бы обезопасил наследника.
Регнор улыбнулся:
— Именно его дети не оправдывают моих надежд там. Взгляд Кейнина слишком сосредоточен на доме, а сама Вейн так же нужна тяжущимся сторонам, как вон та скотина в клетке. Они оба — плохой пример для простого народа, которому мы все время твердим, что он обязан размножаться. Горин всегда были той Кровью, которая создает больше проблем, чем решает. Я не пролил бы много слез над его кончиной, даже если при этом Гейвен и Вин костями застрянут в глотках друг у друга.
— Во всяком случае, не больше, чем пролил бы Гривен ок Хейг над Кровью Ланнис, я полагаю, — многозначительно произнес Теор.
— Думаешь?
— Твой отец всегда с доверием относился к инкаллимам. Между ним и моим предшественником секретов не было, кроме того, я поймал себя на том, что не совсем понимаю, с какой целью ты попустительствовал этой войне.
— Когда мы с Энгейном это обсуждали, присутствовали и вороны. Сам Найв дал множество полезных советов. Например, как я припоминаю, по поводу защитных сооружений Тенври.
Первый Мудрого Инкалла глядел мрачно.
— Я уверен, что Энгейн, конечно, был осведомлен о твоих намерениях. Однако мне известны случаи, когда твой отец пускал в ход некие планы, которые так и не доходили до ушей младших танов. Например, обращался к инкаллимам. Вспомни, он поступил так, когда потребовалось наказать Кровь Горин-Гир.
— Я действительно помню, — беспечно отозвался Верховный Тан. — В те дни Кровь Горин-Гир была еще неуправляемой толпой. Но если ты подозреваешь, что я что-то от тебя утаиваю, то так и скажи. Мудрый Инкалл всегда любил прямоту.
— Я тебя ни в чем не обвиняю. Уверен, что любые заговоры и замыслы, какие бы ты ни пустил вход, послужат делу Темного Пути. На пользу и усиление веры, а не на ее ослабление. Или оказание помощи ее врагам.
Регнор остановился. Через пару шагов Теор обернулся и посмотрел на Верховного Тана. Щит Регнора тоже сразу встал и сбился в толпу, озадаченный внезапной задержкой. Но никаких протестов никто себе не позволил. Они просто стояли под тихо падавшим снегом и ждали. Когда Регнор заговорил, то голос у него был негромкий, но просто ледяной:
— Может быть, не обвинение, а угроза? Я убил бы любого, кто предположил бы, что какие-то мои действия ослабляют веру. Кроме одного Мудрого Инкаллима, учитывая то привилегированное положение, которым ваши люди пользуются в вопросах такого рода.
Первый Мудрец улыбнулся.
— Такие привилегии не распространяются за пределы вопросов веры, конечно, — продолжал Регнор.
— Конечно. Но ты неправильно меня понял, Верховный Тан. Я не обвиняю и не угрожаю. Единственное, чего я желаю, чтобы не было секретов между Гирами и инкаллимами. Мы все — корни и ветви Темного Пути, Крови Гир и инкаллимы. В минувшие годы вера спасалась или обновлялась нами сообща и в согласии. Я беспокоюсь лишь о том, что может подорвать единство.
— Да. Хорошо, ты хранитель веры, и… — Слова Верховного Тана внезапно прервали вопли и треск дерева. Оба повернулись и увидели, что одна из ломовых лошадей встала на дыбы, а другая в панике рванула вперед и развернула телегу. Зажатое колесо высвободилось и наскочило на камень. От этого удара и грохота медведь как будто очнулся и привстал на задние лапы.
— Вот дураки! — Регнор понял, что сейчас произойдет, ровно за мгновение до того, как именно это и случилось.
В этот момент телега наклонилась, клетка поехала, и медведь скатился на сторону. Медленно- медленно, но неотвратимо телега завалилась набок, а клетка рухнула на землю, и все это сопровождалось оглушительным грохотом. Тарбены заорали еще громче. Обе лошади начали бить копытами и вырываться. Огромный медведь выбрался из-под обломков и поднялся во весь рост. Люди рассыпались кто куда. Но один из них бежал чуть медленнее, и зверь в несколько шагов догнал его. Одним ударом лапы он сбил человека с ног и тут же захватил в пасть его голову. Медведь разок мотанул свою добычу из стороны в сторону, и вся похоронная команда явственно расслышала звонкий хруст шеи тарбена. Поскольку те, кому повезло уцелеть, уже далеко убежали по дороге, зверь постоял над телом, а потом развернулся и стал внимательно рассматривать стоявших на склоне, ярдов на сто выше его.
— Пожалуй, пора что-то предпринимать, — сказал Регнор. Он слегка кивнул, и его Щит отделился от остальных участников похорон. Уже были освобождены от перевязей арбалеты. Медведь встряхнулся и сделал несколько шагов по направлению к ним. Он был в ярости и опять заревел.
— Великолепен, — пробормотал Верховный Тан. Некоторые из его воинов встали на колено, другие выстроились в ряд за их спинами. Они вложили стрелы на место. Зверь опустился на все четыре лапы и скачками понесся вверх по камням. Потом опять поднялся и проревел вызов. Охотничья собака Энгейна неистово залаяла, словно ее покойный хозяин все еще был рядом.
Запели тетивы, и стрелы дружно впились в грудь зверя. Он зашатался, опустился на передние лапы, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул. Его огромный бок ходил ходуном, все слышали хрипящее и свистящее дыхание. Один из щитников вытащил меч и стал спускаться к медведю, чтобы нанести заключительный удар.
— Великолепное животное, не находишь? — сказал Регнор Мудрому Инкаллиму. — Такому бесстрашию может позавидовать любой сторонник веры.
— Бесстрашию или невежеству, — рассеянно произнес Теор. Он, не отрываясь, смотрел, как воин погрузил меч в шею животного, и чуть заметно хмурился.
— Хорошо, что тебя не интересуют старые тарбенские приметы. Тому, кто в них верит, да в такой день, как сегодня, этот случай показался бы плохим предзнаменованием: ведь это предвестье то ли смерти большого господина, то ли смены времен, то ли еще какой ерунды, — сказал Регнор, повернулся и, посмеиваясь про себя, пошел к Замку Хаккан.
Мастер Мудрого Инкалла не сразу последовал за ним. Он еще посмотрел, как щитник провел по густому меху туши мечом, стирая кровь с клинка. Когда же он отправился за Верховным Таном (в нескольких шагах сзади него), то был задумчив. Потом он опять накинул капюшон, чтобы скрыть лицо. Наверное, от снежинок, потому что снег падал все гуще.
V
Темная линия проступила из тумана. Больше трех тысяч, прикинул Кейнин. Они двигались прямо на него. Некоторые из них выглядели простолюдинами: фермеры, рыбаки и сельский люд, собранный со всех южных земель Ланнис-Хейг. Хотя много было и заслуженных воинов. Две линии стояли на небольшом расстоянии друг от друга, и, несмотря на свинцово-плотный воздух, ему были слышны выкрики, пробегавшие по рядам, перестук лошадиных копыт и бряцанье сбруи. Он видел несколько мягко обвисших стягов. Он даже узнал некоторые из них. В центре один из всадников держал знаки отличия Килкри-Хейгов. Кейнин фыркнул, стряхнул с волос капли дождя и нашел глазами Вейн. Она сидела верхом на лошади недалеко от него, с ней рядом дежурили шесть воинов ее Щита.
— Кажется, у нас есть шанс сделать себе имя, — сказал Кейнин. — Это ведь Наследник Крови Килкри-Хейг, нет?
Сестра усмехнулась:
— Здорово было бы победить такого.
— Как судьба распорядится. Будем надеяться, — пробормотал Кейнин.
Ожидание было мучительным. Дождь прекратился, но вся одежда промокла и липла к телу. Кейнин чувствовал, как деревенеют его мускулы. Тарбены перед ним начинали беспокоиться; они топтались на месте, что-то бормотали и перекрикивались друг с другом на своем варварском языке. Кейнин поехал вдоль шеренги, свирепым взглядом приводя их в чувство. Воины Горин-Гира по сравнению с соплеменниками пока
