Алексеев, не оборачиваясь, продолжал итти вперед. Человек, вышедший из нарядческой, нагонял его.
— Я уйду сегодня, а ты уходи с ребятами завтра, — обгоняя Алексеева, тихо сказал Заслонов.
XXII
Вместе с Алексеевым уходило четырнадцать ремонтников и паровозников. Анатолий накануне предупредил их, и они все ушли поодиночке в Дрыбино еще ранним утром.
Сам Алексеев рискнул немного задержаться. Ему хотелось посмотреть, что? станут делать фашисты, когда узнают об исчезновении Заслонова.
Кроме того, надо было пустить гестапо по ложному следу, — так заранее сговорились с Константином Сергеевичем на случай его ухода из Орши.
Алексеев поручил нескольким товарищам, временно остающимся в Орше, распространить разные версии о том, куда скрылся Заслонов. Хотелось проверить это и самому еще больше подлить масла в огонь.
Он оделся, как для поездки: сумку от противогаза перекинул через плечо, котелок, с которым, по примеру немцев, паровозники не расставались, привязал к сумке, «ТТ» положил за пазуху и пошел в депо.
О том, что Заслонов не явился на работу, уже все знали. Депо было в возбуждении. Говорили только о Заслонове. Судили и рядили на все лады.
— Должно быть, опять арестовали!
— Кабы арестовали, разве Штукель не знал бы, а то бегают все — и шеф, и этот сухопарый.
— Арестовали бы, если б нашли. Еще ночью пришли за ним к Соколовским, а его и след простыл. Ищи ветра в поле! — с явным сожалением, что гестапо так обмишурилось, сказал Мамай.
«Значит, дядя Костя хорошо сделал, что ушел вчера! — подумал Алексеев. — Надо и мне сматывать удочки!»
— Говорят, видели в угольном складе.
— Эсэсовцы всё депо обыскали, — нет.
— А я слыхал: Заслонов испугался бомбежки и ушел в деревню, — заметил простодушный машинист Струк.
«Ишь, чорт, как близко берет!» — посмотрел на старика Алексеев. И, чтобы направить разговор на другую тему, сказал:
— Куда там итти! — так избили человека. Лежит больной.
— А где лежит? — живо обернулся к нему Мамай.
— В Орше, — а где же? Вчера не дошел до Соколовских.
— Говорили, он подался на Оршу-Западную.
В дверь заглянул Штукель — должно быть, подслушивал. Он быстро окинул всех своими кофейными глазами и, увидев Алексеева, строго сказал:
— Алексеев, через час поедешь в Борисов с порожняком!
— Я готов, — ответил Анатолий и пошел из комнаты, будто бы вслед за Штукелем, который юркнул в нарядческую.
Всё, что произошло ночью, после ухода Заслонова, он уже знал. Оставаться дольше было не к чему и небезопасно.
Алексеев быстро вышел из депо.
— Через час в Борисов! Как бы не так! — усмехнулся он, быстро шагая в Дрыбино.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I
Алексеев не стал заходить в Дрыбино. Он знал, что товарищи, вышедшие из Орши ранним утром, не будут дожидаться его, а вместе с Константином Сергеевичем уйдут подальше, в Грязино. Туда направился и Анатолий.
Сегодня он шел быстрее, чем обычно. Чуть стемнело, а он уже входил в Грязино.
Хата Шеремета была полна народа.
Первый, кого увидел Анатолий, был хромой Куприянович. Старый железнодорожник стоял посреди хаты с трубочкой в руке и, конечно, рассказывал что то веселое, потому что все смеялись.
Увидев Алексеева, Куприянович круто на одном каблуке повернулся к нему:
— Гляди, у нас гостей — со всех волостей! — обвел он рукой вокруг.
Действительно, тут было несколько местных парней, давно записанных в отряд Заслонова, человек шесть окруженцев и все свои оршанцы. В красном углу на лавке сидел Заслонов. Голова у дяди Кости была повязана, но глаза смотрели бодро.
— Антон Куприянович, и ты с нами? — спросил Алексеев сбрасывая у порога сумку и котелок с плеч.
— А то как же? Старый конь борозды не портит. Ты не гляди, что я хромой. Я, браток, тебя из любого болота выведу! Я охотник! Сцепщиком уже быть не могу, но партизаном — за милую душу!
Алексеев подошел поздороваться с Константином Сергеевичем.
— Рассказывай! — усадил его рядом с собою Заслонов.
Анатолий рассказал последнюю оршанскую новость о том, что прошлой ночью из гестапо приходили к Соколовским за Константином Сергеевичем.
— Во-время ушел!
— Да, на этот раз уже не выпустили бы! — сказал Заслонов.
— Что и говорить, заиграли бы дьяволы человека! — махнул рукой Куприянович.
— А теперь — близок локоть, да не укусишь!
— Заслонов еще поставит фашистам добрый заслон! — усмехаясь, неторопливо сказал Норонович.
Большое оживление вызвал рассказ Алексеева о том, как мечутся по депо шеф и Фрейтаг, как рыщет всюду, подслушивая и подсматривая, Штукель.
— Забегали!
— Еще не так забегают!
Потешались над тем, какие слухи пошли распространять об исчезновении Заслонова.
— Это хорошо! Через день еще прибавят. Наплетут не такого! — смеялся Заслонов.
Выставив посты, спать легли пораньше.
Ночь прошла спокойно.
Весь следующий день решили готовиться к уходу в лес: надо было осмотреть одежду и обувь, наладить снаряжение, почистить оружие.
Утром Заслонов подал хороший пример, стал бриться: сбрил усы и черную бороду. Открылся его волевой, с ямочкой посредине, подбородок. Константин Сергеевич сразу же помолодел. Шеремет достал у кого-то в деревне для Заслонова новую пограничную фуражку с зеленым верхом, потому что кепка, которую
