— Да что ты?! Чур-чур!
Тахир сделал страшные глаза и на цыпочках пошел от него прочь по коридору.
— Здесь несколько неточностей, — сказал Санджар, передавая папку с показаниями учителя Ачилова подполковнику.
Тот отстранил папку рукой:
— Оставьте ее себе… Ведь вам придется доводить дело до конца… Так какие же неточности?.
— Во-первых, учитель выехал из селения не первым автобусом, а поздно ночью, когда транспорт не ходил, а точнее — часа в 3—4 утра… И часть дороги прошел пешком до Чарвака…
— Откуда у вас эти данные?
— Я расспрашивал мальчишек в Хумсане, и старший брат одного из них видел Ачилова на проезжей части Чарвака, «голосующего» попутной машине в четыре часа или в половине пятого…
— Продолжайте!..
— У Ачилова был рюкзак. А здесь он пишет, что приехал в Ташкент с пустыми руками. И потом… Золотая монета, при продаже которой он был задержан, не единственная. И не досталась ему в наследство от бабушки, а предположительно взята вместе с другими ценными вещами в старой землянке, где прятались басмачи. Вот мой рапорт, и скоро прибудет акт обследования на месте… Я дал запрос…
— Очень интересно, — буркнул подполковник, углубившись в чтение. — Очень интересно… — повторял он, переворачивая страницы.
— Разрешите эксперимент, товарищ подполковник? — попросил Санджар, после того как Саттаров перестал читать.
— Что еще за эксперимент?
— Вы сейчас вызовете подследственного Ачилова, зададите ему несколько вопросов, а я подойду сзади, положу ему руку на плечо и скажу одну фразу…
— Ну… если эта фраза будет приличной, — я разрешаю, — и Саттаров нажал кнопку вызова конвойного…
— У меня к вам два вопроса, гражданин Ачилов, — начал подполковник. — Где же все-таки вы остановились в Ташкенте, и куда вы дели рюкзак?
— Какой рюкзак? Никакого рюкзака у меня не было. Какой рюкзак? — почти заорал Ачилов, вскакивая.
— Сядьте! — приказал Саттаров. — И успокойтесь! Так где и у кого вы остановились?
— У товарища по институту. А адрес я точно не помню. Там такие улочки… Послушайте, гражданин следователь, если я добровольно сдам найденный клад, я получу полагающиеся мне по закону 25 процентов?
— Боюсь, в создавшейся ситуации не вам диктовать условия. Вы были задержаны при совершении преступления.
— Подумаешь, пытался продать свою монету ювелиру. Что здесь противозаконного?
— А то, что вы ее и до этого пытались продать часовщику, завмагу и даже продавцу морса. Так где же рюкзак?
— У меня нет рюкзака! Сколько вам повторять… — Он опустил голову на сжатые кулаки и протяжно вздохнул.
Санджар, до этого сидевший у окна, тихо подошел к Ачилову, положил ему руку на плечо и, стараясь придать своему голосу интонации дурачка-Ульфата, попросил:
— Дай деньги! А я тебе спляшу!
Учитель дернулся, упал боком на пол из-под руки Санджара и с ужасом уставился на него…
— Я не убивал его! — заорал он. — Не убивал! — и зарыдал истерично, катаясь по полу и стуча головой о доски…
— Сесть! — жестко приказал Саттаров, и учитель, скуля и причитая, моментально уселся на стул.
— Я не уб-б-бивал! — клацая зубами и содрогаясь, повторял он.
— Вот акт экспертизы… — похлопал подполковник по папке на столе. — Отпечатки пальцев на камне и ваши — идентичны…
— Я не виноват… — отпил глоток воды, поданной Санджаром, учитель. — Он сам за мной гнался… Прятался. Я не знал, что это Ульфат, думал, грабитель…
— Вы шли с рюкзаком, — напомнил ему Санджар, и учитель кивнул головой, уже не возражая против рюкзака. — Затем почувствовали, что кто-то за вами движется. Так?
— Так. Так… — почти угодливо подтвердил учитель.
— Вы оцепенели… Вас охватил ужас, тем более, что за плечами у вас висел рюкзак.
— Я испугался… Я очень сильно испугался.
— И тогда вы, не оборачиваясь, подняли булыжник и стали ждать. Когда чужая рука опустилась на ваше плечо, послышался голос, вы развернулись и…
— Но он же дурачок! Чокнутый! Сумасшедший! Ведь он все равно бы долго не жил. «Дай деньги», — говорит… Напал сзади!..
— Где рюкзак?
— У Фарида Аминова. Улица Чиланзарская, 1, тупик, дом 14… Я не хотел убивать… он на меня сам напал. Да… Напал! Он же…
— Уведите! — приказал конвойному Саттаров.
— Но ведь он же не человек! — продолжал кричать Ачилов. — Он же полоумный! Чокнутый!
В доме, указанном Ачиловым, сидел участковый инспектор и работала районная опергруппа.
Днем произошла квартирная кража. Воры проникли через окно и похитили часть вещей.
Санджар заглянул в опись. Рюкзака среди пропавших вещей не было. Значились костюм, джинсы, пальто, плащ, покрывало и даже электробритва…
Хозяин квартиры, испуганный и злой, находился тут же.
Санджар осторожно спросил у коллег: не видели ли они при осмотре места кражи рюкзака.
Старший опергруппы капитан Гафитуллин сразу понял, в чем дело, и еще раз прошел по квартире, заглядывая во все уголки. Он молча покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Санджара.
— Может, предъявить ваш ордер и обыскать? — кивнул в сторону хозяина Гафитуллин.
— Нет, — отрезал Санджар. — Сначала я побеседую с хозяином как представитель вашей группы.
Гафитуллин кивнул головой и попросил хозяина пройти на кухню.
— К вам кто-нибудь приезжал на днях из друзей или знакомых?
Аминов внимательно посмотрел на новенького лейтенанта, словно прикидывая, какой ответ его устроит.
— Да, — нехотя пробурчал он. — Приехал друг из района. Мы с ним учились вместе, в пединституте. Но сейчас его нет. Наверное, заночевал вчера у кого-нибудь из знакомых. Парень молодой, здоровый. Спустился с гор, сами понимаете… — и Аминов невесело усмехнулся.
— А из его вещей ничего не пропало?
— А у него их не было… Вещей…
— Совсем никаких?
Аминов спокойно выдержал взгляд Санджара.
— Совсем никаких. Если вы подозреваете, что он обокрал меня, — это исключено, не такой он парень. Я его слишком хорошо знаю… Нет.
— Вы давно живете один?
— Года три… После развода. Так найдут или нет мои вещи?
— Постараемся…
— А что собака? — спросил Санджар Гафитуллина.
Тот пожал плечами.
— До дороги… А там след потерялся. Обычная история…
