вместе с ним. Джонатан от таких предложений тотчас скисал, подтверждая подозрения Клайва, что прогулки он собирался использовать как предлог для поиска отходного пути. Оттого прогуливались они ровно до хлопающей двери тамбура, а там Клайв твёрдо заворачивал назад. Он не был уверен, но и не мог исключать, что Джонатан в отчаянном порыве защитить ту, которую считает своей королевой, стукнет старого друга по темечку и выбросит из поезда в овраг, словно дохлого пса. Клайву не нравилось это предположение, но, с другой стороны, он не мог не признать, что ни за какие блага мира не поменялся бы сейчас с Джонатаном местами. Оттого он делал то, что и должен был сделать на его месте хороший товарищ: всячески удерживал Джонатана от возможностей поддаться роковому искушению. Они возвращались на место, где сопровождающие их две леди встречали их натянутыми улыбками, тучная дама — новым взрывом жалоб, её дети — испуганными взглядами, а жестяной попугай — зловещим щёлканьем клюва.
Так кое-как протянули часа полтора. Затем Клайву вдруг почудилось нечто неладное. Не в среде его спутников, нет — там всё было более чем не ладно, это он знал и принимал как неизбежное зло. Но неладно было в самом вагоне, здесь, в поезде. Клайв напрягся, судорожно пытаясь нащупать источник этой смутной тревоги. Подобное напряжение во время службы во Френте не раз помогало ему обнаружить тень страха и злобы в по-детски честных глазах контрабандиста. И на сей раз чутьё его не подвело. Как только Клайв понял, в чём дело, он тотчас схватил Джонатана за руку.
Джонатан удивлённо вскинул глаза.
— Смотри, — понизив голос, сказал Клайв. — Ничего подозрительного не видишь?
Джонатан осмотрел вагон. На первый взгляд, всё оставалось прежним: точно так же храпели мужчины, ворчали женщины, хныкали дети. Кто-то шумно резался в кости через два ряда от них, то и дело вскрикивая на весь вагон то от радости, то от досады. Вот только…
— Гитара не бренчит, — осенило Джонатана. Он вытянул шею, разглядывая соседний ряд скамей. — Вон она стоит… а гитариста что-то не видно.
— Не только его одного. Приглядись получше. Джонатан пригляделся и понял, что прав. В вагоне, три часа назад набитом битком, виднелись теперь заметные проплешины, обнажавшие обшарпанные сидения скамей. Некоторые путешественники, лишившись соседей, тут же вольготно раскидывались на их месте, поэтому прорехи не сразу кидались в глаза. Но людей в вагоне третьего класса явно стало меньше.
— Ну так и что? — спросил Джонатан. — Люди тут сутками едут, пошли ноги размять. Или отлить.
— Пошли и не вернулись? Это тебе не Марципановый бульвар, тут променады совершать особо негде. Тем более что путь здесь только в одну сторону, — Клайв кивнул на хлопающую дверь в тамбур, соединяющий вагон с соседним. Противоположная от неё дверь была закрыта наглухо, так как их вагон был последним в составе — гулять там определённо было негде.
Джонатан озадаченно примолк. В самом деле, походило на то, что люди, вышедшие из вагона в течение последней пары часов, сгинули без следа. И это определённо было не в традициях железной дороги, гордившейся не только скоростью и комфортом, но и безопасностью передвижений.
Клайв незаметно поправил пистолет, который прятал под полой куртки и с которым никогда не расставался.
— Я на разведку.
— Я с тобой!
— Ещё чего выдумал. Сиди, охраняй дам.
— Дамы за себя постоять сумеют, — вполголоса произнесла Эстер, и Женевьев молча кивнула в ответ. Клайв с Джонатаном говорили тихо, чтобы не тревожить пассажиров, но, оказывается, их спутницы внимательно слушали разговор мужчин.
— Да, — тихо подтвердила принцесса, когда Джонатан бросил на неё полный сомнения взгляд. — Если он пойдёт один и тоже пропадёт, вам ведь всё равно придётся за ним идти. И если пропадёте вы…
«Я останусь совсем без защиты», — читалось в её взгляде, и это не было ни требованием, ни шантажом, ни капризом — всего лишь чистой правдой, очевидной даже для толстокожего Клайва. Он невольно подумал, что всё же восхищается этой женщиной, которая, явно не любя быть слабой, столь искренне свою слабость признавала.
Его восхищение зашло настолько далеко, что, поддавшись на миг припадку умопомешательства, он вытащил изза пояса один из двух своих пистолетов и незаметно передал ей.
— Не двигайтесь с места, — приказал он, глядя в её невыносимо серьёзные глаза. — Если через четверть часа нас не будет, поднимайте тревогу и попытайтесь связаться с командиром поезда.
Они с Джонатаном поднялись одновременно — так, как уже поднимались не раз, поэтому никто не обратил на них внимания.
Джонатан, надо сказать, испытал за последние несколько часов множество пренеприятнейших ощущений. Ему и так приходилось несладко рядом со своей ревнивой женой и строптивой монархиней, а тут ещё старый друг, то есть тот, кого он прежде считал старым другом, а теперь не знал даже, кем и считать. Впрочем, память о совместных драках, дуэлях, пьянках и укрывательстве от ищеек Малого Совета была слишком крепка, поэтому, когда дошло до дела, Джонатан без колебаний встал с Клайвом плечом к плечу, так, как уже становился не раз.
Вагоны соединялись между собой небольшими и довольно шаткими перемычками, раскачивающимися от движения поезда и ходившими ходуном. У перемычек были бортики, дабы никто не вывалился под колёса, но не было потолочного покрытия, потому с них легко можно было взобраться на крышу вагона, как своего, так и соседнего.
Дверь из тамбура в соседний вагон была заперта, а окошко в ней закрыто приспущенной шторкой. Клайв движением головы указал Джонатану вверх, и тот, ухватившись за поручни, предназначавшиеся для ремонтных работ, одним махом оказался на крыше. Клайв подоспел через пару секунд, и они вместе, держась за стальную окантовку крыши и друг за друга, осторожно перегнулись вниз, заглядывая в ближайшее окно.
Это был вагон первого класса, с отдельными купе, снабжёнными диванчиками, на которых можно было с комфортом сидеть и даже спать лёжа. Счастливчики, путешествовавшие с подобной роскошью, однако, не нежились на своих комфортабельных ложах, а сидели ровно и переглядывались с весьма испуганным видом. Одна из сидящих дам безудержно сморкалась в кружевной платочек, две других её всячески успокаивали. Увы, окно было закрыто, и услышать их разговор не представлялось возможным, тем более что его заглушал стук колёс и свист ветра, довольно резвого здесь, наверху.
Клайв, по-прежнему молча, указал Джонатану на следующее окно и знаками пояснил, чтобы они встретились в соседнем тамбуре. Джонатан кивнул и стал осторожно сдвигаться по угрожающе раскачивающемуся вагону, в то время как Клайв, поднявшись на ноги, слегка наклонился вперёд и, ловко удерживая равновесие, побежал по крыше по направлению к весело гудящему люксовозу. Ну да, пить из горла добрую бутылку виски, стоя на карнизе последнего этажа, было его любимой забавой ещё в академии. Джонатан проводил его восторженным взглядом, а потом спохватился и заглянул в соседнее окно, а потом в следующее.
Везде было одно и то же — испуганные, расстроенные люди. Похоже, со всеми ними случилось что-то неладное, но не настолько неладное, чтобы они покинули свои комфортабельные купе и подняли тревогу. А может, в общем коридоре вагона было нечто, из-за чего они боялись высовываться. Нечто или некто.
Подбираясь к противоположному концу вагона, Джонатан уже почти не сомневался, что поезд подвергся нападению и захвачен какими-то проходимцами. Его вывод полностью подтвердился зрелищем, открывшимся в окне последнего купе. Джонатан отполз от окна, спустился в тамбур и, оказавшись рядом с Клайвом, выдохнул:
— Там наш гитарист без гитары. Связанный. С ним ещё трое в полицейских мундирах, должно быть, охрана поезда. И над ними тип с пистолетом.
— Пользуйтесь люксовозом — самым быстрым, комфортным и безопасным средством передвижения в мире! — продекламировал Клайв и сердито сплюнул. — И ведь это ещё состав без грузовых вагонов. На такие редко нападают. Чего им может быть надо?
— Что делать-то будем? — перебил Джонатан, резонно полагая, что подобные вопросы в данный
