плюснах фаланги заржавелый пистолет.
Второй, маленький, сидел скорчившись в дальнем углу. Было похоже, что стреляли ему в живот… Он был в гимнастерке и чалме.
Три винтовки стояли прислоненные к стене, а под ними в простенке лежали, с трудом угадываемые под слоем пыли, пулеметные ленты.
Санджар постоял некоторое время, пытаясь понять, что произошло здесь в землянке много лет назад.
Вверху тоненько, как ребенок, выл Каплан…
Санджар представил грохот выстрелов здесь, в маленькой землянке, хрипы, ругань, стоны и тишину, установившуюся потом надолго, навсегда…
«Что мог взять здесь учитель такое, что погнало его из кишлака поздно ночью?»
Санджар поднял зачем-то крышку закопченного чайника и заглянул внутрь. Чайник был пуст…
«Срочно за Умурзаком… — мелькнула мысль. — Он в этих местах гонял басмачей в молодости»…
— Здесь действовала банда Аброра… — рассказывал, задыхаясь от быстрой ходьбы, Умурзак (они спешили до темноты побывать в землянке). — Это они убили мужа тетушки Лазокат — Арифа… Сначала нарезали из него веревок, потом, уже убитого, повесили и глумились… И как это я упустил из виду, что они где-то здесь прятались… Меня же недалеко отсюда подстрелили… Сам Аброр стрелял… Смотри!
Умурзак на ходу отвернул ворот рубахи и показал на плече страшный рубец…
— Они торопились тогда… Приняли меня за мертвого и не добили… У них цель поважней была: к нам тогда должен был приехать первый секретарь райкома Мавлян Султанов. Очень уж вся эта сволочь за ним охотилась… И не уберегли мы Мавляна тогда… То ли Аброр, то ли другие, но убили его…
— Был я на его могиле! — сказал Санджар. — Там, у чайханы «Чинара».
Старик кивнул…
— Исчезли они как-то сразу, — продолжил Умурзак. — Последний раз все трое приходили в Хумсан. Продсклад подожгли… Меня тогда не было, я в больнице лежал. Говорят, спрашивали у соседей… С ним безногий Мурад-«малыш» должен был быть. На одной деревяшке скакал. Да так, что не догонишь. А лютый! От детского плача блаженствовал. Маленький такой, на крысу похож… Не один десяток лет прошел, а все как сейчас помню…
Старик замолчал, погрузившись в воспоминания, и до самой землянки уже шагал, не промолвив ни слова, только тяжело вздыхал…
— Да, это они! — сказал, едва глянув в землянку, Умурзак. — Вот этот — Аброр-убийца, вон тот, в углу сжался, — «малыш»-Мурад…
Только сейчас Санджар заметил, что из-под лохмотьев у того, в углу, торчит деревяшка, сначала подумал, что сидит на палке, пристроился…
— А этот… — как-то печально указал на черный халат у стены Умурзак, — Мамур. Всю жизнь мардикером был. Вместе мы батрачили. Дурак, поверил Аброру, райской жизни захотел. Здоровый был, коня поднимал…
— Вы можете рассказать, что здесь тогда произошло? — попросил Санджар.
— А что говорить? Все и так видно… Вот он, — Умурзак глазами указал на френч Аброра, — сначала выстрелил в Мурада и почти сразу несколько раз в грудь Мамура. Видимо, убирал свидетелей… Все-таки Мамур успел ему ответить, в спину… Перед смертью… Я же говорил, он здоровый был, коня поднимал…
Умурзак вдруг стал внимательно разглядывать следы на полу и труп Аброра.
— Здесь до тебя кто-то был! — сказал он Санджару.
— Учитель… — жестко подтвердил Санджар. — Что он мог унести отсюда?
Старик еще раз тщательно осмотрел каждый сантиметр пола около скелета Аброра.
— Наверное, у них что-то было, из-за чего они перестреляли друг друга, — сказал наконец старик и обернулся на шорох в двери: — Смотри!
В проеме двери стоял Каплан. У него в пасти был пустой полосатый хурджун.
«Точно, сынок Вики!» — подумал с благодарностью Санджар… Старик взял из пасти Каплана хурджун и легко надорвал его ветхую материю…
— Сейчас он не годится для того, чтобы носить то, что в нем скорее всего было…
— Вы думаете?.. — начал Санджар.
— Уверен. Аброр был богат и раньше, а потом захватил конфискованное ревкомом золото. Фининспектора и трех солдат они убили. Аброр собирался уйти за границу. Не с пустыми же руками?..
Санджар попросил Умурзака, чтобы тот присмотрел за землянкой до прихода понятых и специального вертолета, и отправился в обратный путь. Каплан деловито побежал рядом.
— Оставь собаку! — крикнул Умурзак. — Я вижу, она ничего. Сообразительная… Что-то есть в ней от волка.
— От овчарки, — подтвердил Санджар и помог привязать Каплана.
Тот признательно лизал ему руки.
— А с хозяином я как-нибудь договорюсь, — пообещал Умурзак.
— А как же бараны?
Старик погладил собаку.
— Перевоспитаем. А ты приезжай, сынок.
— Нужно срочно арестовать учителя Ачилова Акрама! — кричал Санджар в телефонную трубку. — А свои соображения, товарищ подполковник, я вам выскажу сразу же по приезде…
На другом конце провода помолчали.
— Приезжайте, — наконец ответил спокойный голос Саттарова. — И побеседуйте с ним лично… Он у меня в кабинете дает показания.
Санджар осторожно и почтительно опустил трубку.
Санджар прощался с Хумсаном. Почему он шел по этой маленькой улочке, а не по главной, он знал…
Здесь жила Хафиза.
До ее калитки оставалось метров пятьдесят, когда сзади послышались легкие шаги. Санджар остановился и повернулся. Сердце его бешено заколотилось.
— Вы? — спросила, подходя, Хафиза.
— Я… — ответил Санджар, не зная, как продолжать разговор.
— Ну что? Так и будем стоять? — спросила Хафиза.
Волна какой-то дерзкой смелости захлестнула Санджара:
— Хотите, я познакомлю вас со своей мамой?
— Прямо так сразу? — улыбнулась Хафиза.
— Уж лучше сразу… Потом ведь все равно я вас познакомлю!
— Давайте оставим лучше на потом! — сказала, обходя его, Хафиза и, увидев его расстроенное лицо, добавила: — Мне в сентябре в университет на занятия. Может быть, тогда…
— Так можно считать это обещанием? — уже прокричал в калитку Санджар.
— Считайте… — донесся из темноты веселый голос.
На следующий день, когда Санджар шел по коридору управления к Саттарову, он встретил Тахира Усманова, лейтенанта из соседнего отдела.
Обрадованно пожали друг другу руки.
— Как съездил? — спросил Тахир.
— Как будто нормально…
— А в чем там суть?
— Презренный металл.
