колени, оторвал от земли и с неожиданной силой подбросил вверх.
— Ах! — вскрикнула юная леди и вцепилась мертвой хваткой в пальцы его высочества, необычно мягкие и совсем не мозолистые, но ничуть не слабые, нормальные такие мужские пальцы, просто ненатруженные.
Она сама не поняла, как это получилось, но через мгновение она уже сидела перед ее высочеством на луке седла, при этом правая рука сэра Роберта легла на баронессе на бедро, а левая забралась под корсаж.
— Ах! — повторно вскрикнула Изабелла и стыдливо прикрыла грудь букетом.
— Эко стыдливо покраснела, какая молодец, — сказала леди Милдред.
— Хуясе успех, сам напрыгнул, кобелина, — сказал сэр Гельмут.
— Тише! — зашипела леди Милдред и больно ткнула мужа локтем в бок. — Улыбайся, долбоеб!
Сэр Роберт направил коня вдоль строя ликующих подданных, правой рукой он помахивал, приветствуя народ, а левой мял Изабелле груди, но не грубо, а ласково. Ее соски постепенно затвердевали.
— А ты ничего лапуся, пригожая, — сказал вдруг сэр Роберт.
Неожиданно ухватил леди Изабеллу за голову, повернул должным образом и впился в сахарные уста страстным поцелуем. «Надо стесняться, я ведь девственница», подумала Изабелла. А потом подумала: «Да пошли они на хуй, моралисты злоебучие», разомкнула уста и впустила в свой нежный ротик нескромный язык благородного рыцаря. Некоторое время они страстно целовались под ликующие вопли народа, затем сэр Роберт оторвался от губ баронессы и спросил ее:
— Где здесь ближайший сеновал?
— Хер его знает, — ответила баронесса.
И сразу подумала, что отвечать суженому следует более куртуазно. Но какая тут, к хуям, куртуазность, когда благородный рыцарь целует тебя так страстно?
— А на кой хер сеновал вашему высочеству? — поинтересовалась Изабелла.
— И то верно, — согласился Роберт. — Ярл я или где? Пойдем сразу в спальню. Эй, мажордом! Покажи мне, где тут спальня! Быстро, быстро!
Через несколько минут леди Изабелла лишилась девственности. Это произошло очень буднично, совсем не романтично и абсолютно безболезненно. Но в целом приятно и ничуть не противно. И чего девчонки болтают всякие глупости о половой жизни?..
— Заебись телка, — констатировал Роберт, слезая. — Чистенькая, ухоженная… Небось, с самим Кларком раньше спала?
— Никак нет, ваше высочество, — ответила Изабелла. — Осмелюсь заметить, что до сей минуты если я с кем и спала, то исключительно платоническим образом…
— В жопу, что ли? — перебил ее Роберт и гнусно заржал.
В юной баронессе взыграла горячая рыцарская кровь.
— С вашими оскорбительными намеками извольте идти на хуй, ваше высочество! — воскликнула она. — Я терпела, когда вы порушили мою невинность, но оскорблений не потерплю даже от самого короля! Никому я в жопу не давала, а если бы и давала, так то не ваше высокородное дело и оставьте свои намеки при себе! Вы не с дворовой блядью беседуете, а с благородной девицей… И не хуй так хохотать, щаз как дам по яйцам, козлина мудацкий!
Сэр Роберт привлек девушку к своей могучей груди, легко сломив неуверенное сопротивление, и крепко обнял. Нежно погладил по голове, поцеловал в лобик, потом в ушко.
— Не обижайся, милая, — сказал он. — Мы, рыцари, парни простые, что думаем, то и говорим, нас не зря с троллями сравнивают.
— Вы, ваше высочество, не просто рыцарь, но феодал среднего звена, — заявила Изабелла. — Подданные вас должны сравнивать не с поганым троллем, а, например, с Юлием Цезарем. Или с Киром Великим.
— Хуясе образованная! — восхитился Роберт. — Как тебя зовут, милая девушка?
— Леди Изабелла, баронесса Айронсайд, — представилась девушка.
Роберт вытаращил глаза, и некоторое время изумленно разглядывал баронессу. Затем растерянно произнес:
— Вот, бля, пиздец.
— А вот ни хера не пиздец, — возразила баронесса. — Мы с вами, ваше высочество, созданы друг для друга. И так не только папенька говорит, а вообще все, у кого в башке мозгов больше, чем унция. Я с самой леди Краули беседовала, и она мне лично сказала: «Далеко пойдешь, девочка!» Так что не пиздите, ваше высочество, а поцелуйте меня еще разок и пойдемте просить благословения моего папочки.
— Вот, блядь, попал, — констатировал Роберт.
— Не попал, а нашел свое счастье, — поправила его Изабелла. — Или вы, ваше высочество, желаете прослыть гнусным растлителем малолетних дворянок? Так это легко! Его величество не первый день точит зубы на ваше высочество. Осмелюсь предположить, король Альфред будет счастлив доебаться до малейшей херни, только чтобы не отдавать Локлир вашему высочеству. Так что, ваше высочество, будьте любезны откинуться на спину, и давайте продолжим свадьбу.
Его высочество выматерился еще раз и откинулся на спину. Изабелла взгромоздилась на его чресла, и они продолжили свадьбу.
— А ты ничего, бойкая, — констатировал Роберт, кончив повторно. — А ты точно девственницей была?
— Вот те крест, — сказала Изабелла и размашисто перекрестилась. — Сама удивляюсь, почему крови нет. Бабы говорят, так иногда бывает. Хочешь, крест поцелую, что никому до тебя не давала?
— Да мне похуй, — сказал Роберт. — Давай, что ли, одеваться. Пойдем, выйдем к ликующему народу.
Они оделись и вышли к ликующему народу. Его высочество публично преклонил колени перед его благородием сэром Гельмутом и почтительно испросил руки леди Изабеллы. Сэр Гельмут с радостью удовлетворил просьбу сэра Роберта и предложил устроить венчание немедленно, дескать, пир все равно уже подготовлен, почему бы не совместить два повода? Позвали отца Бенедикта, тот поначалу не одобрил предложение, начал нести какую-то херню про обычаи и традиции, дескать, сначала сватовство, потом помолвка, потом еще какая-то хуйня…
— Ты еще скажи, что невесте до свадьбы вдувать нельзя! — возмутился Реджи Хеллкэт.
Но сразу понял, что ляпнул бестактность, и извинился.
— Мы не будем нарушать обычаи! — торжественно заявил сэр Роберт. — Если святой отец говорит, что церемонии надо соблюсти, значит, надо их соблюсти! Ибо не нам, необразованным солдафонам, подвергать сомнению священную благодать отца Бенедикта! И вообще, чего мы тут распизделись? Давайте, осудим чернокнижника по-быстрому, и за столы, свадьбу играть!
— Может, сначала за столы, а потом осудим? — предложил отец Бенедикт. — Утро вечера мудренее.
Но сэр Роберт не поддался на провокацию.
— Не хочу показаться невежливым, однако не понимаю вашей скромности, святой отец, — сказал он. — Какой особой мудрости вы алчете? Дело-то пустяковое! Или у вас есть сомнения?
— Господь с вами, ваше высочество! — воскликнул святой отец. — Какие тут на хуй сомнения! Хорошо, давайте по-быстрому осудим, и сразу за столы!
— Осуждайте, — разрешил Роберт. — Перси, у меня к тебе дело есть, пойдем, выйдем на балкон на минутку.
Они вышли на балкон, и Роберт сказал следующее:
— У меня к тебе есть просьба, Перси. Не приказ, а просьба. Сколько у нас в обозе эллинского огня осталось?
— Пинты четыре, наверное, наскребется, — ответил сэр Персиваль. — А что?
— Когда чернокнижника будут жечь, надо в костер эллинского огня подложить, — объяснил Роберт. — Святость святостью, но я полагаю, всецело полагаться на божье благословение будет опрометчиво. Что, если священный огонь чернокнижника не осилит?
— Не дай бог, — сказал Перси и перекрестился. — Но это вряд ли.
