстные слова составляли странный и страшный контраст с абсолютной неподвижностью всего тела. Только глаза дико вращались, рискуя вылезти из орбит, да едва заметно шевелились губы.
– Я не торговка, вы меня с кем-то путаете. Я не торгую ни своими детьми, ни чужими жизнями. Рекомендую вам торопиться, у вас очень мало времени.
– Но если вы меня убьете, вы ничего не выиграете! Я вас прошу, я вам приказываю немедленно это прекратить! – Ненависть, источаемая этим человеком, была почти осязаема.
– Иногда, вы знаете, здравому смыслу так трудно бороться с искушением, – задумчиво произнесла Сеньора.
– Вы же благоразумная женщина!
– Вот именно.
– Неужели вас не волнует судьба народа?
– А вы совершенно искренне считаете себя представителем народа?
– Я не верю, что вам безразлична судьба маленького ребенка. Убив меня, вы и ему смертный приговор подпишете, и себе.
– Теперь я жажду только мести. И не верю вам ни на секунду. Если вы убили всех остальных, зачем вам сдался один мальчик? Вы уже давно всех казнили. И я уже всех оплакала. Я хочу только мести, как настоящая испанка. Я ведь испанка, вы не забыли?
– Вы сумасшедшая!
– Тоже верно. Говорите, – устало приказала она.
– У нас в руках только один мальчик.
– Остальные?
– Погибли. Когда их преследовали, они сорвались в ущелье. Сами! Мальчик просто не удержался в седле.
– Где он?
– В городской тюрьме.
– Да простит вам Господь все зло, которое вы совершили.
– Вы… не убьете меня?
– Я отнюдь не собираюсь соперничать в милосердии со Всевышним. В конце концов, я просто слабая женщина. – Она встала, расправляя юбки. – Через несколько часов вы уже и говорить не сможете. Доктор Дюранд поставит вам диагноз – апоплексический удар. Но не спешите пугаться. Умрете вы гораздо позже. Слух откажет в последнюю очередь. Надеюсь, вы сможете услышать стук земли о крышку вашего гроба. Прощайте.
– Вы не можете, – с ужасом прошептал он. – Как вы его вытащите из тюрьмы без моего приказа?
– Как мило, что вас еще беспокоит моя трудная судьба. Однако я думаю, молодой Арну приложит максимум усилий, чтобы помочь мне, и слегка облегчит столь сложную задачу. А в тюрьме и в пути мне поможет мандат Конвента, заверенный… Ах! И вами, гражданин Буланже. – Она недоверчиво всмотрелась в документ, который держала в руках. – Покойтесь с миром, если сможете.
Она по очереди затушила все свечи и с последней из них спустилась вниз. Накинув теплый плащ на дорожное платье, взяла саквояж, в котором была припрятана пара дуэльных пистолетов, и пешком отправилась в город, предварительно заперев двери лаборатории.
Глава 14
Спасение
Городской дом Арну был погружен в мертвую тишину. Тяжелое кольцо на двери со скрипом поднялось и, оглушительно стукнув, упало. Через несколько минут из-за двери раздался слабый шум, и она слегка приоткрылась. Сноп света осветил темный переулок, вырвав из все объединяющей тьмы позднего посетителя.
– Слушаю, мадам. – Служанка, похоже, не знала гостью в лицо, но догадалась, что та явно не из простых. Да и кто же добровольно придет к ее хозяину? Уж, конечно, не разбойники или простолюдины.
– У меня поручение от гражданина Буланже.
Услышав имя Буланже, служанка, слегка вскрикнув в страхе, отступила с дороги. Зажавшись в угол, она, заткнув рот фартуком, с дрожью наблюдала за мадам, уверенно вошедшей в дом. Забрав у служанки лампу, гостья прошла дальше и после секундного раздумья поднялась по лестнице наверх.
Спальня действительно находилась там. В покоях Арну был беспорядок. Видимо, хозяин вернулся явно не в себе. Раздеваясь, он побросал свои вещи на пол. Мятый фрак и жилет с трехцветными пуговицами, трехцветный же галстук и даже фригийский колпак валялись на ковре. Мадам подошла к кровати и, подняв повыше лампу, присмотрелась к спавшему на скомканных простынях молодому человеку.
– Арну, вставайте. – Она потрясла его за плечо.
Вздрогнув, он рывком сел, в руке его оказался пистолет. Несколько секунд он пытался прийти в себя, целясь в незваную гостью.
– Что вы здесь делаете? – Он был скорее недоволен, чем удивлен, и, по всей видимости, жестоко страдал от головной боли.
– Слушайте меня внимательно, Арну. На вчерашнем ужине вас отравили.
– Отравили! – Он в ужасе схватился за горло.
– Да, яд, сильнодействующий.
– Но ведь я не умру? – с надеждой кинулся он к ней.
– Умрете, – заверила она его, – если не примете противоядие.
– Вы лжете!
– Стреляйте, и вы последуете за мной уже очень скоро, – спокойно сказала Сеньора.
Вдруг он застонал и скорчился. Боль была непереносима. Приступ закончился всего через мгновение, но Арну изменился кардинально. Отбросив пистолет на подушки, он бросился ей в ноги.
– Где, где оно? – Его опухшее бледное лицо было искажено маской ужаса. – Кто все это затеял?
– Местонахождение противоядия известно только мне. Но у вас слишком мало времени на выяснение всех остальных вопросов.
– Что я должен делать?
– Вы должны освободить одного арестанта.
– Это не в моей компетенции…
– Разумеется! А революционное правосудие в Париже не в компетенции Фукье, – ласково предположила мадам. – Я точно знаю, кто держит в своих руках судебную машину этого города.
– Сколько у меня времени? Сначала я хочу получить противоядие.
– Нет. Сначала вы освободите узника, и причем поторопитесь, потому что времени у вас действительно очень мало.
– Я прикажу обыскать вас! – Холодный пот струился по его лбу.
– Я не столь наивна, сударь, противоядие не при мне.
– Вас будут пытать, и очень быстро вы признаетесь.
– Вы можете попытаться сделать это. Возможно, даже узнаете, где оно, но добраться до него вы успеете, только если поступите так, как я вам говорю.
– Говорите.
– Сейчас я спущусь вниз, а вы через две минуты присоединитесь ко мне, одетым, спокойным и готовым сделать все, чтобы продлить вашу юную жизнь.
Она, не оглядываясь, спустилась вниз. Очень быстро за ней проследовал и Арну. Он был одет и, действительно, почти спокоен. Карета, стоявшая наготове у его дома на случай срочной государственной необходимости, тронулась с места, как только они сели в нее, и Арну коротко бросил:
