стол, за которым сидела Мара. Тихо, не треща, горела лучинка и никакого вам электрического освещения, никаких столь привычных ламп дневного света... Не знаю, но при виде пламени что-то шевельнулось в моей душе: Всю свою жизнь я видел только яркий свет электрических ламп, яркий и, наверное, потому, мертвый. И каким же живым мне пламя свечи... Впервые наблюдал в себе такую склонность к философии, или лучше сказать к поэзии...
Сколько себя помню, я был сравнительно угрюмым человеком, рассматривающим мир, как некое сочетание физических формул и не более. За это меня и не любили... Родителям я казался 'шизиком', как и все физики. У них это вызывало ко мне вечно жалость, словно к убогому, что меня, разумеется, бесило, так как убогим я себя не считал. По началу конечно. Потом я это стал расценивать как комплимент. В среде одногрупников я хоть и слыл маньяком, но человеком 'своим в доску'. Причем эта моя склонность видеть мир под полностью материалистическим углом иногда достигала таких крайностей, за которые любая психбольница предложит мне койку. Эмоции и чувства никогда не занимали в моей жизни важной роли, хотя я и не был лишен их. Скорее они жили своей жизнью, а я своей. Хотя, если положить руку на сердце, рыбалка, шашлычок, да костерок кого угодно настроят на философский лад, я не был чужд этого. Но вот так расчувствоваться при виде небольшой лучинки было точно не свойственно.
До сих пор не могу понять как, но Мара читала мои мысли, словно раскрытую книгу и ей не нужно было даже поворачиваться ко мне, чтобы понять, что я не сплю.
- Проснулся - это скорее был не вопрос, а утверждение.
Я хотел согласиться, но вместо слова, которое должно было быть произнесено, вырвалось мычание. Разумеется, согласиться я хотел не на русском, а на том языке, который осел у меня чудесным образом в голове и на котором, как мне казалось, я могу спокойно изъясняться. Казалось. Забавно, но та пакость, что даровала мне знание местного языка, не позаботилась об устной речи. Нет, я знал, как надо произносить каждое слово, вот только язык упорно не хотел становиться в нужное положение.
- Язык прижимай сильнее к небу, второй звук немного приглушай - подсказала Мара, прочитав, разумеется, мои мысли.
Раза с пятого вышло. Поить снотворным меня не спешили. Может быть, собираются намекнуть про то, что платить за лечение мне нечем и рубли тут не берут?
- Пусть это тебя не беспокоит - произнесла Мара, опять прочитав то, что я лишь подумал.
С горем пополам я смог что-то пробурчать в ответ. Устная речь мне давалась нелегко. Словно приходилось заново учиться говорить.
- Думаю, ты скоро научишься сносно говорить. Дело практики, так как знания языка, хорошие, хоть и порядком устаревшие у тебя есть.
- Что со мной произошло? - коряво, с ошибками спросил я.
Думаю, что причину 'древности' моего словарного запаса предстоит выяснить позже. С другой стороны, устаревший словарный запас лучше, чем вообще никакого. На безрыбье, как говориться, и рак рыба.
Мара опять сначала поправила меня, потом только начала отвечать на вопрос.
- Когда ты бежал сквозь болота, ты подцепил так называемого слизня, тварь достаточно редкую, обитающую болотах. Их не так много, но живут они веками. Ты ведь заметил, что твое тело показывало чудеса, при всем притом, что ты, как я, уж прости, прочитала у тебя в голове, никогда не уделял должного внимания физическим упражнениям?
Я кивнул. И это прочитала.
- Слизень прилепляется к спинному мозгу жертвы, обычно в районе шеи, после чего просто снимает все ограничения с тела. На некоторое время он становится частью тела, даруя своей жертве свободу от всех тех незримых нитей, что опутывают каждое живое существо.
- Ну и дрянь! Вот он, какой комарик оказался! - сказал я на русском, так как точного перевода не было. Все равно Мара прочитает смысл фразы у меня в голове.
Получается, тогда на болотах меня не комар укусил - их тут нет просто!
- Всякое живое существо зачем-то, но нужно. Оно незримый кирпичик в равновесии природы. Никогда не надо об этом забывать. Обычно твое тело защищает себя усталостью, то есть не дает тебе перегрузить себя. Слизень же снимает все ограничения, давая тебе возможность загнать себя. Притупляется чувство боли, усталости, повышается настроение...
- На долго ли?
- Не очень. Через шесть-восемь арков слизень начинает размножаться и просто сжирает все, что может. Грубо говоря, от твоей головы остается пустой череп, из которого выползают с десяток молоденьких слизней.
Арк - мера времени. Это слово я переводить не стал, так как местная система единиц до сих пор оставалась для меня загадкой. По счастью, часы есть, так что со временем разберусь позже.
- Страшные твари... Скажите, а откуда я знаю язык?
- Обычно слизни, в силу того, что они прилепляются к мозгу, могут хранить в себе куски воспоминаний, знаний и умений своих жертв. Говорят, это появилось у них не от природы, хотя тут никто уже точно не знает. Иногда очередная их жертва получает перед смертью подарок в виде знаний предыдущих жертв... Заметь однако, что знания эти случайны и не систематизированы. Тебе достались слова чужого для тебя языка, пускай немного устаревшие, и не связанные. Многие речевые обороты более не используются. Иногда достаются склонности к тем или иным умениям, специальностям, образу мыслей, иногда даже Дар.
Слово, которое я перевел как Дар, означало, скорее всего, дар к колдовству, иначе не назовешь, хотя я все же сомневался. Слишком уж странные ассоциации лезли в голову. Какое колдовство еще?
- Понятно... - согласился я, хотя понятного мне было мало.
- Возможно, ты получил помимо языка что-то еще - сейчас судить с полной уверенностью нельзя, но время покажет.
Веселее не стало... Основные вопросы оставались и, самое главное, оставался открытым вопрос: 'как мне вернуться домой?'
Нет, возможно, и есть люди, кто окажись на моем месте, будут только рады, я даже могу перечислить с десяток среди своих знакомых. Но вот я...
Ну почему, несмотря на все законы теории вероятности, действует всегда один негласный закон: 'закон подлости'. Почему именно тот, кому меньше всего хочется оказаться в подобной ситуации, как, например, я, в такую ситуацию и попадает!
Для меня, если честно, было слишком много событий, которые просто рушили мое мировоззрение: ходячие трупы, слизни жрущие мозги и таскающие с собой те воспоминания, что плохо 'переварились' и, в довершение, Мара спокойно читающая мои мысли, словно наглый студент шпаргалку на экзамене. Вам не кажется, что для меня, прогнившего материалиста, человека привыкшего видеть все как набор формул слишком жестоко? Увы, но судьбе наплевать.
- Прошу, не надо сейчас ломать голову над вопросами, на которые ты все равно не найдешь ответов, раньше чем оправишься. Сейчас для тебя это очень вредно! Постарайся поменьше думать. Я просто не могу тебе больше давать отвар, а отдохнуть тебе все еще надо.
- Хорошо. Лежу и сплю - я покорно вздохнул и... заснул.
Спал я, должно быть недолго, так как когда вновь открыл глаза окружающая обстановка мало изменилась.
Как это не парадоксально, но спокойный размеренный голос Мары меня успокаивал, не давал впасть в панику.
- Ты едва проспал час. Лучше расскажи о той стране, откуда ты родом.
Мара еле заметно улыбнулась и присела рядом с моей койкой. Я подавил пару ненужных мыслишек, которые уж точно не должны были дойти до Мары и попытался сосредоточиться. А что мне рассказывать про свой мир. Мир? Сомнительно, что я находился в какой либо части земного шара. Пусть будет мой родной мир. Земля. Вот только что про свой мир рассказывать? Мертвяков нет, слизни не водятся, и мысли, если не говорить о шарлатанах никто не читает...
- Шарлатанов и тут хватает - поправила меня Мара - их везде много. И ты прав, я не узнаю на тех картах, что ты вспомнил ни одного знакомого очертания.
