на соседнем. Рельсы второго упирались просто в котлован. Стоило лишь пустить второй паровоз вперед, как он дойдет до конца рельс, а потом должен будет неминуемо рухнуть в котлован.
Тогда поворотный круг выйдет на какое-то время из строя. Во-первых, надо извлечь свалившийся и поврежденный паровоз, а во-вторых, его прыжок не пойдет на пользу и самому котловану. Придется серьезно чинить поворотный круг, а это значительно усложнит работу депо.
Налеты советских бомбардировщиков стали повторяться. Самолеты появлялись над военными объектами Орши ровно в двадцать четыре ноль-ноль.
Те фашистские деповцы, которые не работали в ночную смену, уходили заранее, с вечера, из Орши в какую-либо пригородную деревню спасаться от бомбежек. А ночная смена с мрачным видом шла в депо.
Работая, фашисты всё время прислушивались, не воет ли сирена — чтобы за лязгом и стуком в цехе не прозевать воздушной тревоги. И чуть только начинала реветь сирена, они сломя голову мчались в бомбоубежище.
В следующий ночной налет, когда фашисты в панике разбежались и в депо и на путях не осталось ни одного человека. Женя не побежал вместе со всеми ребятами в поселок, а кинулся к поворотному кругу. Он словно спешил навстречу советским самолетам, летящим со стороны Смоленска.
Впереди, на тракционных путях, стояло четыре паровоза серии «52». Женя различал в ночной темноте их приземисто-длинные фигуры. Он изо всех сил бежал к паровозам, несмотря на то, что по деповским крышам, по вагонам, рельсам — кругом стучали осколки зенитных снарядов.
Фашистские зенитчики били не переставая.
Земля дрожала от взрывов советских авиабомб, которые падали где-то в районе Орша-Западная. Фашистские прожекторы чертили небо.
Женя не обращал ни на что внимания.
Страха не было. В голове стояло одно: «Добежать бы до «52»! Сбросить его в котлован!»
Он бежал напрямик к паровозам через рельсы, через какие-то детали, лежащие на междупутье.
Оставалось с десяток шагов.
«А вдруг кочегар не ушел в бомбоубежище?» — обожгла мысль.
Еще шаг-другой.
Женя прыгает на ступеньку подножки. Одним махом влетает в будку. Облегченно вздыхает: «Никого!»
Дрожащими руками переводит переводной винт, открывает регулятор.
Паровоз дрогнул и плавно тронулся с места.
До поворотного круга остается метров пятьдесят.
«Теперь скорее вниз!»
Женя соскакивает с паровоза, больно ударившись локтями о подножки, и изо всех сил мчится в сторону, в темноту.
Сзади за ним раздался страшный грохот, лязг, треск.
«Упал! Упал! Круг выведен из строя!»
Женя бежал всё дальше и дальше от депо. Теперь его тревожила лишь одна мысль: а вдруг кто-либо видел?
Но, к счастью, всё обошлось благополучно.
После этой ночи гитлеровцы стали выставлять в депо и на путях воинские посты: солдаты и во время бомбежек оставались на своих местах.
Впрочем, поворотный круг оказался настолько основательно выведенным из строя, что его не было смысла ремонтировать. Он так и остался искалеченным.
XVIII
В феврале советская авиация стала чаше бомбить фашистов в Орше.
На фронте дела у фашистов были неважные: в 20-х числах января Красная Армия взяла Селижарово и Торопец. Шли знакомые Константину Сергеевичу места. От Торопца до Великих Лук, где учился Заслонов в профтехшколе, рукой подать: семьдесят четыре километра. Этот участок пути Заслонов знал хорошо, — здесь он ездил помощником машиниста.
Красная Армия перерезала одну из важнейших коммуникационных линий немецких войск, железную дорогу Ржев — Великие Луки. Оставалась Орша — Смоленск.
— Усилить удар! Побольше выводить из строя фашистских паровозов! — дал задание своим партизанам Заслонов.
В создавшейся обстановке громадное значение приобретал Оршанский узел: через него шел главный поток фашистских подкреплений фронту.
Дядя Костя хотел провести какую-либо операцию на самом узле, чтобы ослабить его. Он совещался со своими ближайшими помощниками — Алексеевым и Шурминым — и наконец пришел к мысли, что надо заминировать ветку № 11.
Оршанский узел имеет круговую железнодорожную линию. Если основная магистраль занята, то можно пропускать поезда в обход ее через Оршу-Западную и Оршу-Восточную. Орша-Восточная соединяется с основной магистралью веткой № 11.
Ее-то и предложил заминировать Заслонов.
В последнее время движение по круговой линии усилилось, и хорошо было бы хоть на время вывести ее из строя.
— На восток идут бесконечные воинские эшелоны, а мы и застопорим! — говорил дядя Костя.
— Константин Сергеевич, а что если заминировать сразу в двух местах? — спросил Алексеев.
— Как это?
— Одну мину положить недалеко от Орши-Восточной, а вторую — ближе к магистрали, к 533-му километру. Когда будет взорван путь на ветке, фашистам придется слать вспомогательный поезд со стороны основной магистрали…
— И вспомогательный тоже взлетит! — понял мысль товарища Шурмин.
— Дело! Согласен! — одобрил Заслонов.
Сговорились, что тол перенесут вечерами поодиночке. Спрячут его в условленном месте, в кустах. А минировать будут вдвоем: Константин Сергеевич и Алексеев.
Первым отправился на ветку дядя Костя. Он положил за пазуху толовые шашки и потихоньку, спокойно пошел к Орше-Восточной.
На следующий вечер по его маршруту двинулся Шурмин, а потом — Алексеев.
За несколько раз благополучно перенесли три кило толу и лопату.
В назначенный вечер дядя Костя и Алексеев разными дорогами отправились к ветке. Каждый нес по одной железнодорожной мине. Константин Сергеевич только обошел Оршу-Восточную, когда его обогнал воинский эшелон. На платформах мелькали танки. Дымилась походная кухня.
«Кофе варят! Вот бы немножечко попозже, — было бы вам кофе!» — подумал Заслонов.
В кустах его ждал Алексеев.
— Видали? Только что прошел эшелон, — сказал Толя.
— Видел. Мы успели во-время. Пойдем, — ответил Заслонов.
Они осмотрелись — на ветке не было ни души.
Подошли к полотну. Алексеев нес в мешке тол, Константин Сергеевич — лопату.
— Карауль, а я всё сделаю! — сказал Заслонов.
Он стал подкапывать под шпалою землю. Алексееву казалось, что дядя Костя делает медленно, что он, Толя, мог бы скорее. Он не выдержал и сказал:
— Константин Сергеевич, дайте я…
Но дядя Костя сердито отрезал:
