это здание, необходимо солидный, упорный труд и, прежде всего, факты и факты, поверхностная же, развязная болтовня никого не убедит, она роняет достоинство не только самого ученого, но и науки, которую он представляет.
Критика проф. Мазона может убедить только незначительный кружок лиц, недостаточно осведомленных о положении дела со «Словом» и, главным образом, иностранцев, плохо знающих русский язык и неспособных самостоятельно и критически разобраться а этом вопросе.
Весьма характерно, что скептицизм противников подлинности «Слова» распространялся не только на самую рукопись, но и на лицо, ее опубликовавшее, и на обстоятельства, связанные с ее отысканием. В подделке подозревали самого Мусина-Пушкина. Для опровержения этого достаточно привести отрывок из исторических воспоминаний.
«Покойный Антон Иванович Бардин был мастер подписываться под древние почерки: подделал «Слово о полку Игореве» в двух экземплярах и продал их - один графу Мусину-Пушкину, другой Малиновскому. Граф приезжает в историческое общество».
«Драгоценность, господа!» - «Что такое?» - «Приезжаите ко мне».
Поехали после собрания. Граф выносит харатейную тетрадку пожелтелую, почернелую, все удивляются, радуются. Один Малиновский высказывает сомнение.
«Что же вы?» - «Да, ведь, и я, граф, купил вчера список подобный!» - «у кого?» - «У Бардина!» по сличении списки оказались одной работы.
Эта история ясно показывает, что сам Мусин-Пушкин попался на удочку. Конечно, подделаться под почерк известной эпохи это вещь не такая уж и трудная, но написать безукоризненно вещь, относящуюся к эпохе за 600 лет, - невозможная.
Высказывались сомнения также, что Мусин-Пушкин купил оригинал «Слова» у какого-то ловкого дельца. На самом деле оно было куплено им у духовного лица весьма почтенного возраста.
А. И. Мусин-Пушкин писал: «До обращения спасоярославского монастыря в архиерейский дом, управлял оным архимандрит Иоиль, муж с просвещением и любитель словесности; по уничтожении штата остался он в том монастыре до смерти своей. В последние годы находился он в недостатке, и по тому случаю комиссионер мой купил у него все русские книги, в числе коих в одной под № 324, под названием Хронограф, в конце найдено «Слово о полку Игореве».
Итак, источник получения рукописи безукоризнен: у старого монаха, любителя словесности. И уж, конечно, не посмел бы старый монах продавать подделку - кому? - Обер-прокурору св. Синода! Это было бы приблизительно равносильно тому, чтобы начальнику Prefecture de Police в Париже всучить фальшивую бумажку.
Сам Иоиль, конечно, мог в свое время купить поддельную рукопись, но то обстоятельство, что «Слово» найдeнo в сборнике, содержащем еще семь редких и известных по другим спискам рукописей, говорит за то, что иоиль имел дело с полноценным сборником. К тому же он был еще и любителем словесности, - уже один №324 показывает, что собрание книг у него было немалое.
Именно в руки заведующего монастырем и мог попасть из старых монастырских архивов сборник, не содержащий религиозных произведений.
Насколько тенденциозны скептики, уже можно судить по тому, что некоторые усматривали в пропаже рукописи «Слова» в 1812 году что-то намеренное. Странные люди, - конечно, если бы Мусин-Пушкин хотел «замести следы», то с 1800 года и до 1812 года он имел достаточно времени, чтобы что-то изобрести, а не ждать нашествия французов!
Подобные подозрения набрасывают нехорошую тень на моральный облик лиц, высказывающих подобные предположения. Таким образом, приходится установить, что и здесь скептицизму нет места.
Подводя итоги всему и вся, можно сказать, что подлинность «Слова» совершенно бесспорна, и можно уверить проф. Мазона, что если бы мало-мальски серьезные основания для скептицизма существовали, то это было бы сделано уже давно русскими учеными и в более основательной и солидной форме, чем это сделал проф. Мазон, ибо, что ни говори, а разрушать, - русские, - молодцы.
Не лишне будет указать, что наше мнение о подлинности «Слова» и о значении работ проф. Мазона не является одиноким. Против Мазона огромное большинство, но не все решаются поставить точку над «i».
Мы позволим себе привести мнение только академика А. С Орлова, исследователя, не пописывающего чтото о «Слове», а в течение нескольких десятков лет изучавшего «Слово». Мнение А. С Орлова высказано им в 1946 году:
«Не имея пока возможности охарактеризовать качественно силы, ныне выступающие против «Слова о полкy Игореве», приходится ограничиться сообщением об их количестве. Противниками «Слова» являются все наличные «fondateurs» и «directeurs», печатного органа института d'Etudes Slaves, а также еще кое-кто из участников этого Revues.
Сочувствующих отрицательному отношению к подлинности «Слова» А. Мазон перечислил уже в самом начале своего труда; остается лишь неясным, следует ли отнести к тому же фронту и тех сотрудников, кто так старательно подготовлял библиологический и текстуальный материал, на основе которого а. Мазон монтировал свое обличение подложности «Слова о полку Игореве».
Из этого отрывка видно, что академик Орлов многого не досказал в отношении деталей, но общее мнение о «Слове» и проф. Мазоне высказано им достаточно ясно.
. Оставим, однако, на время проф. Мазона. Выше мы уже указывали, что вопрос о подложности «Слова» связан с другим, гораздо более важным вопросом: что представляла собой культура Руси в XII веке.
Мы считаем необходимым напомнить русским, украинским и иностранным скептикам следующие общеизвестные, но почему-то позабытые ими факты.
Уже в ХI веке при Ярославе мудром Русь была одной из могущественнейших и культурнейших стран европы того времени. Она была связующим звеном между севером и югом, западом и востоком, - через нее шел путь «из варяг в греки», через ее просторы и реки пролегали пути, связывавшие Европу с Азией.
Русь была христианским государством, с развитой торговлей, письменностью, государством могущественным, с крепкими династическими связями с большинством государств Европы.
Сам Ярослав был женат на дочери шведского короля Олифа - Индигерде. Дочь его елизавета вышла замуж за норвежского короля Гаральда, который одно время находил убежище при дворе Ярослава и некоторое время служил ему. Именно этого Гаральда воспел граф Алексей Толстой в одной из своих баллад.
Другая дочь Ярослава - Анна была замужем за королем Франции Генрихом I и за малолетством своего сына, короля Филиппа, долго правила Францией. Пусть французы не забывают, что на их троне сидела русская и дала им сына в короли! .. Не спедует им забывать, что она была образованна и грамотна, славянская подпись ее - «Анна Рейна», т. е. «Анна Королева» до сих пор хранится в национальной библиотеке и Париже.
Третья дочь Ярослава - Анастасия была женой венгерского короля Андрея I. Сестра Ярослава - Доброгнева была замужем за польским королем.
Сын Ярослава - Изяслав был женат на сестре польского коропя Казимира. Двое других сыновей его были женаты на немецких графинях. Династические и культурные связи Руси с Византией и до, и после общеизвестны.
Из этого (далеко не полного) перечня видно, как шиpoкo и свободно смотрели на Руси на связи с заграницей, и, с другой стороны, что Западная Европа не имела оснований чуждаться «варваров».
Эти связи не были только формальными политическими связями, но и опирались на более солидные торговые и культурные отношения. Не спедует забывать, что многие западные государи и владетельные князья находили себе убежище при дворе Ярослава и подолгу живали тут.
Так, Олаф Святой, норвежский король, будучи лишен престола, одно время жил при Ярославе. Уехавши в Норвегию, он оставил в Киеве своего юного сына Магнуса. О Гаральде было уже упомянуто.
Далее, здесь проживали oдно время дети английского короля Эдмунда, изгнанного из Англии датским завоевателем Канутом Великим, именно Эдвин и Эдуард.
Находили себе здесь убежище и венгерские принцы - Андрей и Левента. Варяжский князь Синий, изгнанный из своего отечества своим дядей Якуном Слепым, был на службе у Ярослава и т. д.
