тупо глядя на солдат. Быстрее других среагировал на опасность Доценко. Возможно, потому, что Лишнев не до конца пришел в себя после «путешествия» за линию жизни. Избиение в лагере не прошло для него бесследно. Во всяком случае, Константин замешкался. А Доценко — нет. Его десантный нож угодил точно в глотку солдата, дергавшего предохранитель.
Второй из бойцов Смердина, тот, что вначале копался в мешке, поднял голову, закричал. Но Святослав Фокин рухнул на него всем телом, прижимая к земле и не давая схватиться за оружие. Третий, вскрывавший тушенку, оказался самым расторопным. Он резво откатился в сторону от мутантов, успев подхватить автомат. Передернул затвор. Оставалась секунда, может, две, и очередь распорола бы широкую грудь Лишнева, который опоздал. Ему на выручку пришел Клоков. Неожиданно для всех.
Солдат уже изготовился скосить их одной очередью. С колена, не поднимаясь на ноги. Но Клоков, оказавшийся ближе всех к бойцу Смердина, махнул на того рукой. Будто на назойливую муху — почудилось Лишневу. Мох и песок! В лицо автоматчика. В глаза, нос. В перекошенный рот. Очередь прошла над головой спецназовца — ослепший стрелок промахнулся! А через несколько мгновений ликвидатор умер. Лишнев убил его, сломав шею.
«Точно так же, как Салидзе», — апатично подумал Клоков и сполз на землю. Прикрыл глаза. Где-то неподалеку раздавалось сопение.
— Пусти! Пусти, гад! — визжал человек.
Потом донеслись хрипы, стон. Все стихло. Доценко и Лишнев добили последнего из ликвидаторов Смердина. Фокин тут же поднялся с неподвижного тела солдата. Отошел чуть поодаль. Опустился на колени, принялся креститься и отбивать поклоны.
— Что, святой отец, — с трудом втягивая воздух, спросил Костя Лишнев. — Грех замаливаешь?
— Молюсь, чтоб Господь принял душу убиенного мною, — после небольшой паузы отозвался Фокин.
— А за свои грехи помолиться не хочешь? — поинтересовался спецназовец, опустившись на камень возле священника.
Тот закрыл глаза и вновь стал кланяться к земле.
— За свои грехи я отвечу сам, как только предстану пред очами Господа, — спокойно ответил Фокин.
Костя Лишнев взглянул на Марата Доценко, покачал головой и крутанул пальцем у виска. Бывший контрактник шагнул к неподвижным телам.
— Помолись и за меня, святой отец, — попросил спецназовец.
— А тебе это зачем? — поинтересовался Марат, обыскивая мертвого солдата. — Мало, что ли, старых грехов?
— Хрен знает, — ответил Лишнев, с любопытством разглядывая то, что обнаружил Доценко. Что лежало на земле перед Маратом.
Тушенка, сухари, две фляги с водой. Потом на землю упал полиэтиленовый мешочек с баксами. На деньги никто не обратил внимания.
— Хлеб! — прошептал Лишнев и схватил горсть сухарей.
— И мясо! — почти безумно добавил Марат. — Мясо!
Клоков пришел в себя оттого, что Доценко толкал его в плечо.
— Жри, балбес! — смеялся тот. — Жри. Мясо! Хлеб! Тебе станет легче. Жри!
Булькнула фляга с водой. На коленях…
Дима глотал мясо, почти не разжевывая. Дробил сухари зубами. Давился, запивал их огромными глотками воды. Лишь бы все это богатство побыстрее оказалось в желудке.
Еда! Еда…
— Хорошо… — сыто рыгнув, пробормотал Константин.
— Хорошо, — отозвался Доценко. — Балдеж…
Беглецы лежали на земле, в нескольких метрах от убитых ликвидаторов Смердина, но это никого не трогало. Дима как-то вяло подумал, что раньше его бы вытошнило, если б оказался рядом с трупом. А теперь Клоков не просто находился рядом, еще и наворачивал тушенку за обе щеки. Как быстро все меняется…
— Там больше ничего не осталось? — спросил он. — Есть хочется.
— Погоди, Димон! — засмеялся Марат. — После голодухи нельзя до отказа живот набивать. Вредно это для человека.
— Я мутант, — вяло отозвался рыжеволосый парень.
Лишнев заржал.
— Слышь, Костя! — вдруг сказал Доценко. — А ведь он спас всех. Уложили бы очередью, без вопросов. Вот тебе и романтики…
Спецназовец приподнялся на локте, посмотрел на Дмитрия Клокова.
— Черт возьми, в самом деле! — признал он. — Димон! Дай лапу.
Кто-то подергал руку Дмитрия, но парню совсем не хотелось разбираться, кто и почему мешает отдыхать.
— Я твой должник!
Клоков приподнял веки. Лишнев сидел возле него, глядел в глаза. И говорил серьезно, абсолютно без издевки.
— И не один раз, — вдруг произнес Фокин.
Константин и Марат посмотрели на священника.
— Это почему?
— А кто в лагере узнал о проекте «Зомби»? — напомнил Святослав. — Дима Клоков! Если бы не он, все остались бы за колючкой в ту ночь. Всех бы положили автоматчики.
— Точно! — Марат присел возле бледного рыжеволосого паренька. — Точно, Слава! Выходит, дважды спас. Вот так вот!
Что-то толкнулось в грудь Дмитрия. Стало копошиться, «выдергивать» из призрачного полусна…
— Ну, что там? — чуть рассердившись, спросил Клоков.
Ему никак не давали отдохнуть. Теперь, когда Дима набил живот пищей, он хотел спать. Очень сильно.
— Деньги тут, — как-то виновато пояснил Марат. — У двоих мертвяков баксы нашлись. Видать, жили по принципу: все свое ношу с собой. Никому не доверяли, сбережения в карманах таскали. Тут более двух тонн «гринов», и мы прямые наследники. Я в кучу собрал, а потом разделил на четыре равные части.
— Зачем… мне? — удивился Клоков.
— Во чудак! — удивился Марат. — Если дойдем до «железки», ты чем расплачиваться за билет станешь? Хлебом? Флягой воды? Патронами от «калаша»? Там другое в цене! Бери, владей!
Дима забыл про сон. Кивнул, приподнялся. Надо было затолкать деньги во внутренний карман. Он совсем упустил из виду — в сопках другая валюта. Здесь за все платят кровью. Своей. Или чужой.
Он стал прилаживать жиденькую пачку в кармане, и вдруг рука наткнулась на что-то небольшое, круглое. Нет, продолговатое. На дне кармана. Дима медленно потрогал предмет пальцами. Ампула! Ампула со слабительным. Или ядом? Еще с острова! Надо же, он начисто забыл
И правда, те события происходили тысячу лет назад. В другой эпохе. И на другой планете.
— Костя! — позвал он, вытащил ампулу из кармана. — На, подарок от меня!
— Что это? — удивился спецназовец, разглядывая небольшой сосудик.
Дима устроился поудобнее, так, чтоб камень не резал спину. И подробно рассказал обо всем. Как получил от зэков ультиматум, после драки Лехи-Гестапо и Лишнева.
— Ни фига себе! — отвесил челюсть Константин, дослушав до конца. — И ты ничего не сказал?!
— Я хотел! — выкрикнул Дмитрий.
Вернее, ему показалось, что выкрикнул. Сил было слишком мало.
— Я хотел! Да ты заладил: «Губы не красишь? Губы не красишь?».
Лишнев неловко переступил с ноги на ногу, почесал затылок. Марат Доценко вдруг присел на корточки, принялся хохотать.
